Елена Нестерова - В чёрной воде…

Вчера, этот странный человек… Он вторгнулся в моё сознание и уже не выходил оттуда. Словно застрял там. Я напрягал свою память, пока не заболела голова. И я слёг в кровать, но продолжал думать и думать о странном незнакомце.

Он называл реальные факты из моей биографии, но присутствовать при них он физически не мог в силу юного на то время возраста. Так как он узнал? Я был скрытным и всегда держал дистанцию между врачом и пациентом.

Сегодня я взялся за дневник, надеясь отвлечься. Была серая осенняя ночь, а за ней рассвет. В Москве он бледный, подтёртый ластиком, не тот, что был в детстве. Тогда я жил в деревне у бабушки Веры. Луг, уже скошенный, становился багряно красным от восходящего солнца и, поравнявшись с пёстрым лесом, окрашивал мир в малиновый джем. Божественно красиво, скажу я вам.

И так, целый день. То вспоминал детство, то размышлял о любимой работе и о том, как внезапно и бесповоротно потерял её, но мысли о незнакомом пациенте, разрушали всё, к чему прикасался мой разум. Нарушился распорядок дня. Я не пошёл гулять и не приготовил обед. Выпил чаю с печеньем и вновь начал вспоминать весь вчерашний день.

И внезапно, я вспомнил деталь, ускользнувшую от моего всевидящего ока. В начале нашей беседы, я видел, что незнакомый мужчина теребит в руках букет осенних листьев. Таких необычно тёмно-красных или даже чёрных, что я невольно отвёл глаза. В районе парка я не видел подобных деревьев. Клён был жёлтым и почти опал, ещё пестрела рябина и серебристая ива. Кустарник был зелёным, сохраняя краски лета и ничего красного не было. Ничего!

Если честно, я плохо разбирался в растениях. Но в данный момент, это не имело значения. Я искал тот цвет, что как хирургу был мне ближе всего. Помню, как во время беседы, я осматривал клумбы, но всё тщетно.

И лишь сейчас, вспоминая эту встречу, я готов поклясться, что в руках у незнакомца был букет чёрных роз. Я перепутал их с листьями, потому что у них были слишком короткие стебли, а сам букет был аккуратно собран, будто свадебный. Хотя подходил больше на похороны.

Сегодня день воспоминаний. Когда я учился в аспирантуре, я влюбился в чудесную девушку и сделал ей предложение. Это был мой первый и последний момент безрассудства. Но в день, когда мы должны были пожениться, она умерла от сердечного приступа. Она лежала в гробу словно живая, и у неё был букет точно таких же чёрных роз. С тех пор я окончательно решил, что буду женат только на работе. И сегодняшняя встреча вернула меня в прошлое, и если говорить откровенно, если бы я был не хирургом, а психиатром, то моё состояние вызывало бы у меня беспокойство.

Завтра, я обыщу все цветочные ларьки и найду эти странные чёрные цветы. Я запутался. Пора выпить чаю с молоком и немного отдохнуть. Я напишу ещё одну фразу, последнюю на сегодня – Пусть этот человек исчезнет из моего разума!

Я несколько дней не брался за дневник. Забывал есть и пить. Творчество охватило меня целиком. Во что бы то ни стало, я старался оправдать доверие учителя.

Я придумал главного героя своей манги. Он похож на меня, такого же возраста, непослушная чёлка… Я назвал его Хитори, что означает «одинокий человек». Мой персонаж одет в черный плащ с капюшоном, который помогает ему исчезать и появляться в разных частях Японии, где людям грозит опасность, и ещё много разных прикольных штук. Главная его задача – бороться со злом.

Вчера я заснул за работой, а когда проснулся час назад, в моём альбоме появились новые рисунки. Как и когда я их сделал, остаётся для меня загадкой.

Но на новой странице был нарисован мост через залив Йокогама, на котором находилось множество людей. А из пучины вод к ним тянулось огромное животное, похожее на осьминога. На следующем рисунке Хитори достаёт волшебную катану, чтобы отрубить щупальцу чудовищу, которой он удерживал перила. Мост неожиданно падает, унося с собой на дно множество невинных человеческих душ. История каким-то образом вышла из-под моего контроля. Сюжет формировался самостоятельно. На следующей картине, Хитори спасает людей из воды, соединив стропы моста волшебным лассо, а ведь я его ещё не придумал. А дальше, как разбитое стекло, на одном листе множество трагических эпизодов. Маленькая девочка вся в слезах зовёт свою маму, а безутешный отец семейства ныряет в воду, чтобы спасти супругу и сына, что ещё держатся на поверхности. И самое ужасное, как по мутной воде плывёт мёртвое тело очень красивой женщины. Машины, ехавшие мимо, встали в пробку, и мужчины помогали моему герою спасать тех, кто ещё находился на мосту.

Когда я успел всё это нарисовать? Может во сне?

Мой стиль, мои штрихи, мой карандаш. Может это галлюцинации от голода. Сегодня обязательно пойду в магазин и куплю всё необходимое, чтобы не тревожить моих дорогих хозяев и лишний раз не выходить на кухню. И воды, непременно купить воды! После этих галлюцинаций меня мучает такая жажда, что я готов выпить океан. И самое главное, карандаши и бумага. С этими видениями я израсходовал все свои запасы. И пусть я был возбуждён и взволнован, но очень рад. История начала закручиваться…

Милый, милый мой дневник… Скоро я начну есть твои листочки. Вчера Лизи не звонила, а ведь мы договаривались. И её телефон был недоступен. Если она не позвонит сегодня, мне придётся самой идти в банк. Нога болит всё больше и больше. И одна эта мысль приводит меня в ужас.

Вчера я пыталась написать новую сказку, а получилось жалкое описание комикса, где юный храбрец в чёрном плаще сражается с водяным чудовищем. Пока я описывала этот сюжет, я словно увидела юношу, лет двадцати трёх, со смешной взъерошенной чёлкой, как будто он не расчёсывал её неделю. Хотя, если посмотреть в зеркало, я не далеко от него ушла. Такая же одинокая и неопрятная. У мальчика за ухом торчал карандаш, наверное, он художник.

На этом моменте мои видения исчезли, и последнее, что я увидела, что он живет в доме не один. В соседней комнате ругаются мужчина и женщина средних лет. На миг я смогла разглядеть название улицы, но это были иероглифы. Я записала их, но на каком языке это было написано, я пока не узнала. Стыдно за своё незнание. Ах да, юношу, кажется, звали – Никко Ямамото, именно о нём говорили люди в соседней комнате. Имя, похоже, японское.

Дорогой дневник, обещай, что ты не расскажешь это моему доктору. Он запрёт меня в психушку, и я никогда не увижу солнце. И, несмотря на странность всего происходящего, я перестала плакать перед сном. Пусть я не написала новую книжку, мои мысли были очень далеко, в неведомых краях, куда бы я сама никогда не смогла добраться…