Наталья Татарин - Эффект нереальности

Платья, куча моих платьев висели на вешалках. Туфли, сапоги и прочие радости девчачьей жизни. Все.

– Я хочу увидеть тебя снова, – громко сказала я шифоньеру. На всякий случай я повторила просьбу в каждую полку и в проем между окном и шкафом. Но ответа не получила. Ни в это вечер. Ни в следующие. Только календарь, который висел утром на прежнем месте, дал мне понять, что я не сошла с ума, и в доме идет еще какая-то жизнь. И что это за жизнь, я решила выяснить, во что бы то ни стало.

Прошло несколько дней. Я сдавала экзамены. Нервное напряжение в доме и школе зашкаливало. Каждый вечер мы созванивались с Риткой, которая то плакала в трубку, то смеялась, то вообще была в мрачном расположении духа. Она собиралась идти в десятый класс, как впрочем, и я. Но, как и я не была уверена в успешных оценках.

– Ты дочитала «Сумерки», – устало спросила подружка. Она поссорилась с Денисом, впала в депрессию, и я слышала, как на другом конце провода она жует что-то явно не полезное. Рита заедала стресс.

– Сегодня буду читать, с этими экзаменами скоро с ума сойду, – ответила я.

– Если бы Денис был хоть немного таким, как этот Эдвард. Благородный, красивый, смелый. Денис только красивый, – подружка прерывисто вздохнула, – ненавижу его, – добавила она.

–Ничего, вы еще помиритесь, – я попыталась ее утешить, но безуспешно.

Я уже закончила разговор с Риткой, когда Кот резко подскочил. Его шерсть поднялась, он прижал уши и начал нервно стучать хвостом.

–Опять птицы, – сказала я и погладила его по напряженной спине. Кот уже несколько дней подряд охотился за птицами, которые садились на подоконник. Потом взяла книгу и уже погрузилась в чтение, когда Кот взвыв, бросился под кровать. Я выронила книжку и подняла глаза.

– Они другие, – сказал незнакомец, прислонившись к шифоньеру, – они совершенно другие. Его странный низкий голос завораживал. Мне надо испугаться или нет? Я быстро вскочила с кровати и подошла к нему.

– Кто ты? – Он был настолько высоким, что я буквально задрала голову вверх, – ты иллюзия, я разговариваю сама с собой или ты настоящий? – Снова сказала я.

– Меня зовут Дивен. Я хранитель этого дома, – он улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. Его глаза засверкали, лицо и без того миловидное, стало просто невероятно красивым.

– Хранитель? – Я нахмурилась.

– Люди нас зовут домовыми, – улыбнулся он снова.

– А другие кто? Ты сейчас сказал, что они другие, – совершенно сбитая с толку спросила я.

Пришелец подошел к кровати и указал на книгу.

– Вампиры. Они другие.

– Какие они? – Осторожно спросила я. Он посмотрел на меня сверху вниз, и его лицо стало серьезным.

– Лучше тебе не знать, – ответил он и шагнул к шкафу.

– Подожди, – вскрикнула я и схватила его за руку. Он резко повернулся и удивленно посмотрел на мою руку, державшую его ладонь.

– Ты на самом деле домовой? – С сомнением спросила я, – ты выглядишь совершенно не так…

– Почему? Ты знаешь, как они выглядят?

– Ну,…маленькие, черные, с бородой.

Его глаза заискрились от едва сдерживаемого смеха.

– Ну, ты с бородой и все такое.…Но ты не страшный и я должна спросить тебя к худу ты или к добру явился…

Он громко расхохотался.

– Тише! Ты хочешь, чтоб родители прибежали? – Испугалась я.

– Женя, ты смешная. Я наблюдаю за тобой уже давно, и ты очень мне нравишься. Я к добру, – с трудом сдерживая смех, ответил он.

– А почему я тебя вижу? – Задала я резонный вопрос.

Веселые искорки в его невероятных синих глазах засверкали еще ярче.

– Женя, ложись спать, – он аккуратно высвободил свою руку.

– Дивен, – окликнула я его, когда он шагнул к шифоньеру. Он обернулся. Яркие глаза полыхали красными искрами. Но мне было совсем не страшно.

