Екатерина Шельм - Позднорожденные. Том 4

– Рони, не надо! – пискнула девчонка. – Не заходи.

Но назойливый смертный шагнул вслед за Синаем внутрь ясеня.

– Ого! Тут лестница! Можно я поснимаю?

Синай развернулся, спустился на две ступени и взял его за грудки.

Человек онемел. Синай поднял его – беспомощный дергающийся кусок мяса, парализованный ужасом – и выбросил на улицу.

Отвернулся и стал подниматься.

– Я говорила тебе! Я говорила! – заголосила женщина.

– Можно было просто сказать «нет»! – заорал ему вслед человек. – Просто сказать, черт побери!

Синай быстро поднимался в свой дом. Терпение. Ему нужно было быть терпеливым. Соверши он преступление консулы будут счастливы его вызвать в Кайрин. Пока они позволяют ему быть тут, но скоро придут. Обязательно придут, раз лишились Эльтана. Синай готовился отдать свою жизнь задорого. Сдаваться людям как Кайране он не собирался.

***

В доме он обнаружил, что ему принесли записку. Смотритель города требовал его к себе в середине дня. Разумеется, это было написано как вежливая просьба. Почтить визитом. Но Синай, будь у него такая возможность, не почтил бы смотрителя визитом. А раз отказ не принимается, то это не просьба, а приказ.

Он смыл с себя пот от занятий, оделся, позавтракал, вооружился и сразу пошел к Лейну.

Куда бы он ни ходил теперь – с оружием не расставался. Он знал, что за ним придут вот-вот, со дня на день. Странно, что они не пришли раньше, до того как вести о смерти Эльтана добрались в Сиршаллен. И все же, Эльтан мертв, Владыки сокрыты, а значит консулы придут за ним, давно хотят получить его кровь, как когда-то получили кровь Первого из сынов.

На заре общения с людьми, очень-очень давно, эльфы имели неосторожность представляться им по всей форме. Именно поэтому люди знали кто такой Синай, что он был ментором Эльтана, а значит старше его на много лет.

Когда началась первая война, эльфы перестали распространяться кто среди них сын владык, а кто простой хлебопашец, как и про свой возраст. Людям незачем знать такое.

Синай дошел до резиденции смотрителей и едкая радость на секунду согрела его. Ему нравилось, что им отдали этот неказистый крохотный ясень – уродца среди остальных. Самое место для людской заразы.

Стучать не стал – много чести. Открыл дверь и вошел. Тут было пыльно от множества бумаг. Людская память была дырявой что старое решето, вот приходилось им записывать все на бумаге.

Мальчишка за столом увидел его и спал с лица.

– А… п-приветствую, достопочтенный Синай…

– Где твой хозяин? – грозно спросил он. Еще попытки людской вежливости терпеть не хватало.

– А… он… – мальчишка ткнул в дверь кабинета, но тут же залепетал: – У него там…

Синай открыл дверь и вошел. У Лейна было полно народу. Целая компания из новоприбывших любопытных людей. Очередные падальщики на теле их умирающего града.

– Синай! – Лейн поднялся. – Прошу прощения, господа, нам придется прерваться. Извините. Это срочно.

Люди вылупились на Синая как на корову, ходящую на двух ногах. Вполне возможно, он был первым эльфом, которого они увидели, ведь все оставшиеся в городе эльфы предпочитали не выходить на улицу без крайней нужды.

– О-офигеть! – выдохнула молодая женщина. Синай краем глаза заметил обрезанные по плечи волосы. Отвратительно! Словно муж! И что этим смертным неймется отрезать собственную красоту и почет?

– Прошу вас, подождите меня снаружи. – настойчиво сказал Лейн, обошел стол и стал буквально выталкивать своих гостей из кабинета.

– А, да.

– Окей, без проблем. – заговорили все, потянулись к выходу.

– Офигеть! Ты видел? Вот этот шкаф! – услышал Синай шепот.

– А уши! Уши видел?

– А косу? До задницы почти!

– И меч у него! Я думала это шутка! Они реально их носят до сих пор, умора!

Лейн закрыл за галдящим выводком людских отбросов дверь.

– Прошу прощения. Я ждал вас в полдень не раньше.

– Не тебе распоряжаться моим временем, смертный. Говори что хотел. – отрезал Синай.

– Присесть не хотите? – спросил Лейн, тут же сам себе улыбнулся. – Конечно, не хотите.

Он обошел стол и сел за него.

– Синай, я не знаю к кому точно обратиться, поэтому позвал вас. Из официальных властей в городе никого не осталось. Обычно такие вопросы я решал с Кайране Эльтаном, но… Он сейчас недоступен. – сказал Лейн скованно. Что там консулы наплели своим шавкам Синай не знал и не собирался узнавать. Скорее всего Лейн знал, что Первый из сынов пал.

– Шахране тоже не в городе, Владыки, как всегда, отсутствуют и из перстов Кайране никого не осталось. Я… в растерянности. С кем мне вести диалог? Подскажите. Я должен с кем-то решать текущие вопросы.

– Можешь говорить со мной. Я старший эльф в Сиршаллене теперь.

– Хорошо. Значит, я по адресу. Завтра в город прилетит консул Реджан. – сказал Лейн. – Он хотел видеть того, кто сможет вести с ним разговор. У него какое-то дело.

«Я знаю какое у него дело», – подумал Синай и почувствовал легкий холод в кончиках пальцев. Надо же… Все еще мог он испытывать беспокойство, быть может, даже страх. Хотя чего ему бояться? Смерть приходит к каждому, как от нее не беги.

– Я встречу консула со всем радушием Сиршаллена, – сказал Синай с улыбкой. Лейн спал с лица.

– Я… рад. – выдавил он из себя. – Он прилетит в десять утра. Разговор будет вестись как обычно, на ясене Kai? Или без присутствия семьи владык это недопустимо?

Когда консулы посещали Сиршаллен, а случалось это всего трижды за всю историю, Эльтан говорил с ними в покоях на главном ясене. Это унижение он терпел, только бы не видеть их в Доме Решений, оставить его чистым от людской воли. Люди не понимали этого, а потому позволяли. Знай они, что если человек под сводом Дома Решений прикажет Кайране Сиршаллена, то эльфам придется снести это здание и забыть его с позором, наверняка бы ради глумления сделали это.

– Я позабочусь о госте со всем тщанием.

Синай и вышел из кабинета. Он не собирался размещать Реджана Долмаха ни на ясене Kai ни в Доме решений. Он собирался снести ему голову как только тот заикнется что забирает его в Кайрин.

***

Следующим утром Синай, как и всегда, открыл глаза, когда звезды еще не потухли. Но против вчерашнего он встал и как был – в ночных одеждах – вышел на балкон дома, чтобы увидеть их.

Но не смог. Листва на ясенях Сиршаллена не опадала, небо было затянуто облаками, да еще и падал первый, хрупкий, влажный снег. Он истаивал, едва долетая до земли, а мимо его балкона проносился с последними слабыми вздохами. Умирая.

«Вот и я… Сегодня…»

Он проследил танец нескольких снежинок от кроны до земли. В этот ранний час в Сиршаллене еще можно было услышать драгоценную тишину. Неугомонные люди, вдоволь навеселившись, спали.