Андрей Лашхи - Таня и Роди – полет нормальный

– Беги! – отчетливо прошептала странная птица. – Беги и не возвращайся!

Почувствовав, что его отпустили, мужчина бросился бежать, откуда только силы, так, как никогда в жизни не бегал.

– Где это я? – открыв глаза, Таня с удивлением стала осматривать незнакомую комнату.

Белые холодные стены, большое окно закрыто белыми металлическими жалюзи, сквозь которые пробиваются тоненькие лучики утреннего солнца. Рядом с кроватью маленькая тумбочка, раковина.

– Похоже, в больнице, – Таня села на кровати, затем одним прыжком легко и без усилий перескочила через высокую спинку кровати и бесшумно приземлилась с другой стороны.

Во всем теле девочка чувствовала какую-то странную легкость, хотелось бежать, прыгать, ходить по потолку. Тане хотелось вскочить на подоконник, распахнуть окно и вылететь, словно птица. Согласитесь, странное желание для самой обычной девчонки двенадцати лет, не умеющей летать. Подняв жалюзи вверх, Таня широко распахнула две огромные створки окна, и в комнату, радостно кружа и смеясь, ворвался свежий утренний ветер, полный волшебных и таинственных запахов и красок. Таня выглянула в окно. Девятый этаж. Невероятно, девочка различала мельчайшие детали на земле отчетливо, словно под микроскопом, видела мелкие травинки на газоне, кору деревьев и муравьев, бегущих по стволу вверх и вниз.

– Что это такое? Как, как вообще такое возможно? – вслух растеряно пробормотала Таня. – Я слышу, как муравей ползет по ветке. Может, это сон, и я сейчас проснусь?

Дверь в комнату распахнулась, и вошли мама и папа, оба в белых халатах поверх одежды, и незнакомый мужчина, по виду, врач. Мама с папой бросились к Тане, обняли так сильно, что хрустнули кости. «Мне конец, – подумала девочка. – Вот как умирают от любви». Родители заговорили одновременно, мама говорила одно, папа другое, но для Тани самым загадочно странным было то, что, слыша речь родителей и все понимая, девочка продолжала слышать звуки далекого леса.

Из потока слов Таня поняла следующее: она в больнице, в школе прямо на уроке ей стало плохо, так сказала учительница, потеря сознания. Сутки Таня не приходила в себя, хотя все показатели были в норме. Как неуверенно проговорил один из врачей, присутствующих при осмотре: «Девочка спит, но странным сном, как спящая королева. Медицина здесь бессильна». «Впрочем, как всегда», – заметил в ответ папа.

– Сейчас все хорошо, и можно ехать домой, – продолжила мама, но при этих словах стоявший чуть поодаль и до сих пор не проронивший ни слова врач покачал отрицательно головой.

– Мы хотели бы оставить девочку на пару дней, – очень мягко проговорил он.

– Зачем? Почему? Ведь совершенно очевидно, – мамин голос от волнения задрожал, а папа нахмурил брови, – девочка здорова, и все хорошо!

– Сейчас, – так же тихо, спокойно и мягко, с нажимом продолжил врач, – Тане надо отдохнуть, а мы с вами пообщаемся у меня в кабинете, – и, не дожидаясь ответа, направился к двери.

– Танюш, мы сейчас вернемся и поедем домой, – папа погладил теплой ладонью Танюшкину голову и вместе с мамой направился к выходу вслед за врачом.

Петр Ильич Скоропадов – главврач больницы №… задумчиво, немного растерянно смотрел на Таниных родителей, сидящих напротив него, и не знал, с чего начать разговор.

– Вот уже двадцать пять лет я в медицине, – начал Петр Ильич. – За это время я видел огромное количество разнообразных клинических больных и много не понятных с первого раза и трудно объяснимых заболеваний. Я думал, что меня уже невозможно удивить, но сейчас… – Петр Ильич пожевал губами, словно собираясь с мыслями или подыскивая слова, замолчал растерянно.

– Хотите чаю? – неожиданно спросил врач и, не дожидаясь ответа, встал, подошел к небольшому шкафчику, достал очень красивый заварной чайник. – Подарок гжельских мастеров, – добавил он и достал несколько стеклянных банок с сушеными травами.

– Лекарства лекарствами, а травы луговые никто не отменял, как говорила моя бабушка, – проговорил Петр Ильич, замолчал и принялся колдовать с травами, гжельским подарком, кипятком и чем-то еще.

Мама с папой сидели молча и ждали, казалось, совершенно спокойно, когда врач расскажет, что же именно его так удивило и озадачило в Танином случае. И только мамина рука, крепко стиснувшая папину, выдавала волнение и тревогу. Скоропадов поставил перед родителями поднос с чайником, тремя резными деревянными чашками, разлил чай, и по кабинету потек удивительный загадочный аромат лесов, полей и каких-то еще забытых запахов детства.

– Итак, – Петр Ильич поудобней устроился в кресле, широким жестом обвел поднос, приглашая родителей, – пожалуй, начнем. С точки зрения медицины Таня здорова, так сказать, абсолютно и полностью, – мама шумно выдохнула. – Но это с точки зрения ОБЫЧНОЙ медицины, – договорил врач.

– Так что не так? – спокойно спросил папа, он не любил больниц, врачей он тоже не очень-то любил, а уж ОБЫЧНУЮ медицину вообще обходил стороной, искренне считая, что все современные врачи лечат следствие, но не причину болезни.

Петр Ильич открыл ящик стола, достал черную папку, раскрыл и положил перед родителями пачку разноцветных листов.

– Это Танюшкины анализы, красным маркером выделены отклонения от нормы.

– Но здесь почти везде отметки красным, – мама внимательно изучала цифры и показания. – Тем не менее, вы говорите, что ребенок АБСОЛЮТНО здоров.

– Дело в том, – очень тихо, твердо глядя в глаза папе, проговорил врач, – некоторые показатели у девочки НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ.

В кабинете повисла звенящая, тяжелая, мрачная тишина.

– Сейчас у меня нет понятных объяснений, нам нужно больше времени, более полное обследование, возможно, не в нашей больнице, а в институте имени… – папа поднялся, и Петр Ильич запнулся на полу слове.

– Мы забираем Таню домой, СЕЙЧАС! – так же тихо и твердо сказал папа и, не прощаясь, вышел из кабинета.

– Всего хорошего, – культурно добавила мама и вышла следом.

Главврач профессор Скоропадов задумчиво и растерянно посмотрел вслед родителям, затем залпом опрокинул в рот абсолютно пустую чашку, не заметив отсутствия чая в ней, устало закрыл глаза откинулся на спинку кресла.

– Черт знает что, – буркнул себе под нос врач.

В машине по дороге домой папа много рассказывал Тане о филине.