Макс Маслов - Корона ветреных просторов

Гастэрот полнился звуками из соседних камер, которые так же внезапно затихали, как и возникали. У подножия башни кэруны готовились к шторму, закрывая оконные проёмы деревянными щитами, убирая прилавки и загоняя по домам бесившихся малышей. Сэл же наблюдала за ними раздосадованно, в её глазах более не было никакой веры.

Там, на земле, поникшему взгляду показалась и Вессанэсс, одетая в чёрный камзол. Она спешно расхаживала по своим владениям с пятью стражниками и разговаривала с подданными. В её руках была котомка, забитая какими-то свёртками, которые она раздавала мужчинам из домов с символом на двери в виде красной длани. Но Сэл совсем не верилось в её благочестие. Неужели женщина, обрёкшая её на голодную смерть, может быть столь внимательной к своему народу?

«Наверняка всё это она делает для того, чтобы народ принял её грядущую власть», – думалось Сэл.

Изредка Вессанэсс посматривала в сторону Гастэрота, словно знала, что девушка наблюдает за ней. И если бы в руках заключённой был бы хоть какой-нибудь камень, то она бы с удовольствием использовала его, чтобы разбить голову своей поработительнице.

– Какая обходительная тварь! – внезапно раздался голос из левого соседнего оконца.

Этот голос принадлежал черноволосому кудрявому мужчине средних лет, что то и дело сплёвывал наружу всю свою накопившуюся ненависть.

– И не говори, Кэмбис, – отозвался старческим голосом пленник из камеры, находящейся чуть ниже камеры Сэл. – Раздаёт самолично довольствие многодетным, а мы подыхаем голодной смертью.

– Собственную дочь сгубила, – вступил в разговор третий пленник из правого соседнего оконца.

– Не удивительно, – ухмыльнулся Кэмбис. – Власть меняет всех.

– Наша госпожа Савистин бог знает где, но, я думаю, она помнит о нас, – посетовал старик.

– Помнит, но не спешит вызволять своих друзей и подданных, – произнёс пленник справа.

– Может, ты вступишь в разговор, главная пленница Гастэрота? – обратился Кэмбис, и это обращение явно было адресовано Сэл.

Она, немного отстранившись от оконца, затаилась, но чуть погодя решила всё-таки вступить в разговор.

– Меня зовут Сэл, – обронила она. – И я не из этих мест.

– Я Кэмбис, – поприветствовал её пленник слева. – По правую сторону от тебя юный Пикто, ну и в нижней камере, под тобой, старик Фирс. И нам очень приятно познакомиться с тобой, Сэл, что не из этих мест.

– Мне тоже очень приятно, – отозвалась Сэл и, проглотив ком, стоящий в горле, продолжила: – За что вас посадили сюда?

Мужчины, скрытые за стенами в сырой полутьме, рассмеялись все вместе, разом, как будто с её уст слетело что-то глупое.

– За что, за что – за правду, острый язык и веру в свою королеву, – заявил Кэмбис. – Разве в твоих краях сажают не за это же?

Сэл ничего не ответила, но заключила, что, скорей всего, он прав.

– Наша королева Савистин, – продолжил его разговор Пикто.

– Хотя ей бы уже не мешало появиться на Салксе и свергнуть этот чёртов совет, – произнёс опечаленно Фирс.

– Так что же она это не сделает? – спросила Сэл, вытирая мокрые от льющихся сами собой слёз щёки.

– Сделает, – изрёк Кэмбис. – Просто это вопрос времени. Понимаешь, её посадили в тюрьму так же, как нас, всего лишь за одно желание – освободить свой народ от рабства. Но она сбежала с зирданцем Билту, что, конечно же, было рискованным и опасным шагом.

– Чёртова любовь, – рассмеялся юный Пикто. – Надеюсь, он не обидит её.

А Фирс добавил:

– С учётом того, что Калин уже мертва, ничего хорошего от зирданца ждать не стоит. Наверняка их зирд уже пленил её.

– Нет! – оборвал их Кэмбис. – Она придёт за нами. Верьте.

– Кто такая Калин? – спросила Сэл, упёршись бледным лбом в шероховатую стену своей камеры.

– Погибшая дочь Вессанэсс, – ответил Кэмбис и вздохнул от подступившей боли. – Одна из наших союзниц, что жила здесь, – он немного замешкался, – и моя любимая.

– Прости, – жалобно прошептала Сэл.

– Ничего, – ответил Кэмбис. – Она знала, на какой риск шла, но всё же сделала это. Если бы не она, Сависти́н вообще бы не посчастливилось сбежать.

– Затем псы ри́хта Са́йленского пришли за нами, – обронил Фи́рс.

– В одну ночь стражники Вессанэсс разыскали всех сторонников Савистин, – припомнил Кэмбис. – И пленили их здесь, в Гастэроте.

– Ну не всех, – саркастически произнёс Пикто. – Ведь ещё были те, кому не довелось пережить ночь.

– Расскажите мне о вашей королеве, – попросила их Сэл, словно из последних сил пытаясь устоять на ногах.

– Наша королева, – начал Кэмбис, – это Савистин. Вессанэсс же – погибель нашего народа.

– Они сёстры, – продолжил Пикто. – Дочери погибшей королевы Лении, что утратила вместе со своей властью реликвию всех кэрунов.

– Реликвию? – переспросила Сэл.

– Ага, – кивнул Пикто. – Корону высшей власти, дом пельтуанов и единственное место, куда попадают наши души после смерти.

– А! Вы об этой отвратительной штуке? – с досадой произнесла Сэл.

– О какой? – воодушевился Кэмбис. – Тебе она знакома?

– О, да, – ответила ему Сэл. – Дело в том, что она сейчас на моей голове и поедает меня без остатка.

Кэмбис, вздрогнув, подавился от услышанного, а другие пленники, раскрыв рты от удивления, припали к своим оконцам.

– Корона Салкса на твоей голове? – не поверил сказанному Кэмбис. – Как же тебе повезло.

– Засуньте ваше везение себе куда подальше! – выругалась Сэл.

– Что? – переспросил Кэмбис.

А Пикто и Фирс уже смеялись от услышанного.

– Ещё пару дней, и я буду мертва, и это всё из-за того, что мне, по вашим словам, повезло? – вопросила Сэл.

– Корону носит только тот, кого корона выбрала сама, – сказал Кэмбис. – И если она на тебе и ещё не убила тебя, значит, ты и есть королева Салкса.

– Королева не только Салкса, – подхватил его Пикто, – но и всей народности кэрунов.

– Я сейчас заплачу от счастья, – огрызнулась Сэл. – Я лишилась всей своей жизни, а вы говорите мне о каких-то призрачных перспективах.

– Перспектив тут нет, – удручённо сказал Кэмбис. – Ты, как и мы, умрёшь здесь с голоду. И корона займёт своё место на голове наследницы.

– Почему же ваша королева не может сразу отрубить мне голову и забрать её? – поинтересовалась Сэл, не рассчитывая на то, что они ответят.

– Ха! – воскликнул Кэмбис. – Всё потому, что корона не только защищает своего носителя, но и хранит всю его боль. Вот представь, что тебе всё-таки удалось отрубить голову, что в принципе вполне осуществимо, тогда Вессанэсс, надев корону на себя, испытает ту же нестерпимую боль, что испытала при обезглавливании ты. И не факт, что её сердце сможет это вынести. Все манипуляции с тобой влияют на мир, сокрытый в кристаллах этой реликвии. Причиняя тебе боль, она причиняет боль всем своим умершим предкам, которые из-за этого могут озлобиться на неё и не принять её как королеву.