Гай Юлий Орловский - Охота на полузверя

Когда мужик ушел, Лотер, наконец, спокойно вздохнул, впервые оказавшись в блаженном одиночестве за день. Он решил обойти Зал Советов справа, чтобы лишний раз не попадаться на глаза птерингу, от которого с таким трудом отделался.

Потом быстро пробежал около замка Страга, чтобы тот случайно не выглянул из какой-нибудь щели и тоже не пожаловался на воргов. Когда бежал мимо каменной горы Грагрха и болота Булука, темп чуть сбавил потому, что эти почти все время спят и точно не станут звать. Башню мелкинда тоже преодолел спокойно. Виллейн так увлечен магическими делами, что даже если на крышу приземлится дракон – не заметит. Тем более птеринга, который зачем-то нацелился ему в окно.

Хотел окликнуть, мол, чего пернатый тут делает, если клялся, что пошел в резиденцию, а сам воздухом к мелкинду прибыл. Но потом отмахнулся – только избавился от него. Пускай творят с магом, что угодно. Лишь бы от него подальше.

Зато, когда оказался у блестящего купола ихтионки, из прохода показалась аккуратная мордашка, обрамленная белоснежным пухом волос и красными, как, у эльфийского единорога, глазами.

– Привет, Лотер! – крикнула она и помахала. – Давно ты в нашу сторону не ходил. А у меня платье новое.

Она вышла на низенький порожек, чистая и свежая, как облупленное яичко, и пару раз крутанулась на месте, схватившись за края платья. Зеленая юбка поднялась куполом, переливаясь золотистыми нитями, которые вшиты в ткань.

Селина засмеялась и произнесла:

– Это мне Каонэль отдала, а Эвриала перешила. Потому, что было слишком велико, особенно в некоторых местах. Но теперь в пору.

Лотер оглядел ее с головы до ног и пробормотал:

– Мда… и впрямь впору.

Платье, доставшееся Селине от эльфийки действительно перешили по размеру, оставив лишь глубокий вырез, которыми изобилуют все наряды серой. Но если декольте Каонэль едва не прорывает ткань, то на фигурке ихтионки наряд висит, как на мальчишке.

– А ты куда идешь? – спросила ихтионка, видя, что Лотер мрачнее обычного. – Что-то случилось?

Полузверь покривился.

– Ничего такого, что стоило бы твоего внимания, – отозвался он. – Не забивая свою чудную головку всякой ерундой.

Надбровные дуги Селины сдвинулись, личико нахмурилось, она надула губы и проговорила обиженно:

– Я, если не забыл, спасла вас от огненного тролля. Можно и сказать, если случилась беда.

– Конечно спасла, – успокаивающе проговорил ворг. – И если беда случится снова, тебя первую позовем. Честное воргское.

Селина подозрительно прищурилась, глаза превратились в красные щели.

– Правда?

– Обещаю, – клятвенно заверил полузверь, гладя на изумрудное платье Селины.

В груди заворочалось, он попытался сосредоточиться на мысли, которая постоянно ускользает, но красная завеса в голове сгустилась так плотно, что теперь напоминает стену. Он не знал, почему это платье вызвало копошение в памяти, но ощущение не самое приятное.

Лотер вздохнул, а Селина, заметив набежавшую на лицо полузверя тень, спросила торопливо:

– Лотер, ты какой-то очень мрачный. Уверен, что не могу помочь? Я, хоть и не сухопутная, но могу сварить похлебку из водорослей. Они тонус поднимают. Сразу настроение улучшится. А? Будешь похлебку? Правда, я давно не варила. Но постараюсь ничего не напутать.

Ворг покачал головой, представляя, как будет давиться варевом из морской травы, и сказал:

– Спасибо за заботу, Селина. В другой раз, обязательно. Сейчас дел много. Ты пока лучше накорми Керкегора своей похлебкой. А то он такой угрюмый, такой угрюмый.

Лицо Селины стало встревоженным, глаза с рубиновой радужкой округлились, она спросила:

– Серьезно?

– Да вот только расстались с ним, – ответил Лотер честно. – Обиделся, что не хочу отдавать ему северные Изумрудные леса. Знаешь, как расстроился?

Ихтионка вздохнула.

– Керкегор мне, конечно, не очень нравится, – произнесла она. – Но если он в печали, то суп из водорослей ему нужен, как рыбе вода. Пойду варить.

Селина скрылась в куполе, который похож на тот, что венчает верхушку Зала Советов, а ворг мрачно ухмыльнулся и двинулся к резиденции Гнура, которая раскинулась, как настоящая гоблинская деревня.

По мере приближения Лотер стал различать звуки музыки, смех, топот ног. Когда подошел к первому дому, перед которым раскинулся огород с тыквами, из двери вышла северная гоблинша с кувшином.

Она окинула ворга недовольным взглядом и спросила:

– Чего пожаловал? На праздник? Мы всяких полузверей не пускаем.

– Я не всякий, – отозвался Лотер и сунул пальцы в карман.

Когда из него показался блестящий край осколка, лицо гоблинши переменилось, взгляд стал тревожным.

– Беда что ли какая? – спросила она, подтягивая кувшин к груди.

– Мне нужен Гнур, – отозвался Лотер, игнорируя вопрос зеленомордой. – Отведешь?

Гоблинша помялась немного, словно решает, стоит пускать ворга на веселье гоблинов и что скажет гоблинский Хранитель. Потом потрогала короткие, но острые бивни над нижней губой и сказала:

– Идем. Только если с дурными новостями…

– Я по делу, – сказал ворг.

Гоблинша облегченно вздохнула, и они двинулись в центр резиденции гоблинов. Пока шли, Лотер глазел на добротные домики, ухоженные огороды и загоны для скота, построенные с такой дотошностью, что птеринг обзавидовался бы.

Впереди перед трехъярусным домом Гнура полыхает костер. Языки пламени взлетают в небо на три ворговских роста, вокруг пляшут северные и южные гоблинши в нарядах из шкур. Все босые, с короткими цветными гребнями на головах. Гоблины в стороне тоже что-то пританцовывают, но неохотно, будто для вида. Зато к столам, которые выставлены по обеим сторонам от костра, бегают часто. Те выставлены до самых огородов, не обойти, только напрямик пробираться.

Чуть дальше за костром и толпой пляшущих деревянное возвышение с широким стулом, на котором гордо восседает Гнур. Рядом на таких же стульях какие-то другие гоблины и гоблинши, которых Лотер прежде не видел. Все довольные, смеются, выпячивают бивни и время от времени выкрикивают что-то одобрительное танцующим.

Полузверь покосился вверх. Солнце, сползло к морю, небо приобрело лиловые краски, а отблески огня на лицах гоблинов придают зловещий вид.

Гоблинша, что привела ворга, указала вперед.

– Вот, иди, – сказала она. – Только не говори, что я привела. А то вдруг чего дурного расскажешь, а меня обвинят.

Лотер кивнул.

– Оставлю в тайне, – сказал он и двинулся к Гнуру сквозь извивающиеся в танце тела.

Гоблинские женщины танцевали так увлеченно, что несколько раз чуть не вспороли бивнями грудь Лотера. Приходилось уворачиваться, как во время битвы, отпрыгивать и втягивать живот.