Антон Скрипец - Московит. Игра на выживание

– А сабля у тебя для красоты висит? – кивнул пленник на рекомый исторический артефакт. – Думаешь, если бабой родился, так она заменит то, что у мужиков обычно под пузом болтается?

– Да я тебя ссяс! – взревел рыжий, отбрасывая в сторону плеть и хватаясь за потертую рукоять клинка.

Гловач, в очередной раз следовало отдать должное его проворности, выхватил корд из ножен одним плавным движением. Видимо, заученным куда лучше, чем «Отче наш». Потому что вышло оно столь быстрым, что стражник еле успел уклониться от внезапно возникшего прямо перед носом острия. А клинок его замер на полпути из ножен.

– Не тебе, смерд, пленных решить, – зло щуря маленькие свинячьи глазки, весомо обронил он. И обвел всю честную компанию колким взглядом.

Что характерно, те не стали бросаться на него. Отступили. Один даже, нерешительно сдернув с башки шапку, виновато поклонился. Но, разумеется, не тот, в отношении половой принадлежности которого высказал сомнения Денис.

– Ты бы, пан, полегсе сабелькой махал, – недобро оскалил свой щербатый частокол стражник. – Мы тут не станем терпеть насмески от тех, кто город третий год морит. И тех, кто им не месает того делать, набивая свои брюхи, пока мы тута с голоду пухнем, такозе не станем.

– Стоять! – голос прозвучал ровно и требовательно. И не сказать чтобы громко. Тем не менее оказался выше всей суматохи. Его обладатель решительно считал шагами ступени, спускаясь с высокого крыльца.

– Не думал я, воевода, что людишки твои на подданных его величества короля Польши Сигизмунда бросаться начнут. – Гловач сопел так недовольно, будто узнал, что чревоугодие – это все-таки грех и он сегодня исчерпал свой жизненный лимит на пропитание.

– Короля Польши и Литвы, – спокойно поправил вельможа. – Они такие же его поданные, как и ты. Не стоит о том забывать. Впрочем, смоляне уж склонны думать, что король и сам о них давно позабыл. Вот и ярятся.

Вся тонкая горделивая стать выдавала в нем человека исключительно высокого сана. Который привык движением пальцев решать судьбы людей. Глаза смотрели из-под карниза нависшего лба холодно и колко. Упрямая челюсть с аккуратно стриженной бородой, в которой вились седые пряди, выдавалась вперед. И хотя наряд его никак нельзя было назвать нарядным – выгоревший на солнце кафтан, небрежно наброшенный на узкие плечи поверх белой рубахи, – вряд ли его можно было бы спутать с простолюдином. Таким, как тот же рыжий свисток, например.

Сановник приблизился к замершей посреди двора своре людей. Чуть заметно кивнул. Дениса тут же бухнули на колени перед вельможей. Один из предпринявших этот маневр служивых сгреб пленника сзади за волосы, задрал лицом вверх. Видимо, чтобы хозяин сих мест мог насладиться редкой красоты картиной опухшей от побоев рожи.

– У него что, ухо прострелено? Надо же. На вершок в сторону – и все. Счастливчик.

– Да уж конечно, – уныло пробурчал Денис. И тут же получил дичайшей силы удар по почке. А когда тело скрутило рвущей жилы судорогой, второй молодец всадил ему кулак в живот.

«И почему эти скоты не сделали свою игру от третьего лица?!» – мелькнула полная досады мысль.

Не обращая внимания на корчи и судорожные вздохи полоняного, пытавшегося проглотить боль и утихомирить сбившееся дыхание, хозяин терема поворотил лобастую голову к Гловачу.

– Что за собаку ты притащил на мое подворье?

Десятник невольно покосился на коротконогую доходягу, которую они тащили с собой от того злополучного хутора, а теперь осторожно кажущую мохнатый свой нос из-под крыльца терема. Хотя, конечно, он и понял, что речь в данном случае идет вовсе не об этом блохоносце.

– Вражий послух, скорее всего. Вышел к нам в том самом месте, где мы ждали… обоз. Появились будто бы ниоткуда. Двое. Второго пришлось убить.

– А этого-то на кой ляд сюда приволокли?

– Потому как они знали, кого именно мы ждем.

– Что? Московиты – знали?

– И предложили нам свою помощь.

Теперь этот чопорный умник уставился на Дениса совсем иным взглядом. В нем читалось что-то среднее между удивлением и прозрением. Что само по себе, конечно, было приятно. И тем не менее Денис понятия не имел, о чем эти двое тут толкуют.

– Вы предложили помощь в поимке княжьей дочери? – впервые снизошел до прямого обращения к коленопреклоненному пленнику хозяин терема.

– Лично я ничего никому не предлагал.

Удар по почкам. И следом – под дых.

«Повторяются, боты чертовы», – снова бессильно повиснув на руках экзекуторов, хмуро подумал Денис.

– Пока не кликнул палача, спрошу еще раз: с какого рожна вам помогать врагам в поимке дочери одного из своих же князей? Откуда, бесово семя, вы прознали о наших планах? И зачем вам было нам помогать?

– Я просил только об одном, – продышавшись, захрипел Денис. – Отправить меня вслед за моим напарником туда, где ваши рожи я уж точно бы никогда не увидел.

На этот раз удар искусственный интеллект порадовал разнообразием. Удар пришелся в челюсть. Зубы гулко клацнули, а мозг начал что-то видеть и соображать лишь тогда, когда глаза показали ему растертые в труху на бледном небе перистые облака. Еще спустя пару секунд до него стал доходить смысл мирно текущего над ним разговора.

– …не могли, что ли, допросить как следует? – властно нудел воевода. – Огонь разводить разучились? А может, ручки замарать побоялись?

– По лесам рыскать мы так привычны, что ручки давно изгваздать не боязно. Но этот христопродавец – с ним что-то явно не так. Не знаю, чего он знает и каким пням молится, но все время, пока везли его сюда, так и норовил на меч кинуться. И даже здесь людишек твоих специально подначивал, чтобы порешили его.

– Н-да… Действительно странно. Это что ж, он знает нечто такое, что предпочитает умереть, чем проболтаться? Что ж. У меня есть люди, которые умеют развязывать язык. В поруб его!

– А бабу? – словно сам удивившись своей храбрости, нерешительно подал голос рыжий.

– Туда же, – небрежно махнул рукой воевода, разворачиваясь. – Пусть начнут без меня.

«Что? Пытки?! – орал Денисов внутренний голос. – Да какой извращенец вообще догадался это вставить в игру?! В игру! Ну уж нет! С меня хватит!»

Мигом подобравшись, он рванул вверх, боднув затылком в лицо стражнику, угощавшему его ударами по почкам. Не дожидаясь, когда смолкнет сзади приглушенный гортанный стон, вбил подножку под колени молодчика, который пробовал на прочность его челюсть. Едва тот потерял равновесие, перехватил за ворот толстого кожаного доспеха, двинул плечом – и бросил через себя. А когда тот бухнулся прямо под ним на спину, очумело хлопая глазами, постарался показать, как можно скупо, точно и максимально эффективно вдолбить человеку нос в голову.