Святослав Брызгалов - Гирделион. Безродное дитя

– Слава! Слава Авиру!

Через какое-то время люди стали постепенно умолкать, пока не утихомирился последний из зрителей. Тогда в таверне наступила полнейшая тишина. Это было знаком, знаком к началу работы профессионального менестреля. Руки Ирилан еле коснулись струн арфы, и тихий напряжённый гул пронесся по всему залу, проникая в самые души людей, и резонируя в них, заставляя вскипать кровь и трепетать от нетерпения. Волосы вставали дыбом от этого небесного звучания. Глаза менестреля закрыты, а голова наклонена вниз, она была похожа на мать, которая потеряла сына на войне, как вдруг девушка подняла голову, устремив взгляд в толпу. И этот взгляд уже был жёстким, пронзающим насквозь. В этот момент она начала петь. И голос её не был больше переливчатым. Он скорее отдавал металлом, скрежетом мечей и щитов. Она исполняла военную песню, балладу о героях, многие из которых остались лежать в сырой холодной земле. Все слушатели молчали, боясь даже шелохнуться, чтобы не нарушать создавшуюся атмосферу.

Войско Авира двигалось клином,

Сквозь леса и болота пробрались они мигом.

Дошли до стен Грота, изрядно устали,

Но время на отдых тратить не стали.

Начали строить осады орудия

Устройства, несущие в мир правосудие.

Защитники Грота доклад капитану,

Капитан им в ответ: "Всех на охрану!"

Устройства осады были построены:

"Катапульты готовы и для боя настроены!"

Командир Угелор приказал отдыхать:

"Мы не должны этот бой проиграть!"

К утру собралась шеренга солдат,

Большим числом в несколько крат.

Люди на стенах стали роптать,

Но был отдан приказ: "Грот не сдавать!"

В бойницах первые луки явились

Наконечники стрел во врагов устремились.

Авирские воины не колыхнулись,

И взгляды их в стены смело уткнулись.

Время в округе остановилось,

Небо, как будто, над всеми взмолилось…

Этиса в небе теплился овал …

…Вдруг звон тетивы тишину оборвал…

Стрела просвистела и цель поразила:

Грудь командира навылет пронзила.

Капитан Угелор с седла сполз несмело,

И осталось в грязи лежать его тело.

Тот выстрел сигналом для всех послужил,

Бесконечных стрел град со стен повалил.

Войско Авира щитами спаслось,

И внезапно, как смерч, на штурм понеслось.

Наскоро лестницы установили,

Как надо, по-быстрому, всё закрепили,

И стали на стены храбро взбираться,

А воины Грота камнями кидаться.

Путь был нелёгок, и многие гибли,

Но вскоре вершины Авирцы достигли,

И трупы противника сыпались с башен.

Насколько же воин тот был бесстрашен:

Взобравшись по лестнице на стену замка,

Десяток врагов вывернул наизнанку,

Позволил другим безопасно подняться,

И остался безжизненным трупом валяться.

Родине, верно, своей он служил,

И причиной победы в бою послужил.

Дак славься ж, бесстрашный Гариди Мел!

Покуда родной твой Авир будет цел!

Как только звук струн угас, зал взорвался ещё сильнее прежнего, хотя казалось, куда уж там. Все славили воинов Авира, вздымая бокалы с выпивкой к потолку. По количеству оных можно было определить, что трактирщик сегодня выручил раз в десять более, чем обычно. Хотя внутри было, мягко говоря, шумно, Аверин совершенно случайно расслышал обрывок фразы, произнесённый парнем, который сидел неподалёку:

– …поговорить с ней.

Аверин прислушался, насколько было возможно.

– Зачем? – вопрос ему задал напротив сидящий громила. Он уже выпил содержимое своей кружки и перебирал её в руках, но в отличие от остальных, у него в руках она смотрелась, как кольцо с большим хрустальным перстнем. «Такой рукой только черепушки ломать» – подумал юноша.

– Эту крепость оборонял мой брат… – казалось, в его словах отсутствовали какие-либо эмоции, как в бездне, тишина. Ни скорби, ни боли, скорее, это звучало как вердикт, который был ясен всем участникам судебного процесса с самого его начала. Но зато чувство тревоги ощутил Аверин. Он не мог точно сказать почему, вроде всё было спокойно и чувство безмятежности мужчины не предвещало беды, но эти слова выстраивались в голове цепочкой и строили череду возможных событий. «Поговорить с ней…» Вроде, эта фраза в действительности звучала более спокойно, чем в голове Аверина.

– Скорее всего она виновата, – кое как сквозь рёв толпы расслышал последние слова мужчины Аверин. После этого мужчина, чей брат оборонял крепость Грот, сразу встал и двинулся к сцене, прямиком к Ирилан. Аверин напрягся, ему стало страшно за девушку, и хотя его одолевал страх, он направился вслед за ним. Но за три шага до сцены путь мужчине преградил охранник – воротила.

– Успокойся, Бёрн, – видимо, охранник знал мужчину, раз назвал его по имени.

– На вот, выпей кружечку за счёт заведения, – вмешался трактирщик, ставя перед Бёрном полный бокал. Было видно, что Горин и сам уже здорово надрался.

– Не нужна мне твоя выпивка!!! – Бёрн снёс кружку со стойки и попытался оттолкнуть охранника, но его силы не хватило, чтобы даже хоть немного сдвинуть амбала.

– Бёрн, пожалуйста, успокойся, – Горин сквозь хмель явно начал беспокоиться за своё заведение, в то время как посетители предвкушали предстоящую драку, мерно попивая спиртное и наблюдая за происходящим. Тут Аверин подумал о великана, что сидел с Бёрном за одним столом и ему на ум пришёл закономерный вопрос: « Почему же тот не поможет своему товарищу?» Тем временем Бёрн не стал вновь предпринимать очередные попытки убрать с пути громилу, но скорее потребовал, чем попросил:

– Просто… уйди с дороги, я хочу с ней поговорить, – теперь в его голосе слышалась угроза, но воротила стоял на своём.

– Нет, Бёрн, уходи, – воротила захотел мягко выпроводить парня, и положил руку ему на плечо. Но дебошир оказался не таким простым. Бёрн схватил руку амбала, одним ловким движением вывернул её, заставив оппонента сильно наклониться вперёд, и сочно вмазал ему коленом в челюсть. Вот и началось: все ждали этого момента и теперь повскакивали со своих мест, чтобы принять участие в пьяной драке. Горин не стал пытаться утихомирить разбуянившихся и поступил более благородно: схватил Ирилан за руку и повёл наверх, ничуть не боясь, что Бёрн их настигнет, потому что того буквально засосало в толпу буянов. Аверин выкроил момент и пробежал к лестнице, маневрируя меж дерущимися. Пару раз его чуть не зацепили. И только он был готов рвануть по лестнице вверх, как вдруг кто-то сзади схватил парня за шиворот. Аверин не смог совладать со своими рефлексами, к которым его успел приспособить Морган. Сверкнуло лезвие кинжала, и хулиган отдёрнул истекающую кровью руку: