Владимир Лозовой - Ключ скитальца

К счастью издали крикнули:

– Эй, Фат, видел кого-нибудь?

– Нет, – раздался над головой беглецов юный голос.

– Тут открытая калитка. Думаю, они ушли в переулок. Пойдем, там поищем?!

Тень пару секунд хранила молчание, потом отозвалась:

– Пойдем.

Приглушенно громыхнула лодка, тень исчезла.

Четверть часа молодые люди прислушивались. Собачий лай стал прерываться, утихать, затем вовсе умолк.

– Развитие событий вышло из-под контроля, – с облегчением вздохнула Таля.

– Причем, давно. Что предлагаешь делать?

– Во всяком случае, не отступать. Да и отступать нам с тобой некуда, наши дома оккупированы противником; выходы в город, думаю, перекрыты. Хорошо бы отчим не вернулся домой до утра; грабить у нас нечего – все ценное я забрала. Кстати, где моя сумка?..

– Здесь, не волнуйся!

– …А старика будет жалко, если с ним расправятся. Он часто не ночует дома, хорошо бы и сегодня загулял.

Таля подтянула сумку, расстегнула молнию.

– Предлагаю, подкрепиться для начала. Я тут кое-что собрала на скорую руку. Потом отдохнем до утра. Здесь мы в относительной безопасности, а идти куда-то – только привлекать лишнее внимание. Согласен?..

Но у мальчика появилась идея.

– Послушай! Возле моего дома есть заброшенный сад, там на одном дереве я знаю удобное местечко – отличный наблюдательный пункт. Мой двор просматривается, как на ладони. Мы будем в курсе всех перемещений бандитов.

– А если они нас там уже ждут?

Пул пожал плечами.

– Вряд ли! Об этом дереве никто не знает.

– А если они спрятались в саду? – не унималась Таля.

– Тоже вряд ли! Тогда им не будет виден мой двор, там стена, не ниже этой.

Таля заколебалась.

– Конечно, быть в курсе перемещений противника – здорово. Но, отправившись в твой сад, мы рискуем два раза: первый – попасть в лапы бандитов по дороге, а второй, наткнуться на них уже там. По-моему, чересчур?!

Но Пула охватила решимость.

– Ничего мы не рискуем. Во-первых, я знаю дорогу к саду дворами и закоулками, а во-вторых, мы будем осторожными.

И юная журналистка сдалась.

Талина проснулась первой, лишь в небе за домами забрезжил рассвет – конечно, если ту тревожную дрему, в которую она впала максимум на час, можно назвать сном. Ночевать на дереве ей раньше не доводилось, она постоянно боялась свалиться, и, как ни поворачивайся, нестерпимо давили впившиеся в бока кривые сучья. В общем, выспаться не удалось.

Девочка взглянула на нового знакомого. Пул спал, обхватив ствол руками, прижавшись к шершавой коре ухом. Пухлые губы мальчика смешно искривились, и Таля улыбнулась. Теперь она рассмотрела нового друга получше и сочла симпатичным и не таким уж толстым, как показалось накануне. Просто у него плотное телосложение и круглое лицо. Щеки сквозь темный загар алеют здоровым румянцем. Правильный нос говорит о дисциплинированности, а широко поставленные глаза об упрямстве. Общую картину немного портили большие губы, но решительный подбородок сглаживал этот недостаток. Особенно Тале понравились волосы мальчика: черные, волнистые, густые и пышные. Она мечтала, чтобы у нее были такие волосы, но росли почему-то редкие, рыжеватые и прямые – просто катастрофа! – поэтому приходилось стричься коротко.

Девочка осторожно раздвинула листву, осмотрела двор, где должны прятаться разбойники. Как и накануне ночью, она никого не заметила, лишь лохматый пес дремал на крыше деревянной будки. Кажется, Пул сказал, его зовут Диск.

Таля, прикрыв рот рукой, зевнула, вынула из сумки полотенце. Где-то в саду есть пруд – мальчик ходил туда ночью напиться.

С рассветом в кронах деревьев проснулись птицы – весело щебечут, разгоняя утреннюю тишину. Спускаясь, Талина вспомнила, как ночью, карабкаясь на дерево, они с Пулом всполошили стаю птах, испугавшись поднятого ими шума.

Сад на поверку оказался не таким уж заброшенным. Таля догадалась, что это дело рук ее нового знакомого На полянах трава скошена и сложена в аккуратные волки, отчего к запаху цветов и трав примешивается аромат сохнущего сена. На память пришло то золотое время, когда мама была жива. Они часто втроем, включая отчима, ходили в предгорье за грибами, и там тоже пели птицы, пахло цветами и сухими травами. Иногда они заходили так далеко, что домой возвращались к позднему вечеру, делая по пути несколько привалов, потому что у Талы и мамы уставали ноги. Отчим подтрунивал над ними, какие они слабые и ленивые, и называл «кисейными барышнями».

Потом жизнь переменилась. После того рокового дня.

Отчим с утра отправился в море, мама следом ушла на службу – она убирала в доме у одного богатого чиновника. Таля осталась дома одна, но не боялась; ее всегда оставляли дома одну. Перед уходом мама, как обычно, предложила выбор: дом или двор. Разница состояла в том, что если Таля выбирала дом, то ее запирали в доме, если двор – то дом запирали сам по себе, а Талю запирали во дворе. Где она выбирала, ей приходилось играть до возвращения отчима.

В тот день она выбрала двор.

Но не успели наскучить качели и песочница, как неожиданно вернулась мама. Девочка запомнила ее грустные, полные любви глаза; усталый вид. Мама сказала, что у нее разболелся живот; она отпросилась с работы и собиралась пойти полежать. Таля пожелала ей хорошего отдыха, продолжив строить песочные замки. А через час, может, больше, девочку охватила тревога. Пришел необъяснимый страх, словно во двор забрело невидимое чудовище. Девочка заспешила в дом.

Мать лежала на диване, но на зов Талы не откликнулась. Это странное молчание испугало девочку так сильно, что она забралась в чулан и просидела там до возвращения отчима.

Он потом скажет падчерице, что у мамы лопнуло сердце.

…Вода в пруду была красного оттенка; пить ее Таля не отважилась, но слегка освежила лицо. Водоем похож на старый бассейн, округлый, десяти шагов в поперечнике. Рядом саманный, крытый камышом садовый домик, без окон, без двери, с давно небелеными стенами. Пока Таля приводила себя в порядок, ей показалось, что из домика доносится странный звук, то ли рычание, то ли храп или хрюканье.

Девочка вытерла лицо полотенцем, прислушалась.

Точно: «хр-р-р!.. хр-р-р!..»

Таля на цыпочках подкралась к оконному проему, заглянула внутрь. В полумраке комнаты, на старой, ржавой железной кровати, безмятежно похрапывая, спит мужчина. В глаза бросились элегантные гусарские усы под орлиным носом и старая военная форма – отчим таскал почти такую же. Девочка решила, что это один из разбойников, сидел в засаде и уснул. Она хотела незаметно уйти, но мужчина неожиданно открыл глаза и нацелил на нее маленький пистоль.