Софья Маркелова - Правитель Пустоты. Карающий орден

– Признаться, запашок от нас обоих перебивает практически все остальные ароматы.

– Ну неужели ты не чувствуешь? Такой явственный тяжелый запах. Кажется, это тянет из того хлева.

Девушка указала рукой на высокое дощатое строение, находившееся на самом краю одной из улиц.

– Это конюшня. Оттуда несет только навозом.

– Точно, это же навоз так пахнет!.. Подожди… Так это же именно то, что надо.

Даже не собираясь ничего объяснять спутнику, девушка решительно направилась в сторону конюшни. Продираясь сквозь заросли кустарников и лебеды, она не щадила свои босые ноги. Лантея перебралась через плетеную изгородь из прутьев и оказалась на просторном внутреннем дворе. На большом участке вытоптанной травы лежали тяжелые выдолбленные корыта с водой, под соломенными навесами стояли различные инструменты для пахоты, разбитые телеги и колеса с поломанными спицами. Терпкий запах навоза висел в воздухе.

– Ты что делать собралась?

Ашарх, запыхавшись, едва успел догнать чужачку, которая уже тянула на себя просевшую от времени деревянную створку ворот, ведущих в сарай.

Лантея не ответила, а лишь тихо, как мышь, нырнула в темноту конюшни, закрыв за собой дверь. Профессор сплюнул со злости и дернул за массивную погнутую ручку, чуть приоткрыв створку и просунувшись следом за своей спутницей.

Внутри на столбе висел забытый кем-то фонарь, пламя догоравшей свечи трепетало за толстым стеклом. По обе стороны сарая тянулись ряды одинаковых денников, почти все они были заняты лошадьми: животные, разбуженные неожиданными посетителями, удивленно высовывали морды в проход, жевали губами и беспокойно стригли ушами. В углу высился ворох свежего сена с воткнутыми в него вилами. На стенах, на грубых вколоченных крюках, висели уздечки, попоны, щетки и хлысты. Напуганные посторонними, с потолочных перекладин сразу же вспорхнули дремавшие там голуби.

Чужачка сбросила все свои вещи на сено и медленно пошла между стойлами, внимательно оглядывая лошадей и иногда касаясь пальцами любопытных носов, тянувшихся к ней. Бархатные губы так и норовили ухватить протянутую к ним руку.

– Лантея! Что ты делаешь? – шепотом проговорил Ашарх, наблюдая за девушкой.

– А что тебе не ясно, профессор? Хочу позаимствовать для себя средство передвижения. На своих двоих, знаешь ли, от погони не скрыться. Тебе тоже стоило бы рассмотреть этот вариант.

– Ты с ума сошла? Ты знаешь, сколько они стоят? Если тебя поймают с краденым конем, то отрубят руки, – сказал Аш и в изумлении воззрился на спутницу. – Ты хоть понимаешь, что это уже не морковки с огорода воровать? Здесь несколько другой масштаб!

Лантея остановилась в середине хлева и обернулась к профессору, нахмурив лоб.

– Ты, видимо, все еще не понял. Чтобы спасти свою жизнь я готова на многое, на очень многое. И сейчас, находясь под угрозой поимки Сынами и возвращения в темницу, я без сомнений возьму на себя подобный риск. Конь мне нужен, с его помощью я смогу быстро скрыться из Италана и этого региона. А значит, я возьму его. И никто мне не помешает. Даже ты, – проговорила девушка и ткнула пальцем в своего спутника.

Видимо, голос Лантеи разбудил какого-то старого дворового пса, поскольку с улицы раздался приглушенный хриплый лай. Через несколько секунд собака замолчала, и над предместьями снова воцарилась ночная тишина. А беглецы продолжили свою беседу.

– Есть много других способов скрыться от преследования. Не обязательно воровать, – едва слышно сказал Ашарх, изогнув бровь.

– Если ты думаешь, что я всю свою жизнь только и воровала, то ты ошибаешься. Я делаю это сейчас потому, что меня вынуждают обстоятельства.

– Удобная отговорка, – с нотками сарказма в голосе добавил профессор и скрестил руки на груди.

– Что ты ко мне прицепился со своими нотациями? Тебе нечем заняться, профессор? У меня своя жизнь, у тебя – своя, – бросила Лантея и раздраженно вцепилась пальцами в перегородку. – Я не убила тебя в казематах, а ты вывел меня из города – мы в расчете! Дальше наши пути расходятся, и каждый будет выживать так, как умеет.

– Значит, хочешь, чтобы я ушел? – прямо спросил мужчина.

– Мечтаю об этом! Дай мне, наконец, отдохнуть от твоего занудства.

– Хорошо! Пожалуйста. Я уйду, – согласился Аш и выставил перед собой пустые ладони. – Если не желаешь прислушиваться к здравым советам, то мне тебе больше сказать нечего.

– Катись уже отсюда.

Профессор бросил свой последний негодующий взгляд на девушку и, развернувшись, быстро покинул конюшни тем же способом, которым в них и проник. Старые ворота громко хлопнули.

Лантея осталась одна, если не считать десятка заинтересованных лошадей, которые с любопытством наблюдали за развернувшейся перед их глазами сценой – никто даже не шевелился. С облегчением вздохнув после того, как шаги Ашарха затихли на заднем дворе, чужачка сосредоточилась на своих насущных проблемах. В первую очередь ей стоило разобраться с кобылой, которую она присмотрела для себя. Рыжая кареглазая лошадка постоянно совала мокрый нос в ладони Лантее, видимо, в надежде найти там яблоко или морковку.

Профессор был достаточно умным человеком: огромная библиотека знаний, находившаяся в его голове, вызывала невольное уважение у Лантеи, хоть она и считала, что во всем остальном, кроме хранения информации, Ашарх был откровенно слабоват. Но теперь профессор ушел. И чужачка была уверена, что он не сможет выжить один. Хотя какое ей было до этого дело?

Девушка приоткрыла дверь денника и подперла ее. Животное, почувствовав запах свободы, негромко заржало и ударило передними копытами по земле, поднимая в воздух клоки соломы, которой было выложено все стойло. Лантея практически не общалась в своей жизни с лошадьми, поэтому она с сомнением оглядела невзнузданную кобылу и сильно задумалась над тем, что ей следовало делать дальше. Порядок действий она представляла весьма смутно, а обилие различных предметов экипировки откровенно вводило ее в панику. На перегородке висел старый потрепанный недоуздок, который девушка взяла в руки и нерешительно перевела взгляд на рыжую лошадку. Наверное, стоило попробовать надеть хотя бы эту часть упряжи для начала.

Зайдя в стойло, Лантея с решительным видом шагнула к кобыле и попыталась просунуть морду животного в недоуздок. Лошади это явно не понравилось: она отворачивалась и пренебрежительно приподнимала губы, демонстрируя свои желтоватые крупные зубы. Проведя за этим увлекательным занятием несколько минут, девушка не сразу поняла, что сначала следовало отпустить ремешки, которые были затянуты слишком туго. Если бы так пошло и дальше, то она оседлала бы эту кобылу только к утру, пока разобралась со всеми деталями и предметами сбруи.