Макс Маслов - Корона ветреных просторов

От подножия и до вершины в виде красного шпиля её стены были выложены из прочного серого камня, выпирающего из общей кладки специально заострёнными частями. Этот вид кладки, разработанный Итэ Бируином, способствовал предотвращению побегов, во всяком случае, благих исходов, связанных с ними. Как только заключённый оказывался на её стенах, любое его непродуманное движение могло привести к падению, а то и к ужасной смерти, уж больно остры были эти камни. В своих иллюстрациях старый рихт часто рисовал окровавленные стены Гастэрота и трупы разрезанных беглецов под ним. За что и получил звание кровавого безумца.

Башня охранялась десятком вооружённых надсмотрщиков и парой латников, приставленных к её единственному арочному выходу в виде мощной дубовой двери. Дверь, оббитая пластинами из железа или чего-то подобного, выглядела массивной нерушимой преградой и запиралась по меньшей мере десятью замками. За столько лет, столько зим, склонивших на её стены бремя памяти жутких времён, Гастэрот облюбовался множеством краснопёрых вихрей, спозаранок, фуклей и других невеликих птиц. Они строили меж острых камней свои гнёзда и откладывали яйца, что иногда приходились по вкусу длинноруким заключённым, просовывающим свои оглобли сквозь решётчатые оконца. Некоторые из раздобытых яиц были ядовитыми, хотя по виду ничем не отличались от других. Именно так краснопёрые вихри платили варварам за разрушение своих гнёзд не простой мучительной смертью. А по весне Гастэрот разрывался трезвонной птичьей какофонией за сотню добрых вёрст, из-за чего в простонародье назывался башней пернатых птах.

За стенами темницы небольшим поселением серел замковый город Иссандрил, состоящий из пятисот сотен каменных домов, десятка сельер [20] Сельера – конюшня. , тринадцати кузниц и сотни иных хозяйственных сооружений, примыкающих к замку высшей власти. Этот замок строился долгий десяток лет посредством тысячи крестьянских рук и воскрешенных идей Иссандрийских каменщиков, которые так умело воплотил в сером безликом камне некий рихт Олис Лорбут, рождённый от крови завоевателей Иссандрии, сыном Бируина – Мофри, что ввиду непростого положения рабских островов принял не свойственный рихтам удел строителя. А называли этот замок «домом крепких стен» – Батуром, или попросту «убежищем обречённых», что своей центральной башней достигал в высоту по меньшей мере шестисот футов и выглядел непривычно для человеческих глаз. В его стенах и надстройках читался прочный романский стиль, делающий его монументальное величие крепостью. По центру сереющей твердыни высилась громадная башня Пурпуз, именуемая также вместилищем книгомора, на вершине которой простиралась открытая всем ветрам смотровая площадка. На площадке шириной в пятнадцать шагов и длиной ничуть не меньше росло большое красное древо, покрытое красными иголками, как и его кора. Это древо называли кэрой и причисляли к священным в этих местах, не в угоду шестипалому богу, ранее властвующему над запредельными землями. По четырём сторонам от центральной башни высились башни поменьше. Они были зубчатыми и по большей части предназначались для лучников и ратников, приставленных к обороне твердыни. Так было в прошлом, теперь же, когда иноземные набеги захватчиков прекратились, башни обустроили под покои слуг и прочих приспешников правящего совета. Общий массив замка походил на гигантскую стену, увенчанную проходами, оконными арочными проёмами и открытыми балконами, выступающими на Батурскую площадь. А в основании его стен протекала бурная река Тимус – нещадная, чей поток, зажатый каменными тисками твердыни, пробираясь сквозь замок, замедлял свой быстрый ход.

Под станами этих гигантов, от восхода и до заката, от темницы и до замка высшей власти, жизнь текла такой же бурной рекой, как Тимус, уносящей быстротечное время куда-то вдаль. Жители этих мест назывались кэрунами – «красными детьми» на древнем запредельном языке, в котором ещё изредка воспевался шестипалый бог. Многие из них ещё поклонялись ему, но большинство уже не верило в его власть и возвеличивало в писаниях новых пророков красное древо, то самое, на вершине Батура. Но вне зависимости от веры и от королевской воли была и иная власть, та, что неоспоримо признавалась всеми вокруг, власть Рэхо, власть тиранов и завоевателей. Эта власть поработила их, как и десяток других островов, затмив и шестипалого бога, и красное древо, и всё то, что позволяло любому королевству развиваться.

Так какими же были кэруны под тенью властной руки? Они несколько отличались от людей, хотя эти отличия сложно было заметить невооруженным глазом. На руках и ногах у них было по шесть пальцев, причём самым длинным был мизинец, а в волосах, на затылке, располагалась довольно мягкая зона кожи, называемая всеми плодотворной, или же попросту эльту [21] Эльту – мягкая зона на затылке любого кэруна, приспособленная для выращивания на ней небольших растений. . Именно в эту зону, подобно симбионту, могли быть подсажены небольшие растения, живущие на своих носителях и разделяющие с ними свои свойства. Такой вид соседства назывался пату [22] Пату – взаимовыгодный симбиоз между кэруном и выбранным им растением. . Кэрун питал собою растение, а растение, в свою очередь, питало кэруна.

Жилища кэрунов были разнообразными, начиная с полуземлянок в лесных рощах, древесных хижин на крестьянских лугах и заканчивая каменными домами на просторах Иссандрила. Они строили их по-своему, ввиду общин, к которым принадлежали, и принимали эту жизнь как испытание. Между тем их дома походили на средневековые постройки Европы, свойственные как сёлам, так и небольшим городам. Чередой многочисленных факелов и лампад освещались улицы, в то время как улочки утопали в темноте и сырости. Город, раскинутый полукругом, с высоты птичьего полёта напоминал полумесяц и практически не разрастался вширь. Тому способствовали рабское положение и непременная ограниченность в земельных просторах. Большая часть острова принадлежала лесам, чуть меньше – сельскохозяйственным угодьям, животноводческим фермам, школам, что обособленно от всех находились у побережья.

Кровли многочисленных домов были деревянными, иногда выкрашенными в белый цвет, чтобы отражать в жаркие летние дни слепящее солнце. Вместо стеклянных окон в стенах зияли небольшие проёмы, утыканные заострёнными наконечниками от непрошеных лесных гостей, в основном, ночных горбачей-кровопийц, что частенько любили забираться в дома, дабы отведать кэрунской крови.

В соседстве с густонаселённым градом зеленели обширные луга душистых трав, стелящихся плотным ковром до высокоствольных лесов. Деревья имели огромное значение для кэрунского народа, они опоясывали весь Иссандрил, но не допускались к его границам. Неудивительно, ведь на их листве зачастую скапливалось чёрное вещество, называемое Везтинской пылью, что губительно отражалось на всей фауне этих мест. Но между тем кэруны научились жить с этим сезонным явлением, надуваемым ветром с южных просторов океана по весне. Они использовали древесину для создания всевозможных вещей, а что до пыли, то её с лёгкостью смывали с лесных крон первые весенние дожди. Но всё же она имела свой негативный эффект – надышавшись ею, женщины рожали уродливых детей, а мужчины становились бесплодными.