Андрэ Нортон - Колдовской мир. Хрустальный грифон

В камине простого крестьянского дома горел огонь. Лорд вглядывался в пляшущие языки пламени, как будто стараясь что-то прочесть в их игре. Его люди расположились вокруг; только оруженосец сидел на стуле возле камина и начищал грязной тряпкой шлем. Над огнем висел котелок, распространяя по комнате аромат. Мой рот невольно наполнился слюной, хотя прежде я с презрением отнесся бы к столь скудному ужину.

Когда я затворил дверь, лорд повернулся и устремил на меня проницательный взор, который был его главным оружием. Усталый, измученный, я собрал все силы и твердо встретил этот взгляд.

– Керован из Ульмсдейла… – Он не спрашивал, он удостоверял факт.

Я поднял руку, приветствуя его, как приветствовал бы любого лорда:

– Я здесь.

– Ты опоздал.

– Я был в разведке. И поехал сюда, как только получил послание.

– Так. И что же ты узнал?

Сдерживая себя, я рассказал, что́ мы видели, когда ездили по вражеским тылам.

– Значит, они передвигаются вдоль Колдера? Да, реки для них служат удобными дорогами. И все же я хочу поговорить об Ульмсдейле. Пока они высадились только на юге, но с тех пор, как пал Джорби…

Я попытался вспомнить, где находится этот Джорби. Но я так устал, что с трудом представил себе карту.

– Порт в Вестдейле пал? – спросил я.

Лорд Имгри пожал плечами:

– Если он еще не сдан неприятелю, то падет непременно в ближайшем будущем. И тогда перед врагом откроется путь дальше на север. За мысом Черных Ветров единственный порт – Ульмспорт. Если они захватят его и высадят там большие силы, мы будем раздавлены, как ракушка маракса на кухонном столе.

Этих слов было достаточно, чтобы заставить меня забыть об усталости. Я привел с собой небольшой отряд, но потеря каждого человека – это чувствительный удар по Ульмсдейлу. С тех пор как мы вступили в войну, мы потеряли пятерых, а тяжелораненые вряд ли когда-нибудь смогут взять в руки оружие. Если враги нападут на Ульмсдейл, то мой отец и его люди не отступят. Им не устоять перед бронированными монстрами ализонцев. Значит, погибнет все, что было мне родным.

Говоря это, лорд Имгри взял со стола миску и положил в нее ковшом с длинной ручкой немного горячего рагу. Он поставил дымящуюся миску обратно на стол и сделал приглашающий жест:

– Ешь. Ты выглядишь так, будто бы тебе от этого станет лучше.

В его приглашении не было ни тени гостеприимства, но меня не надо было уговаривать. Его оруженосец встал и пододвинул мне свой табурет. На него я скорее рухнул, чем сел, потянувшись за миской, еще слишком горячей, чтобы начать есть, но, сбросив перчатки для верховой езды, я согрел об нее свои озябшие руки.

– У меня нет никаких вестей из Ульмсдейла в течение…

Я перебирал в памяти прошедшие дни; казалось, будто я все время уставал до изнеможения, промерзал до костей, голодал как собака…

– Тебе нужно отправиться на север. – Имгри снова отошел к огню и говорил, не глядя на меня. – Мы не можем выделить тебе отряд. Поедешь с одним оруженосцем.

Я был горд, что он считает меня способным проделать опасное путешествие без вооруженного эскорта. Должно быть, мои рейды в тыл противника доказали, что я вполне зрелый воин и не нуждаюсь в особой защите.

– Могу поехать и один, – коротко сказал я. И начал потягивать тушеное мясо прямо из миски, так как ложки мне не дали. Еда согревала, я наслаждался теплом и сытостью.

Имгри кивнул:

– Хорошо. Отправишься утром. Я сам сообщу твоим людям, так что можешь спать здесь.

Я провел ночь на полу, закутавшись в плащ. А утром, захватив два куска хлеба, уселся на свежую лошадь, которую подвел оруженосец. Лорд Имгри не попрощался со мной и не пожелал мне счастливого пути.

Путь на север был непрост. Частенько приходилось сворачивать на овечьи тропы; нередко я даже спешивался, чтобы провести лошадь по крутым горным склонам.

У меня был с собой кремень, так что я мог развести огонь, чтобы согреть и осветить заброшенные пастушеские хижины, где останавливался на ночь. Но я этого не делал, так как говорили о том, что в последнее время волки собрались в громадные стаи. Шла война, и на местах боев для них оставалось много поживы.

Иногда я проводил ночи в маленьких крепостях, где перепуганные люди, разинув рот и замирая от страха, выспрашивали у меня последние новости. Изредка я останавливался в придорожных тавернах. Путники расспрашивали меня не так жадно, но слушали очень внимательно.

На пятый день пути я увидел Кулак Великана – самую высокую гору моей родной долины. Над головой плыли облака, холодный ветер рвал одежду. Я продолжал идти овечьими тропами. И все же это не спасло меня. Враг, должно быть, расставил дозорных на всех путях в долину. И я сам шел в ловушку. Да, я шел в ловушку с беспомощностью овцы, которую ведут на бойню.

Сама природа создала прекрасные условия для западни. Я ехал по узкой тропе, по самому краю пропасти. Вдруг мой конь опустил голову и тревожно заржал. Увы, предостережение запоздало. Сокрушительный удар между лопатками заставил меня выпустить поводья. Я обмяк и свалился с лошади.

Мрак вокруг меня – мрак и боль, которая то надвигалась, то удалялась с каждым вдохом. Словно сквозь туман я сообразил, что лежу вниз головой в зарослях кустарника.

После падения я, видимо, покатился в пропасть, и только кусты остановили меня и спасли. Нападавшие наверняка решили, что я разбился насмерть. А может быть, они спускаются, чтобы добить меня камнями?

Но я думал лишь о боли во всем теле и хотел только изменить позу, чтобы стало полегче. Я долго барахтался, прежде чем осознал, что́ нужно сделать. И тут снова покатился вниз, во мрак.

Второй раз я очнулся оттого, что ледяная вода горного источника заморозила мне щеку. Со стоном я приподнял голову, пытаясь откатиться от ручья. Увы, руки не слушались, и я упал лицом в воду.

Жгучий холод пробрал еще сильнее, зато вода прояснила рассудок, привела в порядок мысли.

Сколько времени я валялся без сознания – неизвестно. Взошла луна, необычайно яркая и чистая. Я с трудом сел.

На меня напали, конечно же, не преступники Пустыни, так как они наверняка постарались бы забрать кольчугу и оружие. Неужели подозрения лорда Имгри подтвердились так быстро? Неужели захватчики уже двинулись на Ульмсдейл и я наткнулся на первый отряд разведчиков?

Да, но западня была устроена так искусно!.. Вряд ли это дело рук тех, с кем я воевал на юге. Нет, здесь что-то не то…

Я ощупал свое тело и с радостью понял, что все кости целы и серьезных повреждений нет. Похоже, отделался ссадинами и раной на голове. Возможно, меня защитили кольчуга и кусты. Тем не менее я дрожал от холода и возбуждения, а когда попытался встать, то обнаружил, что ноги не держат. Я снова рухнул на землю и судорожно ухватился за валун.