Владимир Лозовой - Ключ скитальца

Справившись с делами, мальчик проскользнул за сарай, где находился тайник с деньгами, отсчитал несколько монет и отправился на поиски Ганита Печено.

Площадь, несмотря на раннее утро, гудела как растревоженный улей. Торговцы разными голосами наперебой расхваливали товар.

– Инопланетные туфли, не имеют сносу, отдам почти даром, – кричит бородатый мужлан в синей рубахе.

– Икра баркасской ящерицы, деликатес, – звонким голосом перебивает толстая краснощекая баба.

У ветхого лотка молодая девица торгуется с загоревшим до черноты продавцом рыбы; где-то гремит музыка – начинал представление заезжий цирк. Народу собралось много, и торговцев, и покупателей, с равнины наехали фермеры, заполонив площадь телегами и дрогами.

Пул пробирался сквозь толпу, направляясь к портовой улице. На рынок он зашел за продуктами и теперь нес в руках увесистый сверток, с куском ароматного сала и парой десятков картофелин. На первое время хватит.

В двух шагах от Пула кто-то крикнул:

– Держи вора!..

Маленьким людским водоворотом возникла толчея, и тот же голос добавил:

– Бей его, бей негодяя!.. – Раздались звуки глухих ударов, жалостливые стоны.

Толпа зевак хлынула в том направлении, но Пул не позволил себя увлечь течению; обогнув пару телег, он вышел на портовую улицу и заспешил к порту.

У пристани бодрый прибой жмет деревянные корпуса кораблей к причалу; поскрипывают снасти; ветер хлопает разноцветными флагами; в нос бьет крепкий запах дегтя и рыбы; слышится матросская песня. С палубы трехмачтового брига докеры, стуча башмаками по настилу, скатывали по сходням деревянные бочки. Одна сорвалась в воду, обдала рабочих брызгами; послышалась крепкая брань. Белая шхуна, похожая на альбатроса, взяла курс в открытое море. Подгоняемые дудкой боцмана, матросы акробатами запрыгали по реям, ставят паруса. Юнга, примерно ровесник Пула, карабкаясь по вантам, помахал ему рукой – во взгляде юного морячка читалось горделивое превосходство. Пул усмехнулся и пожал плечами, как бы говоря: ну и что, я тебе нисколечко не завидую.

Он в самом деле не испытывал зависти. Морские путешествия захватывали, но в сравнении с космическими перелетами, выглядели детской забавой. Не на морском корабле мечтал Пул отправиться в путешествие, и не от этой пристани. Космопорт находился в соседнем городе, в Аркине, по прямой линии верст сорок с лишним. И хотя Пул ни разу там не был, по рассказам отца прекрасно представлял то место.

…На огромной бетонной площади десятки стартовых площадок; некоторые временно пустуют, чернея обожженными, оплавленными по краям стартовыми упорами; на других – узкие корпуса звездолетов. Внезапно раздается оглушительный взрыв, перерастающий в протяжный рев, и дальний корабль, извергая пламя, вздрагивая корпусом, устремляется в небо…

Не так давно Пулу приходило в голову, устроиться на шхуну юнгой. Он даже навел в порту справки. Но выяснилось, что юнгам не платят жалования. Их берут на корабли из жалости, кормят, обучают морскому делу, но ничего не платят. А это закрывало дорогу в навигаторскую школу…

Нужную таверну Пул узнал издали. Фанерная звезда над входом – правда, не алая, а светло-коричневая, – бросилась в глаза за пару кварталов. Двухэтажная, каменная постройка ничем не отличалась от других строений порта. Окна первого этажа покрыты слоем краски, чтобы внутри терялся ход времени; над крыльцом тускнеет поблекшая вывеска. У приземистой двери, прямо на брусчатке, бормоча ругательства в рыжую бороду, сидит бродяга с пропитым лицом. Он попросил у мальчика монетку на опохмел.

Войдя, Пул остановился на пороге. Таверна, несмотря на ранний час, переполнена посетителями. Зал тонет в сумерках; единственный фонарь у стойки обволокло плотной завесой смоляного дыма. Режет глаза, мелькают неясные тени и силуэты. В глубине гремят пивные кружки, гомонят хмельные голоса, кто-то безудержно хохочет. Рядом послышался удушающий кашель.

Пул прошел к стойке. Там на высоких деревянных табуретах потягивали пиво два матроса. Маленькая женщина в белом фартуке и чепце, стройная и миловидная, за прилавком мясным ножом режет вяленую рыбу.

– Почему вы нас за темноту держите, – говорит она с деревенским акцентом. – Видели мы и пароходы, и атомоходы, и более того!.. Это они в Грэг никогда не заходят, а, если хотите знать, мы с мужем когда-то жили в Аркине. Там цивилизация, ни то, что здесь. Если бы мужа с планетохода по возрасту не списали, мы бы сюда не переехали. Правда, дорого там все.

Она дорезала рыбу и увидела Пула.

– А тебе чего, юнец? – воскликнула она. – Не рано ли по таким местам шляться?

– Я по делу, – насупившись, ответил мальчик.

– Какой он важный, – улыбнулась женщина, подмигивая матросам. – И по какому – такому делу?

– Я ищу Ганита Печено. Мне сказали, я могу его здесь найти. – Пул обиделся на «юнца».

Улыбка исчезла с губ женщины. Опустив глаза, она схватила тряпку и взялась протирать стойку, хотя та была идеально чистая.

– А нету мужа, в Аркин уехал и неизвестно когда вернется.

Она бросила на мальчика жгучий взгляд и скрылась за дверью, задернутой холщевыми шторами.

Пул остался в недоумении; такого поворота событий он не ожидал. Мальчик взобрался на такой же табурет, на каких сидели матросы, и принялся ждать. Что-то ему подсказывало – женщина лукавит.

Один матрос рассказывал другому, как в море пиратский корабль наткнулся на военный крейсер и не успел спустить пиратский флаг.

– Без всяких переговоров, тот его в щепки… Бац!!! – подытожил рассказчик.

– Дина, еще пива, – донесся из глубины зала хриплый голос.

В другом углу возникла толчея: кто-то затеял драку.

Дина – так звали хозяйку – вернулась в бар; не глядя на Пула, наполнила бокалы пивом. Поставив их на поднос, вышла в зал.

Пул проводил ее взглядом, вздохнул, и тут шторы за стойкой вздрогнули. Мальчик насторожился; ему показалось, будто в щель между ними кто-то смотрит. Шторы снова качнулись, одна отошла чуть в сторону, и Пул увидел крепкую мужскую руку. Она ткнула пальцем в мальчика и поманила ладонью. Пул выпрямился, краем глаза посмотрел на матросов – те ничего не замечали. Рука на секунду исчезла, затем появилась снова, и жест повторился. В нем почувствовалось нетерпение. Пул оглянулся – не видит ли Дина – собрался с духом и шмыгнул за стойку.

Он очутился в кухне, совмещенной с подсобным помещением. На печи парует кастрюля; в углу под столом – куча дров; у дальней стены высятся бочки с пивом; пахнет сушеной рыбой и вареным мясом. У стола прохаживался средних лет невысокий мужчина, худощавый, но жилистый. В тусклом свете газовой лампы загорелое лицо показалось Пулу знакомым. Где-то он видел эти черные, прожигающие насквозь глаза, волнистую шевелюру смолистого цвета и такие же гусарские усы под горбатым, орлиным носом. На незнакомце, подчеркивая мускулистое телосложение, ладно сидит форма космического десантника, старая и без знаков отличия, но чистая и выглаженная.