Роман Нестеров - Седьмая сфера

После увиденного люди с большим страхом в глазах смотрели уже не на Месгера, а на сами корабли, но, попросив одного из людей подойти к нему, никто не усомнился в его силах. Каждый, сквозь великий страх, засевший в груди, чувствовал, что лишь Месгер сможет изменить их беспомощное существование на полноценную жизнь. Все были тверды в своей надежде, поэтому уверенно все вместе сделали шаг к Месгеру. Прикоснувшись к одному из людей, к одному из детей, он сказал:

– Они смогут научиться всему только путём усердного старания и за это должны заплатить цену.

Дальше он стал говорить с большим сожалением. Я мог услышать сожаление в его голосе, так как я его знал, но для остальных это звучало зловеще.

– Люди потеряют свой внешний вид. Они перестанут выглядеть, как люди из их народа и лишатся всех привилегий, которыми их одарили Игнер.

Самое ужасное было в том, что люди лишатся возможности давать жизнь новому поколению. Они смогут оставить лишь своё лицо, но даже их рост, цвет волос, глаз и кожи изменится, и они перестанут быть теми, кем были до этого, но обретут новую жизнь.

Так и произошёл последний народ, который обучался одновременно магии и математике. Месгер много чего знал, ведь он сам проявлял интерес к любому изобретению или задумке. В нём как будто заключались половина Галлорна и половина Торла, делая из его несовершенства полную независимость от остальных.

Месгер мог обучить этот народ всему, чему могли обучить все Галларты, и даже больше. Множество разных изобретений были известны лишь ему. Месгер обучал людей таким вещам, которым не мог научить никто из Галларт, даже Торл. Он учил их восстанавливать конечности, а у Торла не было такого дара, и наделить силой такой мощи он не мог. Только Алепстур обладал таким знанием и возможностью, но его познания и сила были куда слабее, чем у Месгера. От знаний и возможностей Месгера люди могли научиться большему. Искалеченные люди полностью возвращали себе ноги и руки, хотя их увечья давно уже зажили. Больные выздоравливали, даже если эта болезнь предвещала их будущее в судорогах и бесконечных конвульсиях. Кто рождался и вырос с изъяном, не умеющие ходить или здраво мыслить – вставали на ноги, начинали осознавать нового себя, или просто осознавать себя, теряли все свои недостатки. Взамен приобретали вдохновение на новые открытия и наслаждения жизнью.

С применением первой магии все отличительные черты других народов исчезали. Первая магия использовалась уже способными творить магию на тех, кто только приплыл. Кожа приплывших становилась, как смоль чёрной, глаза серыми, без зрачков и конечности немного длинней. Все люди, владеющие магией, были очень красивыми, но немного тощими по сравнению с людьми континента. Детьми у них были те, кто только что приплыл, а стариками – опытные маги.

В тот момент я практически не знал – каким будет этот народ, и вскоре я их покинул.

В следующее моё посещение Месгера и его народа было очень долгим. Я был сильно впечатлён тем, что увидел. В то время, когда все народы, кроме Толесс, жили ещё в племенах и маленьких поселениях, Латао жили в очень больших городах, как и Толесс. В чём-то они даже лучше справлялись, чем народ Торла, а у него народ был самым развитым из всех. Мне было очень любопытно узнать, как так произошло, и при помощи чего развитие его народа было таким стремительным. Но тут не было никакой тайны.

Все Галларты общались между собой мыслями, передавая их друг другу, но не Месгер. Он не умел общаться таким способом, но умел слышать мысли, которые мы посылали ему в голову, а сам общался с нами при помощи своих звуков изо рта. Люди общались на таком же примитивном языке и пользовались многочисленными жестами, как будто Месгер их научил. Обучать людей было очень тяжело. Люди не слышали мыслей Галларт, а учились и понимали их, как могли, с большим трудом. Когда у Месгера появился свой народ, у него просто не хватило терпения. Он сам так говорил. Обучать таким способом было очень тяжело, и на свою работу у него не хватало времени. Тогда Месгер усовершенствовал речь – жестами больше никто не пользовался при разговоре, а люди понимали Месгера быстро. Он мог произнести короткий набор букв, и люди его понимали, как и он их.

– Может и меня научишь своему прекрасному языку? – Спросил я с большим желанием и искренностью. – А я научу всех остальных. Конечно же, после того, когда сам в совершенстве овладею твоей речью.

Месгер был только рад помочь мне и, тем более, всем остальным. Разговаривать я научился довольно быстро, но это было ещё не всё. Месгер, вместе с людьми, ещё и придумали как писать и читать на этом языке. Писать было гораздо тяжелее научиться, чем разговаривать – всего десять букв, семь самостоятельных и три неопределённые, а множество артиклей искажали самостоятельные звуки букв, после чего мог поменяться смысл слова. Самое тяжёлое было – разбирать эти почти одинаковые буквы, с разными артиклями. С неопределёнными было гораздо легче, их было всего три, они были одинаковой буквой и артиклей было немного. Но самый мой любимый звук в этом языке произошёл от рычания хищника – буквы «Р». Эта буква была самостоятельной, и от неё не производилось никаких других звуков, это значило, что у неё не может быть никаких артиклей, и её было легко читать. Очень долго я учился этому языку. Как только я выучил буквы, научился быстро определять нужный звук по артиклям, то писать и читать уже мог самостоятельно. Услышав набор звуков, я мог быстро записать его, в слова и предложения. Самым главным было научиться говорить на нём и выучить правописание. После обучения становилось понятно, что этот язык не так уж тяжёл. Слыша набор звуков, можно сразу записать. Видя набор букв с разными артиклями, можно сразу воспроизвести его в соответствующий набор звуков.

Много лет я провёл в обучении. Люди могли выучить язык гораздо быстрее нас, они быстрее всё запоминали, учились и могли быстрее научить остальных, но и жили они гораздо быстрее, умирая слишком рано. Я был очень рад тому, что у людей могла появиться новая жизнь после несчастных случаев, да ещё и уровень развития был хорош, даже великолепен. Возвращаясь назад вместе с Месгером, я решил пройтись по землям других народов, посмотреть, как они живут, как живут мои дети и созвать их для вручения даров. Теперь их было два. Проходя через народы, я заметил, что людей стало больше. Племена стали поселениями, а небольшие поселения стали большими городами. Даже природа успела преобразиться: реки высыхали или меняли своё русло, протекая в других местах; на местах полей мог быть лес, а на месте лесов могло быть поле или вообще пустыня. Некоторые водопады, разрушив горы, могли стать маленькими и тоненькими ручейками, и всё это происходило пока меня не было. Когда мы пришли к моему народу, даже они, уже строили города, а сами люди меня начинали забывать. Видимо моё изучение языка сильно затянулось. Целых два поколения Аххат сменилось в моё отсутствие. Вспоминая одну семью, жившую возле меня, у которой, после моего ухода, должно было появиться дитя. Вернулся я уже к их деревьям, выращенным в их память, и к их уже совсем взрослым правнукам. Моё отсутствие длилось больше тысячи лет. Они ждали меня, весь народ, но я так и не приходил, и к моему возвращению они уже начинали отчаиваться.