Дженнифер Ягер - Прикосновение лунного света

Мои губы растянулись в широкой улыбке. Лучшего союзника я не могла желать.

Когда Сирена в течение, по моим ощущениям, целой вечности истязала меня щеткой для волос, вычесывая из моей упрямой гривы одно воронье гнездо за другим, мое отношение к ней постепенно становилось не таким доброжелательным, как прежде. Если Сирене вздумается уйти из горничных, она вполне сможет попробовать себя в качестве мастера пыток. Во всяком случае, склонностями к этому она обладала.

Стук в дверь избавил меня наконец от пытки. Я облегченно вздохнула, когда Сирена отложила щетку в сторону. Девушка понимающе улыбнулась мне и поспешила к двери.

Я плотнее натянула на плечи покрывало, которое обмотала вокруг тела вместо банного полотенца, и удивилась, увидев, что Сирена впустила нахального подмастерья, который только недавно ушел.

У меня создалось впечатление, что в нем преобладает наследие людей. Его глаза не были синими, белесыми или ярко-зелеными – они были темными, как и его мерцающие волосы, а кожа казалась загорелой. Юноша был всего на полголовы выше Сирены и максимум на два-три года старше.

– Ты не представляешь, чем я рискую ради тебя, Сири, – сказал он, сунув ей в руки сверток, состоящий из мягкой кожи и лоскутков ткани. Потом он взглянул на меня. Снова по его губам скользнула лукавая улыбка, а глаза вызывающе заблестели. Человеческое наследие проявилось так явно, что я не могла ошибиться. – Так в чем проблема? В этом покрывале она уже выглядит достаточно презентабельно. Гораздо лучше, чем в банном полотенце. Скрывает ссадины на руках и прекрасно сочетается с цветом лица.

– А ты знаешь, что будет прекрасно сочетаться с твоим цветом лица? – воинственно спросила я.

– Она кусается? – шепнул он Сирене, усмехаясь еще шире.

Я вскочила и обязательно набросилась бы на него, если бы покрывало не было таким длинным и громоздким. Наполовину оно все еще оставалось лежать на кровати, и я, не собираясь появляться перед парнем обнаженной, дергала и тянула за ткань, вертелась, и когда она обвилась вокруг моих ног, чуть не упала и выругалась.

Подмастерье поднял руки в защитном жесте и отпрянул от меня.

– Вижу, она совсем дикарка.

– Не будь таким, Канан, – попросила его Сирена.

Я резко глянула на него. Я знала это имя, и оно не означало ничего хорошего. Мой гнев мгновенно иссяк.

– Это твое имя? – спросила я.

– А что, для тебя это проблема? – грубо ответил он.

На древнем языке слово канан означало что-то вроде бесчестья. Если подмастерье открыто носил это имя, это могло означать только одно: связь его родителей была подвергнута осуждению, и тем не менее они крестили мальчика в храме Мурайи.

Только Верховные Жрецы Серых могли быть настолько безжалостными, чтобы возложить на ребенка такое бремя. И в то же время это было даром, потому что имя юноши говорило о том, что его родители пожалели о своих ошибках и раскаялись, вместо того чтобы отвернуться от своих семей и спрятаться в одном из приграничных городков. Скорее всего они погибли ради своего сына, оставив его сиротой. После того как Мурайя благословила этого ребенка, уже ни один альб не имел права обидеть или обездолить его. Только так кто-то вроде него мог заполучить престижное место при дворе. И все же на него всегда будут смотреть свысока. Уже потому, что юноша имел смешанную кровь и так явно проступающее в его облике человеческое наследие. Наверняка ему говорили, что от него воняет людьми. Обычная насмешка, от которой страдали все альбы, происходившие от людей или обитавшие вблизи границы.

– Нет, никаких проблем, – сказала я.

Я была последней, кто имел право осуждать парня или поступки его родителей. Он должен был понимать это и все же взглянул на меня с недоверием.

– Что ты собираешься с этим делать? – спросила я, указывая на сверток в руках Сирены. – Похоже на обрезки из пошивочной мастерской.

– Лучше, чем ничего, правда?

– Доверьтесь мне, – попросила Сирена. – Канан лучший портной во всем Фархире. Когда-нибудь он станет придворным портным. Он позаботится о том, чтобы ваше завтрашнее появление стало незабываемым.

Портной для этого мне был не нужен. Мне всего лишь нужно было быть той, кто я есть. Ночная альба в качестве Претендентки на трон не останется незамеченной. Но я доверяла Сирене. Если она говорила, что Канан лучший, значит, так оно и было.

Ночь выдалась долгой. Я проспала всего несколько часов, когда запах свежезаваренного чая и выпечки разбудил меня.

– Это так нелепо! – услышала я шепот девушки. – Неужели Мурайя хочет испытать нас?

Мне потребовалось какое-то мгновение, чтобы проснуться. И только когда, распахнув глаза, я увидела перед собой кое-как залатанный балдахин, я поняла, что минувший день не был сном.

– Она просыпается, – прошептал кто-то.

Я села на постели и обнаружила у изножья кровати Майлу и ее подруг. Я торопливо огляделась по сторонам. Сирены не было, а вместо моей новой одежды, которую Канан сшил для меня этой ночью, на стуле висело длинное одеяние из некрашеного льна.

– Доброе утро, – с улыбкой на лице поприветствовала меня Майла.

– Что тебе здесь нужно?

Девушки захихикали.

– Извини, мы не ожидали, что в такое время ты еще спишь. Через час мы уже должны быть у королевы.

– Я спросила, что тебе здесь нужно, – повторила я.

– Поговорить с тобой, – объяснила она. – Извиниться и представиться.

– Ну конечно, – презрительно фыркнула я.

– Мое имя Майла Моргентау [3] Моргентау ( нем . Morgentau) – утренняя роса. из Третьего дома Тахадеи, – представилась она и затем указала рукой на высокородную альбу рядом с собой: – Это Арения Блютенглут [4] Блютенглут ( нем . Blütenglut) – яркий цветок. , дочь Высших альб с севера. – Арения, стройная альба с белыми волосами, растянула губы в фальшивой улыбке. – А эта милая альба рядом с ней – Риэлла Федерглянц [5] Федерглянц – ( нем . Federglanz) – сверкающее оперение. , жрица храма Турры. Мы все – Претендентки на трон и хотим приветствовать тебя как одну из нас. Ты ведь Шира Абендхаух, не так ли? Из какого ты Дома?

– Не ваше дело, – резко ответила я. Они и так прекрасно знали, что у таких, как я, нет родословной.

– Пожалуйста, не надо так грубо, – сказала Майла, обходя кровать. – Я же извинилась. Ты знаешь, мы все решили, что не хотим быть соперницами. Мы избраны Мурайей, и любая из нас может стать королевой.

– К тому же зависть и враждебность совсем не к лицу королеве, – добавила Арения. Она сузила свои и без того узкие глаза в тонкие щелочки и самодовольно улыбнулась.

– Мы хотим подружиться, – добавила Риэлла, подходя на шаг ближе. Она была намного ниже двух других девушек, с серебристо-белыми, собранными в высокую прическу волосами, а вместо благородных одежд носила одеяние жрицы.