Екатерина Соболь - Анима: Золотой стриж. Серебряный ястреб. Медная чайка

– Вот мы друг другу и пригодимся, – торжественно объявил Кадет. – Я знаю несколько видов письменности, ты умеешь разгадывать загадки. Наши умения дополняют друг друга.

– Счастье-то какое, – хмуро сказал Нил и сел рядом, чтобы они могли смотреть в лист одновременно.

– Странно вот что, – сказал Кадет полчаса спустя, хотя, на взгляд Нила, странно тут было все. – Значки не размазались от воды, а значит, нанесены с помощью магии. Но она не наша, я бы почувствовал. А судя по тому, насколько безрезультатно твое общение с этим листом, и не ваша.

Тут было не поспорить – за полчаса Нил этот лист и понюхал, и лизнул, и говорил с ним, повторяя, что хочет узнать его тайны, и золотой пыльцой на него сыпал – ничего. Кадет в основном просто разглядывал, а вот Нил с этим завязал почти сразу – у него голова болела от такого количества мелких значков, совершенно неинтересных и похожих друг на друга, как листья на дереве. Он честно пытался увидеть в них смысл и последовательность, но видел только кучу потраченного кем-то времени: значки были прямо-таки пугающе аккуратными и выстраивались в слишком ровные ряды. В этой аккуратности было что-то ястребиное, что-то, от чего Нилу хотелось бы держаться подальше.

– Это вообще не похоже на то, что могли бы сделать местные племена. Очень тонкая работа, – задумчиво прибавил Кадет, аккуратно щупая край листа. – Во всех ближайших золотых землях, которые мы…

– Захватили, – встрял Нил, просто чтобы посмотреть, как Кадет поморщится.

– Освободили. Так вот, там интересовались только хозяйством, рыбалкой и простыми развлечениями. Предметы, наполненные анимой, все были в подобном стиле. Горшок, который варит кашу, сколько из него ни вычерпывай. Музыкальные инструменты, способные играть сами. Но уж точно не… – Кадет сжал рукой голову, будто опасаясь, что она вот-вот разлетится на куски. – Не тайные послания, использующие одновременно арабские цифры и знаки нескольких известных мне алфавитов в хаотичном порядке.

Последняя часть его речи была пересыпана таким количеством незнакомых слов, что Нил решил даже не переспрашивать. «Подсказка – это не главное», – сказал лесовик, но что, что тогда главное? Ответ должен быть простым, в этом же суть любой хорошей загадки! Нил упал спиной на песок, щурясь от солнца. С озера веяло прохладным, влажным ветерком, мелкие волны набегали на берег, распластывались по песку и уползали обратно. Монструм уже полчаса крутился у воды: то пятился от волн, то сердито наступал. А сейчас Нил увидел, чем занимался пес-призрак в те моменты, когда бесследно пропадал из виду.

Очевидно, принудительное купание ему понравилось, и теперь монструм время от времени забирался в воду и растекался там темной кляксой. Нил приподнялся на локтях, глупо улыбаясь. Кто бы ему поверил: ледяная тварь делает что-то просто потому, что ей это нравится. Черное пятно какое-то время покачивалось на волнах, потом выплеснулось на берег и как ни в чем не бывало собралось обратно в собаку.

– У него имя есть? – спросил Нил, глядя, как пес отряхивается, хотя с него даже вода не текла: ей, видимо, не к чему было пристать. – Как ты его зовешь?

Кадет пожал плечами.

– Сгустку анимуса не нужно имя, и так знает, когда я его зову. – Он хмуро провел пальцем по длинному ряду значков. – Тут указан текущий год. Арабскими цифрами. Мы тоже ими пользуемся, но остальные знаки – не из нашего языка. Есть латынь, греческий, есть символы, которых я никогда не видел. И столько пробелов между группами значков, кто же так пишет! А может, и пробелы часть кода, – бормотал он, явно не ожидая ответа.

– А если собака твоя потеряется, ты поймешь? – не сдавался Нил: это было куда интереснее, чем безумные, сложные закорючки.

– Примерно как ты заметишь потерю ноги. Я чувствую его ощущения. – Кадет напряженно замер. – В данный момент – покалывание, что-то вроде щекотки. Пожалуй, это довольно при…

Он вскинул голову и наконец-то заметил, что поделывает его питомец. Звать словами действительно не пришлось, – монструм мгновенно почувствовал недовольство и поплелся к хозяину, низко опустив морду и всячески изображая, что вовсе не развлекался.

– У него нет своего сознания. – Кадет будто оправдывался, что Нилу пришлось увидеть такое непотребство, как играющий теневой пес. – На самом деле он просто сгусток энергии на крайний случай.

– А если ты его потратишь? – спросил Нил. Монструм сиротливо свернулся в клубок, и Нил еле сдержал инстинктивное желание его погладить. – Он потом вернется? Он ведь… Ну… Не хочет умирать, да?

Кадет глянул так, будто глупее вопроса никогда не слышал, и опустил бумагу на колени.

– Золотым народам свойственно считать, что все вокруг обладает анимой: мечтами, желаниями. Но каждое существо просто должно нести пользу своим существованием, остальное неважно. – Он говорил с таким жаром, что Нил затаил дыхание. – А вы вот так же общались со своими животными: даже если собираешься съесть корову, будь с ней ласковым. Это глупость. Лицемерие.

Кадет сипло втянул воздух и замолчал, окинув Нила подозрительным взглядом. Ну, хоть глаза больше не приказывал отвести: понял, что бесполезно. Нил повел плечами, ежась от какого-то забытого, щекочущего чувства. В Селении он отвык делать что-нибудь сообща – на игре каждый за себя, а посвящать кого-то в то, что пытаешься силой своей надежды пробить Изгородь, точно не стоило. Но вот сейчас они сидели рядом с самым неподходящим для этого кандидатом и, подумать только, разговаривали, как нормальные люди. Нил встряхнул головой. Дожили: настолько ошалел от одиночества, что радуется компании Ястреба.

– Ты меня пугаешь, – веско произнес Кадет. – Когда у тебя в глазах зажигается вот это… это всепрощение, мне хочется свернуть тебе шею.

– Ну спасибо за честность. Подожди, ты сказал «хочется»?

Кадет сердито покраснел, будто его ударили по больному. Нил даже не думал, что это бледное лицо вообще способно менять цвет, но сейчас кожа над темной тканью определенно порозовела, и Нилу оставалось только надеяться, что Кадет после такого не решит действительно переломать ему пару костей. Нил примирительно вскинул руки, снова забывая, что дружелюбной улыбкой этих парней не проймешь.

– Эй, остынь, – мягко сказал он. – А то перегреешься. Вам это небось вредно.

И рассмеялся, дурея от безнаказанности, от этого летнего дня, от счастья быть живым и говорить с кем-то живым. А потом все это вдруг навело его на мысль: если даже с Ястребом поговорить неплохо, может, пора поболтать кое с кем еще? И пока Кадет не успел его остановить, Нил крикнул:

– Нам нужна помощь! Покажитесь, господа золотые вол…

Закончить не вышло – Кадет прижал ладонь к его рту и повалил на песок.