Конторщик - Макс. Охотник

Предательский холодок пробежал по телу. Нет, не может быть! Да как же так! Да нет, ерунда, у нас ведь уже пятая вакцинация Врачи из каждого утюга заверяли – мол, враг не пройдет, вы защищены как никогда.

Но перед глазами стояло желтушное лицо Ждана, нет, не лицо, а мерзкая тошнотворная рожа. Быстро метнувшись за градусником, сунул его маме в подмышку и в ожидании мерил шагами комнату из угла в угол. Тридцать восемь и пять! Господи, ни хрена себе приболела! Убью гада! Трясущимися руками схватил телефон, набрал номер, объяснил как мог ситуацию диспетчеру скорой и сел у маминых ног.

– Максим… Там, на верхней полке… В документах доверенность на тебя… И завещание… найдешь…

– Ты что? Не думай даже! Всё будет хорошо! Ты просто слегка приболела, сейчас приедет врач сделает укол, и ты скоро выздоровеешь!

Мама только робко улыбнулась. Скорая приехала быстро. Мимо меня пролетело какое-то мелкое недоразумение в белом халате и в маске. Стрельнув в меня глазищами, оно запорхало вокруг мамы. Через минуту этот вулкан энергии умчался из квартиры. Я стоял и хлопал глазами как дурак.

Но тут медичка вернулась, волоча за собой сложенные носилки и скомандовала:

– Укладываем!

Словно завороженный, я помог уложить маму на носилки, на полном автомате взялся за ручки средства переноски. Этот энерджайзер в халате рванул так, что носилки чуть не выскользнули из моих рук. Плохо помню, как оказался на улице, причём в одних носках, как грузили маму в машину, как мне отказали поехать с ними… Дав врачихе номер своего мобильного, проводил взглядом карету скорой и растерянно уселся прямо на асфальт.

Вечером Тарас чуть не заработал от меня в дыню и покорно выслушивал все, что я думаю про бандеровских тухлодырых сифилитиков и весь тарасов род в частности.

А утром позвонили из больницы и предложили мне пройти обследование: диагноз у мамы подтвердился. Не дослушав мои вопли о вакцинации, врачах-пидарах и прочий словесный понос, молча повесили трубку.

Дядя Боря пообещал все узнать и перезвонить мне. Спустя какое-то время вдруг позвонил Гоблин. Ему резко поплохело прямо на рынке, товарки по прилавку дотащили Тараса до рыночных ворот и бросили там дожидаться скорой. Новость не вызвала никаких эмоций: в душе-то я понимал, что Тарас ни в чем ни виноват. Но! Одно большое «но»!

Дядя Боря навестил меня спустя день. Ничем обрадовать не смог, сказал только, что врачи продолжают борьбу и состояние стабильное. На мои крики в адрес нашей медицины зло ответил, чтобы я прекратил истерику и верил в удачный исход. Я, дурак, забыл, что дядиборина жена тётя Лена – врач.

Ночью у меня поднялась температура, к утру растащило конкретно. Я крутился, метался по кровати как резаный. Сил хватало только дойти до туалета. Кашель выворачивал нутро. Мечталось заснуть, чтобы во сне пережить этот кошмар. Не хватало воздуха. Сколько это длилось, сколько я не спал – не знаю. Где-то на полу звонил телефон, но мне было не до него.

В полуобморочном состоянии доковылял до кладовки, с трудом открыл дверь, собрав все силы, дотянулся до бутылки из горючих запасов Тараса. Открутил зубами пробку и опрокинул посудину в рот. Жгучее пойло обожгло горло.

На периферии угасающего сознания уловил какие-то изменения в окружающем мире: удары в дверь, суета теней, увидел, вроде, даже ту активную пигалицу из скорой. Вот ведь как, почти помер, а всё туда же – девуля, по ходу, чем-то зацепила!

Чёрная воронка и провал в темноту.

В себя пришел в одноместной палате. Рядом стоял аппарат ИВЛ. Понятно, выжил, значит. Интересно, а за что это мне такие хоромы, и как я вообще сюда попал? А как там мама… Черт, мама! На глаза попалась большая красная кнопка. Недолго думая, нажал на нее, и в палату вошел какой-то биоробот женского рода.

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, гораздо лучше. Как там моя мама?

– Скоро придет доктор, он вам все расскажет, – и женщина в скафандре отвела глаза.

Сердце сжал сильный спазм – я все понял. Мамы больше нет. Приходил еще один в скафандре что-то говорил, потом замолчал и ушел. Этот мир для меня умер.

Дни мелькали один за другим, часто заходили разные люди, что-то в меня кололи, брали разные анализы, делали какие-то измерения. Я ни на что не реагировал.

Выписали меня через два месяца. Заявился дядя Боря и рассказал, что инфекцию мы подхватили, скорее всего, от Ждана, и в России это первый случай заражения новым, самым опасным штаммом. Из всех подцепивших его в Зареченске выжил лишь я один. Дядя Боря отвел меня на могилу к маме где я просидел больше суток. Где схоронили Тараса – меня не интересовало.

Домой я вернулся другим человеком. Во мне закипала волна протеста против всех и вся. Я с юношеским максимализмом решил избавиться от «томительных оков цивилизации». Первым делом была продана дача. На толику от вырученных средств через того же Ашота был приобретен ствол. До этого держать в руках оружие мне не доводилось.

С самого утра залив глаза, мое тело срывалось, на поиски приключений. И они находились в полной мере: драки, беспробудные пьянки, грязный разнузданный секс, первый триппер – это как первая любовь, незабываемо. Коньяк, абсент, анаша и гашиш стали прозой повседневной жизни, а спайс и соли дополняли это адский коктейль.

Протестовал я со всей страстью. В моей квартире перебывали представители всех маргинальных слоев общества: бомжи, аферисты, барыги, «чудо-коммерсанты», воры, просто бандиты, сутенеры и, конечно, целый сонм проституток и блядей. С последними я любил ходить на свалку за городом, чтобы пострелять по собакам. Псин, правда, ни разу не находили, но знатно куражились по полной.

Утро, одно из очередных… О боже, как же болит голова! Окинул взглядом ближайшее пространство. Странно, вроде бы я дома, но как-то пустынно вокруг. Встал и двинулся в ванную. На полу валялась разбитая раковина, зеркала не было. Прошелся по квартире, заглянул в кладовку. Веселее не стало. Жилище было явно разграблено. Кроме старой поломанной мебели наблюдались две большие кучи явно человеческого дерьма.

Да пошли все на шнягу! Никто мне не нужен, продам хату и уеду в деревню. Так, стоп, я недавно был в какой-то деревеньке… Точно, там еще этот веселый толстенький мужичок попросил у меня ствол, чисто пострелять. Не, ну мужик то хороший, че не дать.

Помню, он еще смешно бегал вокруг каково то старого дома с проломленной крышей и рассказывал про какие-то перспективы. А еще помню, он забирал меня с корешами из обезьянника. Там вообще все смешно получилось. Ко мне в квартиру влетел странный военный и, размахивая какой-то бумажкой, кричал про долг Родине. Девчонки стащили с него пилотку, а парни силой влили ему в рот стакан самогона. А потом вдруг приехал ОМОН и покидал нас мордами в пол…