Родион Семенов - Каменный век

Попрощавшись с персоналом клиники, он сел в такси и отправился в аэропорт. Ему хотелось покинуть этот округ как можно быстрее. Стоило ему закрыть глаза, как каменные головы президентов начинали следить за ним взглядом, и это его очень нервировало. Естественно, это была всего лишь галлюцинация, вызванная травмой головы, но все же. Что ни говорите, а от состояния психики зависит вся наша жизнь. И сейчас Кирилл был несколько сломлен. Хорошо, что хотя бы компания «BLC» не стала отказываться от финансовых обязательств перед Кириллом. Мало того, что они отсняли немало материала для рекламы, так еще упавший велосипед, как оказалось, почти не пострадал. Умелые маркетологи тут же вцепились в это и провели рекламную кампанию, в которой пропиарили качество своей продукции. Вообще клиент остался доволен, а Холодов получил денежный перевод на свой счет с довольно приличной надбавкой за полученные травмы. Естественно, все это было заранее обговорено в контракте.

В самолете его голову тоже заполнили дурные мысли. Как советовал ему лечащий врач, едва усевшись на место, он выпил успокоительное и попытался уснуть. Ему снился тот день. То, как он набирает скорость и оказывается повисшим на тонкой ленте ткани над пустотой, то, как она рвется, как он падает. И взгляд каменных глаз. Взгляд, полный любопытства и холода.

Он проснулся в холодном поту. Сидящий по соседству мужчина внимательно смотрел на Кирилла.

– Плохие сны? – поинтересовался он на безупречном русском. Собственно, это было неудивительно, учитывая конечный путь самолета.

Кирилл бегло осмотрел соседа. Немолодой мужчина, лет шестидесяти пяти. Судя по выправке, бывший вояка. Волосы седые, густые, небольшой шрам на левой щеке. Через легкую бороду не разобрать, от чего. В темном салоне было сложно понять цвет его глаз, но Холодов склонялся к карему.

– Да, – коротко ответил он соседу.

– Воевал? Взгляд у тебя, словно смерть увидел.

– Увидел. Но не воевал. Я спортсмен, только из больницы выписался. Со скалы упал. Чудом выжил.

– Аааа, я о тебе слышал. Холодов Кирилл, кажется? Не думал оказаться с такой знаменитостью на соседних местах, – то ли правда радостно, то ли с издевкой произнес старик.

– Верно. А вас как зовут? – поинтересовался Кирилл.

– Смирнов Олег Дмитриевич, – по-военному без запинок произнес старик.

– Рад знакомству. Что вы в Штатах делали?

– Дети у меня там живут. Летал навестить. Сами же фиг когда в Россию приедут к батьке-то, – с досадой в голосе произнес Олег Дмитриевич.

– Да уж, – только и смог ответить Кирилл.

Проблемы соседа его не особо волновали. Его история не нова. Почти каждый ребенок, выпорхнув из родительского гнезда, не желает возвращаться обратно. И дело тут не в стране проживания, хотя и в ней тоже. Америка всегда старалась сохранить в своем генофонде каплю свежей крови, не пропитавшуюся холестерином от гамбургеров. А потому условия проживания там, естественно, в разы лучше. Но патриоты потому и патриоты, что никогда не вымрут. Какой бы глупостью это не было. Кирилл уже давно считал, что миру пора прекратить делить себя на страны. Все люди должны быть едины, а не драться из-за цвета кожи или вероисповедания. Когда его призвали в армию, он очень не хотел идти, а оказавшись там, вечно спорил со слишком патриотичным прапорщиком на тему единства рас. Прапор раз за разом сводил все к войне в Чечне и отказывался понимать, что не народ напал на тогда еще Советский Союз, а политики, просравшие кучу народных денег из-за неудачной банковской реформы. Устроили эту войну, чтобы отвлечь внимание от проблемы и избежать гнева потерявших сбережения граждан. Но мозг военного отказывался понимать это. Его слепой патриотизм и вера в страну были столь свирепы, что за неугодные барину речи Холодов стал жертвой избиения со стороны других солдат. Естественно, не без влияния прапора. Тот случай заставил Кирилла понять, что, когда тупые люди не могут смириться с фактами, они всегда прибегают к насилию. Но это не сломило его. Напротив. Под конец его службы сломлен был обидчик. Буквально сломлен. Как только «деды», которые нападали на нерадивого солдата, покинули службу, он подкараулил его и разбил ему лицо о стену уличного туалета. А чтобы тот больше не смел катить на него бочку, скинул его в яму, полную естественных выделений человеческого организма, и снял на видеокамеру в телефоне.

– Я отправил видео себе на почту, если из-за тебя у меня хоть еще раз возникнут какие-то проблемы, тысячи человек увидят тебя на экранах своих телефонов, компьютеров и так далее. Понял? – к тому времени Холодов, закончивший университет, уже вел свой видеоблог. И количество подписчиков подходило к нескольким сотням тысяч человек. Так что подобный аргумент стал для прапорщика поводом стерпеть унижение, чтобы не опозориться на всю страну. Тем более, что причина мести была справедливой. Хоть он и отказывался принимать сей факт.

Разговор с соседом не был особо приятен Холодову. Мужик всю дорогу жаловался на капитализм американской системы, на политическую систему России, на современную армию, на медицину и многое другое. От чего голова спортсмена еще больше начала болеть. Пустой треп мужика настолько достал его, что он прикинулся спящим, чтобы тот хоть немного помолчал и не лез к нему со своей чепухой. Жаловаться на проблемы – глупое занятие. Их либо необходимо исправлять, либо принимать, если не можешь ничего с ними сделать. Но принимать, не попробовав бороться, – удел слабаков и тряпок.

Пока Кирилл прикидывался спящим, он сам не заметил, как и правда уснул. Но стоило ему прогрузиться в глубокий сон, как каменные головы вновь следили за ним своим холодным взглядом. Он бежал от них сквозь пустую тьму разума, но они не отдалялись. И как только страх достиг своего пика, Холодов ощутил то чувство, ради которого жил последние годы своего существования. Адреналин. Кто бы мог подумать, что он получит его во время сна. Сердце словно замерло на мгновение. Бешеный, хаотичный ритм сокращающейся от перекачки крови мышцы сменился на медленный, но сильный. И спортсмен замер. Он больше не бежал от пронзающих каменных глаз. Ему не было страшно. Напротив, он был полностью сосредоточен, но его тело жаждало действий. И он понесся в обратную сторону. С каждым его шагом глаза каменных лиц становились все шире и шире. Он бежал на них, ощущая, как его тело становится сильнее с каждым шагом, а сковывающий рассудок страх испаряется словно эфир, оставляя за собой пустоту, которая заполнялась новым приливом энергии. Каким бы не был сильным человек, его реальная мощь зависит от состояния его разума. Даже слабак, достигший внутреннего покоя, способен победить сломленного духом опытного бойца. А Кирилл был тем еще воином. Нет, он не был мастером оружейного дела, да и драться-то особо не умел. Но он каждый день жил для того, чтобы преодолевать себя. Он ломал себя физически и психологически, чтобы собрать вновь. Лучше и сильнее. И какие-то каменные головы не способны полностью сломить человека, который ломает себя изо дня в день.