– Это ты спас меня от тумана? – Я нервно теребила край футболки. Он не ответил. Легкое дуновение воздуха и я была в комнате одна.

Стоит ли говорить, что я потеряла покой. Я вставала утром с мыслью о странном незнакомце, и ложилась спать с ней же. Любой скрип или скрежет в доме я принимала за него. Домовой…не может этого быть. Я перерыла весть интернет в поисках описания домового. И везде вылезали картинки одна другой страшнее. Но все источники придерживались одного мнения – домовой это хранитель. Он охраняет дом и людей, живущих в нем.

«Домовой выбирает для себя место обычно в глухом месте дома, где может свить гнездо, не опасаясь быть обнаруженным» – гласил один из сайтов.

Я с сомнением посмотрела на шифоньер. Гнездо? Свить? Этот викинг и вить гнездо? Я вас умоляю. Мне, почему то, представился Дивен в гнезде. Гнездо непременно в шифоньере, под платьями. Я расхохоталась.

«Домовой любит угощения. Необходимо ставить ему блюдечко молока и вазочку конфет» – еще нелегче. Значит к шифоньеру, где он свил гнездо, мне надо притащить блюдце с молочной продукцией. При его габаритах вряд ли блюдечко молока его насытит. И вазочкой конфет тут не отделаешься.

«Перед отходом ко сну читайте «Отче наш» и перекреститесь. Вся скверна уйдет из дома, домовой будет доволен» – еще одна ценная идея. Я закрыла браузер и посмотрела на шкаф. То, что именно туда уходит Дивен, я была уверена. Дивен…разве у домовых бывает имя? Я снова включила интернет. Славянское женское имя Дивна. Мужского такого нет. Может я ослышалась…

Перед сном я решила провести все манипуляции, о которых прочитала в сети, и которые не показались мне слишком абсурдными. Для этого мне понадобилось молоко, блюдце, конфеты и хлеб. Где-то еще было написано про шапку и валенки, но я решила ограничиться пока первым вариантом. Я тихонько спустилась на кухню, и осторожно открыла холодильник. Вскоре у меня в руках оказался пакет молока, эмалированная миска, кусок хлеба и пакет с конфетами. Я сложила добычу в миску и уже собралась идти, как в кухне зажегся свет и вошел папа. Он удивленно смотрел на меня.

– Женечка…, ты…э-э-э… проголодалась? – Брови папы полезли вверх, когда он разглядел содержимое миски. Отец выразительно посмотрел на часы, которые показывали двадцать три часа, а потом перевел взгляд на меня.

– Пап…я ночью просыпаюсь от голода. Кот тоже. Сейчас еще спать не собираюсь, ужин был давно…, – интонациями Бараша ответила я, прекрасно понимая как по-дурацки выгляжу. Но не могу же я сказать папе правду. Что это угощение для домового.

– Так покушай здесь, – папа участливо посмотрел на меня, – давай я тебе яишенку сварганю. С сальцом?

– Да ты что, папа! Какая яишенка! – Воскликнула я, – мне и этого хватит, – я выразительно потрясла миской. Молоко весело забулькало в пакете. Я чмокнула папу в щеку и, прижимая к себе миску, под его сочувствующим взглядом, поскакала в свою комнату.

Итак, у меня была миска, наполненная молоком, кучка конфет, хороший кусок хлеба. Я поставила все это между шифоньером и окном. Поближе к отрывному календарю. Конфеты рассыпала рядом с миской, куда налила молока. Кот с интересом обнюхал приготовленное угощение, но молоко пить не стал, как впрочем, и хлеб есть тоже. Это даже к лучшему. Если молоко к утру пропадет, я хотя бы не буду подозревать Кота. Он с кошачьего детства, почему-то брезгует им. Я приняла душ, переоделась и легла в постель. Надо добавить, ко всему прочему у меня добавился еще один пунктик. Я стала стесняться раздеваться в комнате. В пустой комнате. Где со мной только Кот! Но я переодевалась теперь исключительно спиной к шифоньеру или вообще под одеялом. Я погасила свет, Кот уютно угнездился у меня в ногах и я уже начала дремать, как внизу услышала грохот.