Павел Шершнёв - Пиявка

– Да, конечно, помогу! Если бы ты мне сказала раньше, что не понимаешь, давно бы уже всё по полочкам разобрали. Я просто думала, что ты не хочешь.

У меня даже отлегло:

– А я Вас не задерживаю? Может Вам куда-то надо…

– Нет. Я совершенно свободна: ни котёнков, ни детёнков. Дома меня никто не ждёт. Давай позанимаемся, хоть какая-то польза от меня будет.

И мы продуктивно позанимались. Она замечательный педагог. Жаль, что я этого не замечала. Когда мы закончили заниматься, я попросила прощенья:

– Ирина Борисовна, извините меня за то, что доску испортила.

– Да ничего. Та уже старая была, покарябанная. Эту купила, хоть побольше, чем была.

– Разве не школа закупила?

– Нет конечно! Дождись от них денег…

– Надо было от школы требовать.

– Это школа с твоей мамы бы вытребовала. Я попросила не писать на тебя заявление в полицию. Сама купила.

Какая я эгоистка всё-таки. Вечно подставляю людей, которые меня стараются отмазать от проблем. Она классная, как человек.

– Ирина Борисовна, а Вы не за мужем?

– Нет. А когда? Меня дома практически не бывает. Живу в школе. Это вы до обеда меня видите и домой. А я до вечера ваши тетради потом проверяю. Завтра кстати контрольная будет. Хорошо, что мы сегодня позанимались. Не подведи меня…

– Постараюсь.

– Тебе если трудно дома делать уроки, оставайся после школы здесь делать. И я где подскажу…

Учёба закончилась. Иду домой. С порога меня встречает угрюмое лицо Армена:

– Где карточка?

– Какая? – недоумеваю я.

– Банковская! Какая ещё.

– Армен, нахрена она мне?

– Ты вчера возле моей сумки крутилась! Карта где?

Он отобрал мою сумку со школьными книгами и тетрадями и высыпал всё на диван. Начал перетрясать их все. Я стояла с округлившимися глазами:

– Армен, ты чего? Я у тебя когда-нибудь, что-нибудь воровала?

– Всё, как говорится, до поры до времени.

Он перетряс всё:

– Где карта?

– Я не брала твою карту! Клянусь!

– Не дай бог я узнаю. Ты очень пожалеешь… – сказал он и ушёл.

Я собрала обратно в сумку свои книги и тетради и зашла в свою комнату. Тут Армен видимо тоже постарался на славу. Всё было перевёрнуто, даже кровать. С подушки снята наволочка. Из шкафа и тумбочки вывалено было всё, что там лежало.

– Козёл. – вырвалось у меня, и я начала всё собирать обратно по местам. Сегодня Армен не пришёл ночевать. Зато вернулся вечно голодный Димон с блестящими глазами и придурковатой улыбкой на лице. Не замечая меня, он порылся в холодильнике, набрал жратвы и ушёл в свою комнату. «Да! У меня всё в порядке! Спасибо, что спросил…» – прокрутилось в голове.

Снова утро. Снова школа. Контрольная по математике. Только я уже всё это вчера проработала. Будем надеяться, что хорошо проработала…

После школы с хорошим настроением возвращаюсь домой. Армен, как обычно, обутый в ботинки сидит со своей банковской картой и через телефон оплачивает какую-то покупку. Мама дрыхнет на кровати. Димона снова нет.

– Нашёл? Где была? – спросила я.

– У друга забыл. – не отрываясь от телефона ответил он.

– Не хочешь извиниться за вчерашнее?

Армен встал и пошёл мимо меня:

– Перед тобой, сопля, что ли?

– Ну, ты и козёл долбаный!

