Макс Маслов - Корона ветреных просторов

– Всё будет намного проще, чем я предполагала, – добавила она, вальяжно перемещаясь в этом сыром полумраке. – Ты молчишь, оно и понятно, путь был не простым, но ты могла бы хоть кивнуть, что понимаешь?

Сэл стояла обездвиженным призраком у стены, и ей не хотелось ни кивать, ни тем более отвечать незнакомке. Хотя и не нужно было ничего говорить, колотящееся, словно барабанная дробь, сердце уже говорило о многом. Она боялась практически любого, кто показывал свой лик, и даже красота королевы была не исключением. Всё, что пленница делала, так это пристально следила за её движениями, которые, к слову сказать, казались чересчур царственными.

– Итак, королева, – ухмыльнулась дама. – Меня зовут Вессанэсс Ясноокая! И я из рода первых завоевателей южных земель Одрии и Кельпы! – госпожа на мгновение посмотрела на Гарпина за своей спиной, будто подтверждая его присутствие. – Вдобавок ко всему я являюсь единственной королевой Салкских земель! И сердцем этого народа! Который, может быть, не сознательно, но ты посмела оскорбить. И не только оскорбить! А поставить наше существование в один ряд с вымершими тварями запредельных мест! – Она поёжилась. – Смешно подумать, неужели ты действительно посчитала себя достойной?! Ты не достойна! – фыркнула Вессанэсс, кинув презрительный испепеляющий взгляд в её сторону.

Всё сказанное незнакомкой казалось полным безумием. Ветер, завывая, вторгался через оконце в камеру, но даже он не смог развеять надменный тон возмущенной дамы. Сэл же, раскрыв свои обветренные губы, с каждым новым бранным словом наполнялась жаром злобы к женщине, посмевшей обвинять её бог весь в чём. Да и за что?! Было непонятно, но эта злоба так и подступала к её горлу. И хотя она не знала, поймёт ли её слова высокомерная дама, но её спесивую речь, к великой странности, она понимала.

– Да что же я сделала?! – вспылила пленница, оставаясь на месте, которое почему-то посчитала безопасным. То был заплесневелый угол темницы, колющий щербатостью её спину.

Королева даже вздрогнула от такого внезапного ответа, сорвавшегося скопом негодования к её раскрасневшимся ушам, а рихт Гарпин опустил руку к напоясному кинжалу.

– Хм, – продолжила дама, – да у тебя скотский характер, – слова словно медовым ядом обволакивали её белые зубы, слегка постукивающие друг о друга. – Но то, что ты понимаешь наш язык, – это уже хорошо. Значит, корона делает своё.

Она посмотрела вновь на Гарпина, готового к непредвиденному, и помахала перед ним пальчиком.

– Мой верный рихт, – продолжила она. – Не сочли бы вы за милость принести мне немного фруктов?

Эбус поморщился и в недоумении, почесав бороду, возмутился:

– Но, госпожа, это может быть небезопасно!

Вессанэсс была непреклонна и, не сказав ни слова, лишь указала ему, как верному псу, направление, а оно унизительно простиралось за дверь. Под этим командным взглядом он и удалился. Но лишь за дверь, где отдал приказ одному из своих приспешников исполнить королевскую волю. А сам, как преданный слуга, продолжил блюсти безопасность высшей, но отнюдь не чистой крови.

– Быть может, ты мне скажешь своё имя? – одинокая королева была уязвима сейчас больше, чем прежде, но, к явному недоумению Эбуса за порогом, чувствовала себя непробиваемой стеной, не меньше. Она, прищурившись, пыталась более подробно рассмотреть Сэл и тот предмет, что тикал на её руке.

– Скажу, – ответила пленница. – Меня зовут Сэл Дженсен, и я родом из Рейне. Это деревенька…

– Заткнись! – оборвала её усердие Вессанэсс, будто более не имела сил сдерживать свой гнев. – Чёртова воровка!

Цветок на её голове зашевелился и обвил своими побегами нежное оголившееся ушко.

– Я знаю, как с тебя её снять!

Острые слова прожигающим напором захлестнули девушку, покрывшуюся предательской дрожью.

– Неужели? – прошептала она, понимая, что эта проступившая дрожь не от страха. А от того, что звалось ненавистью. Эта ненависть обращала её тон в такой же спесивый и грубый, каким изъяснялась и королева.

– Корона – это своего рода паразит, высасывающий все силы из тела своего носителя, – пояснила Вессанэсс. – Чтобы её носить, нужно есть по меньшей мере шесть раз в день. Иначе смерть. Впрочем, по иронии судьбы, её невозможно отобрать силой, как невозможно отрубить тебе голову. Она твоя защита, но лишь до тех пор, пока ты являешься её питательной средой. Ты ведь знаешь, что будет, если я не стану кормить тебя в течение четырёх дней? – усмехнулась она.

В этот момент Эбус вошёл в темницу с медным блюдом в руках, наполненным диковинными фруктами. Он, поклонившись, отдал его Вессанэсс, будто бы самолично бегал за ним, топча ступени тюремной башни.

Девушка и не думала, что эта надменная фурия в двух шагах от двери начнёт её кормить фруктами, которых раньше она никогда не видела. Королева посмотрела на неё с усмешкой, наверняка зная о голоде, одолевающем её плоть, и с этой же усмешкой начала вкушать наливные плоды. Её нежные руки касались розово-жёлтых округлых форм, а губы утопали в сочной мякоти. Затем были плоды красные, продолговатые, что наполнили сладким ароматом всё вокруг. Трапеза закончилась белой тряпичной салфеткой и той же издевательской улыбкой, которую так и хотелось сорвать.

– Ты не получишь еду, – обронила мучительница. – Ты умрёшь здесь, и корона спадёт с твоей головы. Ведь я истинная королева этих мест. Я! Не предательница Савистин, сбежавшая со своим любовником. Я! Не так ли, мой верный рихт Эбус?

Гарпин одобрительно отозвался за её спиной, что принесло ей неповторимое наслаждение. Сэл же закипала от злости и ненависти к той, что в таком уничижительном тоне разговаривала с ней. Девичьи руки, подгоняемые яростью, готовы были убить её сию же секунду, но разум, как незримый советчик, помнил об отце, который, возможно, так же, как и она, являлся королевским пленником и ждал конца своим мучениям. Она, конечно же, только и делала, что утопала в своих догадках, но её язык не мог об этом не спросить.

– Мой отец у вас?

Девичий голосок стал послушнее, будто предупреждая королевский гнев. Дама не могла это пропустить. Она изящно отступила к оконцу, словно бы собираясь подышать. Её грудь вздымалась, и с каждым вздохом, наполняющим плоть, растение, вплетённое в ток длинных шелковистых волос, шевелилось. Пленница не верила своим глазам, но если говорить о глазах, то за последний день странностей было предостаточно. Довольно высокий рост королевской особы позволил ей без труда осмотреть свои владения. Замок, кузни, торговцев, бранившихся на углу улочки Слёз. И вот наконец зрачки, проделав весь этот круг, заприметили то, что она и желала увидеть.

– Иноземка, – сорвалось с её губ, – подойди.