Дмитрий Борисов - Осквернённые мечтой

Чужак догадался, что оружие в ящике – это трофеи. Такие мечи на севере нечасто увидишь.

– Подарки войны, – Косьян взял в руку кинжал и оценил заточку.

Витус вопросительно посмотрел на него.

– Золотая война с королём Визирисом, – пояснил керохиец. – Наш позор.

Он сердито бросил оружие обратно в ящик.

– Вы ведь победили, – удивился его гримасе Витус.

– Не всегда победа приносит радость и восторг. Иногда от неё хочется блевать.

Восемь лет тому назад была война между керохийцами и королевством Сингард, что граничило на востоке с Керохией. Причиной двухлетнего кровопролития послужили золотые месторождения в Вингурских горах, принадлежащих северянам.

Прошлый предводитель керохийцев, король Сармар, позволил сингардцам добывать железную руду на своей территории, в уже названных горах, за определённую плату. Он собственными силами приструнил обитающие там племена, вингуров, не желающих видеть иноземцев на своей территории. Все эти действия вызвали недовольство у знати. К тому же, через полгода, сингардцы обнаружили огромные запасы золота, о которых они, конечно же, не сообщили своему союзнику и тайно принялись вывозить драгоценный металл на родные земли. И как это обычно бывает, тайное стало явным. Сармар был в бешенстве, вывалил груду упрёков, угроз и требований королю Визирису. Но тот нагло отказал в возвращении украденных богатств и признал Вингурские горы сингардскими территориями, введя туда войска.

Позор покрыл короля северян, и потеря им уважения пробудила аппетиты у знатных семей, предъявивших право на корону. Начались восстания. Собрать организованную армию Сармар не смог и вместо войны с Визирисом он начал яростно защищать свою семью от претендентов на трон.

Ущемлённые вингуры нападали как на сингардцев, так и на подданных короля Сармара, сжигая поселения и устраивая беспорядки на севере. Они считали предателями всех тех, кто бездействует. Этот хаос помог неприятелям, которые продолжали работы в шахтах, используя часть доходов с них для найма наёмников. Визирис понимал, что рано или поздно его прогонят и старался как можно скорее исчерпать все источники. Выиграть время.

Благоразумные керохийцы под предводительством уважаемых родов, без какой-либо серьёзной организации, больших запасов провизии, пытались отбить свои территории совместно с вингурами. Другие же керохийцы, более алчные, вели грубую борьбу с короной. Окончательно покончить с оккупацией не удавалось, но осуществлять вывоз золота врагу стало затруднительно.

Горы давали как преимущество, так и доставляли неудобство обеим сторонам. Однако вингуры, на благо Керохии, в своих землях были как рыба в воде. Прекрасно знали все лазейки и предугадывали ходы противника. На сингардцев обрушилась ярость севера. И Визирис оставил всякие попытки вывезти жёлтый металл: гнев керохийцев не давал покинуть горы ни одному каравану. Да и траты были не сопоставимы с расходами. Война дело затратное. Боевой дух сингардцев упал, а наёмники показали свою предсказуемую ненадёжность.

Война закончилась, но наиболее серьёзный ущерб понесла победившая сторона. Кроме возвращённых земель, похвастаться было нечем. Тысячи северян, которые должны были заниматься кормлением своих семей, погибли. Началась борьба за власть. И без того неорганизованная Керохия погрузилась в смуту. Вдобавок ко всем прелестям, подаренным северу королём Сармаром, шахты по приказу Визириса обрушили, чтобы труды сингардцев не использовали керохийцы, которые восстанавливать их заново не собирались. Ресурсов было недостаточно, а желания и подавно. К тому же не все вингуры простили земляков.

Король Визирис остался у власти. Он изрядно пополнил казну и сохранил армию, отказавшись от дальнейшей войны, которая забрала гораздо больше северян, нежели его солдат. Организованность сингардцев помогла устоять, несмотря на отступление. Они считали, что победа за ними.

Король Сармар некоторое время спасался в своей крепости от расплаты собственного народа. Сторонники неудачливого правителя решили не оставаться вместе с ним в горящем доме и поспешили покинуть его, перейдя на сторону народа. Он был предан. Сармара казнили, но перед этим, всех его детей и родственников разорвали лошадьми у него на глазах. Его именем стало позорно называть детей. Кроме грязного прошлого от него ничего не осталось.

Война закончилась. Однако вражда между двумя королевствами не угасла. Керохийцы пылали ненавистью и жаждали отмщения. Но собрать всю силу в единый кулак не могли – не было достойного правителя, не было единства. Все силы расходовались на разрешения внутренних конфликтов.

Сингардцы опасались северян и не торопясь готовились к войне. Визирис понимал, что настанет день, когда враг потребует уплатить кровавую цену за совершённые им злодеяния. Что рано или поздно, рана Керохии зарубцуется и на Сингард подует северный ветер.

Витус глотнул уже подстывшего отвара и сказал:

– Надо начинать готовиться. Ловушки будут кстати.

Хозяин недовольно посмотрел на него и подошёл к печи.

– Жаждешь проломить мне череп? – спросил гость.

– Тебя значит, совесть ест, а у твоего друга её нет?

– Не ты ли гордо прогонял нас?

– Гордости не было, было недоверие, – дерзко ответил керохиец. – И не говори, что тебя не терзают сомнения.

– Сомнения в чём? – поднял брови Витус.

– В нас, во мне, в моих решениях.

– По нашим правилам, мне не желательно пить этот отвар. Я совершаю глупость и проявляю неосторожность. Это осуждается орденом. Желающих нас похоронить много, – Витус залпом выпил содержимое кружки и, перевернув её верх дном, приземлил на поверхность стола. – Теперь расскажи мне о моём недоверии к тебе.

Косьян покусывал нижнюю губу и наблюдал за собеседником, проявлявшим смелость.

– Что касается твоих решений, тебе ли не всё равно, какое мнение у меня сложилось по отношению к ним? – выговорился Витус.

Северянин, скрестив руки на груди, прошёлся вдоль стены. Ему было за свою неустойчивую позицию и нытьё. Это совестливые чувства отягощались тем, что всё происходило на глазах у чужака.

– Мне наплевать, – сказал он, остановившись возле оружия.

Темнело. Солнце утопало за горизонтом. Уставшие от работ северяне собрались вокруг костра. Несколько девушек подносили своим защитникам скромную, но сытную пищу. Сами же они вместе с детьми вкушали еду в избе, оставив мужчин без женского ропота.

Причин радоваться не было. Мужики оглядывались по сторонам, реагировали учащённым сердцебиением на каждый подозрительный хруст и шелест. Казалось, что этих звуков было больше обычного. Страх играл с подсознанием. Спокойный когда-то лес, стал мрачным и чуждым керохийцам.