Армен с разворота залепил мне пощёчину, которая меня сбила, и я упала на пол. Щека горела и начала набухать. Вскипела и я. Ухватилась за деревянную табуретку и кинула в него следом. От попадания в него, закипел и он. Ударом ногой в грудь он сбил меня наповал, а затем с силой пнул в лицо и так же сильно по спине, когда я отвернулась. Помутнело в глазах. Свист в ушах. Потеряла сознание. Димон вернулся домой. Армена уже не было. Мамка пьяная на кровати спит. И я на полу в луже крови. Рядом табуретка валяется. Он начал тормошить маму, а та пьяная даже лыко не вязала. Тогда он по телефону быстро вызвал врача. Приехала скорая помощь и увезла меня в больницу. Следователи пришли к выводу, что я сама с табуретки потеряла равновесие и на неё же упала. Дебильнее вывода я ещё не слышала. Они вообще удосужились подумать, что мне нужно было на табуретке в середине комнаты. Там ничего нет. Или мне нужно было кому-то стишок рассказать, и я залезла на табуретку? Дебилы! Очнулась я в гипсе. Опухшее лицо. Языком не досчиталась справа сверху трёх зубов: клыка и пару коренных. В спине сумасшедшая боль, хотя мне и вкололи обезболивающие лекарства. Ко мне на кровать подсела мама. Охая, начала причитать:

– Доченька, как же ты так не аккуратно то?

Я попыталась сказать, но получалось что-то невнятное. Головная боль и гул в голове не давали мне сконцентрироваться. Глаза болезненно реагировали на свет. Короче, когда я хоть как-то пришла в себя, мамы уже не было. Медсестра принесла попить куриный бульон:

– Как ты?

– Где я? – еле разборчиво произнесла я.

– В больнице. У тебя спина сломана между лопаток. Можешь пальцами на руках пошевелить?

Я медленно подвигала пальцами на руках.

– А ногами?

А вот ног я не чувствовала.

– Ничего, заживёт всё, и ногами шевелить будешь.

На следующий день меня снова навестила мать. После времени, проведённого в палате, в чистоте с запахами медикаментов, от мамы тянуло прелой одеждой, мочой и как обычно перегаром. В палате я лежала одна. Мама опять начала причитать:

– Леночка, ну как же так?

– Мама, – перебила её я: это Армен со мной сделал.

– Он мне рассказал и покаялся. Сказал, что поставит тебя на ноги. Только не заявляй на него в полицию. Как мы потом без своего кормильца то будем?

– Мама! Я твоя дочь! Почему ты этого козла защищаешь? Это он со мной сделал. Ау!

– Ну доченька, он этого не хотел.

– Он не хотел! Если бы он этого не хотел, он бы этого не сделал!

– Доченька, пожалуйста, не сдавай его. Хочешь, я на колени перед тобой встану?

– Не надо вставать. Я этого козла посажу туда, куда положено.

– Если ты его посадишь, тогда я вздёрнусь.

– Мам! Почему ты не на моей стороне?

– Доченька, я на твоей. Пожалуйста, не сдавай Армена. Он всё для тебя сделает. Он сказал, что найдёт деньги тебя лечить.

– А перегаром почему от тебя опять прёт? У тебя дочка в больнице, а ты бухаешь.

– Золотка моя, я смотрю на тебя и мне плохо. Чем я себя должна успокоить?

– Например, успокоительным!

– Так я и приняла то, что меня успокаивает. И то не совсем успокоило…

– То есть дальше бухать пойдёшь?

– Нет, что ты! Немного успокоительного выпью и всё…

– Мам иди домой. Противно на тебя пьяную смотреть.

– Ты не сдашь Армена?

– Уйди уже. Я подумаю…

– Ладно, ухожу. Прости меня доченька.

Мать ушла. Блин, она же дура! Может и в правду вздёрнуться. Государство не будет мной заниматься. Я приду немного в норму, и выпрут меня отсюда домой. Меня без денег никто лечить не будет. А Армен пускай ищет деньги. Я взяла в руку небольшое зеркало, которое стояло на тумбочке, и осмотрела себя. Я и так-то страшная была, а теперь с выбитыми зубами и опухшей рожей… Ну кто на меня глянет! Ещё бы спина зажила.