Макс Маслов - Корона ветреных просторов

– Откуда ты всё это знаешь? – спросил Билту.

– Жизнь королевских особ и их наследников бывает довольно скучной, мой дорогой Билту, и мы часто занимаем себя наблюдением за животным миром. Именно так я приметила и тебя когда-то, в тот день, когда вы попытались ограбить наш остров.

Билту, почесав бровь, призадумался обо всём, что сказала ему Савистин. Он не знал о миграции черепах совсем ничего, так как его народ, снабдив берега Сицила ловушками, был словно отгорожен от всего. Черепахи никогда и не предпринимали попыток отложить яйца на Сициле. Но всё же у него назрела парочка вопросов, касающихся безопасности их плана.

– И что же, этих черепах не едят подводные твари? – спросил он, взглянув на Савистин недоумённо.

– Вот именно, – ответила она. – Не едят. Их панцирь не проломить даже самыми мощными и острыми зубами. Они их вообще не трогают. Лишь проплывают мимо и тут же уплывают прочь.

– Всё же интересуются, – подметил Билту.

– Я выбрала тебя, зирданец, потому что ты не трус. И если твоя женщина не боится отправиться в путь, так будь же и ты смел.

Сависти́н, положив ладони на щеки Билту, поцеловала его в нос.

– Пожалуйста, помоги мне. И мы завоюем этот мир.

Билту, шмыгнув носом, обнял её за талию, немного опасаясь мыслей, возникающих в голове его возлюбленной Савистин.

– Даже если я соглашусь на это рискованное дело, ты останешься здесь. Ведь ты всё, что у меня есть.

Она поймала в его крупных глазах своё отражение и поняла, насколько глубоко засела в его большом сердце.

– Не выйдет, любимый, – прошептала едва слышно Савистин. – Тотемы не пропустят тебя, – она отвела смиренный взгляд в сторону. – В прошлый раз нам помогла Калин, заговорив их, в этот раз я усмирю их пыл. А значит, мы вместе, вместе и до конца.

Билту, насупившись, вздохнул полной грудью.

– Как же нам добраться до пути миграции черепах, не вызвав подозрение у моих собратьев? Да к тому же где мы будем прятать пленницу? – обеспокоился он.

– Уж точно не на Сициле, – ответила Савистин. – Мне нужно будет попасть на Сэйланж, – она, вздёрнув подбородок, встала перед Билту, как владычица одиннадцати земель. – У меня там свой человек. И в этом нам поможет твоя пылающая страстью Альфента.

Билту, чуть отстранившись от своей избранницы, поперхнулся от услышанного, а Савистин всё продолжала говорить:

– Она ловко управляется с мужчинами, теми, что из числа её команды тугодумов.

– Порвулами, – добавил к её рассуждениям зирданец.

– А, вот как вы их называете, – улыбнулась она. – Неважно, главное, чтобы сабитка [55] Сабит – в переводе с зирданского капитан судна, управляющий матросами, именуемыми на зирданский лад порвулами. согласилась услужить нам. И на своём китобое подвезти до черепашьего потока, а после подобрать, когда мы покинем Салкс.

– Альфента ничего не будет делать за просто так, – сказал Билту, титаном привстав с мощных колен.

– Так возлежи с ней на ложе, – будто между прочим, обронила Савистин. – Она же этого хочет. Пусть побудет в твоей власти.

Билту удивился её предложению вступить в связь с другой женщиной, но промолчал. Он знал, что статус Альфенты, статус воина, капитана корабля и сильного лидера, гарантирует им анонимность. Что ни один из членов её команды даже и рта не посмеет открыть, чтобы выдать их. А ещё он знал, что покидать остров Сицил надолго ему нельзя, потому что зирд Пест, его отец, не простит ему этого. Должность надсмотрщика по добыче семян Эку связывала его по рукам и ногам, и он не мог с этим ничего поделать. Но Савистин решила и этот вопрос.

– Ты, конечно же, понимаешь, Билту, что на Сэйланж с пленницей должна отправиться я одна. Тебе же нужно остаться на Сициле. Ведь наши планы не ограничиваются похищением короны. Ты должен найти путь до Пестирия, найти зирда и наконец занять его трон.

– Я знаю, малютка, – ответил он, словно обиженное на что-то дитя.

– Не называй меня так, – попросила Савистин. – Мои идеи приведут нас к всемирному господству, к тому, что мы заслуживаем, – она улыбнулась. – Я посажу тебя на трон рядом с собой. Только найди этот чёртов Пестирий.

– Я близок к этому, – выдавил Билту, сорвав зелёную маковку с цветущего рядом растения.

– И да, ещё я считаю, что наша вылазка должна произойти завтра ночью. А это значит, что посетить Альфенту ты должен уже сегодня. И, пожалуйста, не думай, что я не люблю тебя. Я очень люблю тебя, просто мы порой должны идти на незначительные жертвы, – она погладила его мускулистую ногу. – А теперь продолжим наш путь.

Сказав последнее слово, Савистин, отвернувшись от Билту, отправилась дальше, выставив перед собой мерцающий светильник. Билту, конечно же, последовал за ней.

В глубине леса Кробо деревья шырис были оплетены довольно плотной паутиной, что наводило на прежде властную Савистин неподдельный ужас. Именно здесь обитали ядовитые арахниды, которые так привлекли её внимание. Их яд был конечной её целью, но в извлечении яда из челюстей прыгучих монстров она полностью полагалась на Билту. Билту же не понимал, для чего ей был более необходим этот паучий яд, нежели другая отрава растительного происхождения, чья добыча была более безопасной. Хотя Савистин как-то говорила ему, что яд растительного происхождения не впечатлил её. Неужели, думалось Билту, эти маленькие ручки держали в своих пальчиках что-то настолько пагубное, как яд. Да, Савистин таила в себе много тайн, которые не спешила открывать простодушному Билту.

Заколоть арахнида размером с пять лиловых обезьян зирданцу не составило труда. Он воткнул в него кинжал и провернул рукоять пару раз. И уже через минуту, когда паук перестал дёргать лапами и осел на своём брюхе, возбуждённая Савистин, подставив флакончик к его челюсти, следила за тем, как капля паучьего яда тягуче капает на стеклянное прозрачное донце. Мерцание от светильника привлекало арахнидов, но они не осмеливались нападать на непрошеных гостей. Они, затаившись в отдалении, в тени травы, всматривались в фигуры своих палачей.

Ну а после, когда флакончик был полон, возлюбленные покинули паучий ареал, покинули лес Кробо, оставив весь его птичий гомон лиловым обезьянам.

Коснувшись тонкими пальцами решётчатого оконца тюремной камеры, Сэл вздрогнула и прослезилась. Позади неё была тьма, место, откуда она пришла, больше не хранило её тепло, а впереди, за оконцем, тёмными тучами надвигалось грохочущее ненастье. Силы давно покинули её тело, и ей казалось, что вот-вот наступит предрекаемый Вессанэсс финал. Финал, которого она никак не заслуживала.

Никто более не заходил в её камеру, и она, высушенная голодом и жаждой, потеряла все надежды на спасение. Это был уже второй день её заключения, и всё это время, текущее неспешным болезненным потоком, предоставило ей только одну возможность – возможность осознать свою никчёмность и ущербность. Она уже не верила в то, что кто-то из тех, кого она знала, спасётся и вернётся домой. И эта мысль о том, что её жизнь прервётся вот так, в одиночестве и бессилии, ранила до глубины души. Глаза больше не увидят ничего, кроме этого народа, живущего вне её времени.