Алекса Бей - Всадники Апокалипсиса

Я взяла протянутую мне подвеску, которая представляла собой яркий зеленый кристалл, окруженный традиционными скандинавскими бусинами на черной веревочке из натуральной кожи. Внимательно рассмотрев дивный кристалл, я подняла глаза на незваного гостя, почему-то довольно улыбающегося.

– Что?

– Рад, что тебе понравилось.

– С чего ты взял?!

– У тебя самой улыбка с лица не сходит.

Я поспешила стеснительно отвернуться, но приливающая к лицу краска даже не думала оставить меня в покое. Неожиданно и быстро я была подхвачена на руки и прижата к сильному телу, пахнущему лесной сыростью. Кажется, новые приключения в личной жизни не за горами…

– Ты непременно будешь моей, Виктория, – прошептал Фенрир, зарываясь носом в мои кудрявые волосы, а мне только оставалось спрятать лицо в руках, полыхающее от нахлынувшего чувства.

Два года спустя

За окном невысокого деревянного домика, плавно вальсируя, падали крохотные блестящие снежинки, опускаясь на белый пушистый ковер, застилавший опушку тихого ночного леса, уснувшего на время долгой суровой зимы. Домишко почти пустовал, оставив в себе лишь некоторые воспоминания о трех жителях в качестве их личных вещей в разных углах теплых комнатушек. В очаге потрескивали угли под резковатыми движениями пылающего огня.

Ночную тишину разрывали скрипящие звуки дубовой кровати, бьющейся изголовьем о стену, и сладостно-возбужденные вздохи, вскрики и стоны. Два разгоряченных тела, сливающихся в пленительном страстном танце на брачном ложе, переплетались друг с другом, скользя то плавными, то резкими движениями по липкой от пота коже. Пылкие поцелуи, колкие покусывания, сильные руки, сжимающие округлые женские бедра… все смешалось в моей голове, устроив там полный кавардак и абсолютное торжество животной страсти и бескрайнего желания. Слова о любви, вырывающиеся из груди с тяжелым вздохом и вожделеющим звериным рычанием, проникали до самого сердца, заставляя его биться быстрее… еще быстрее… О, Фенрир, ты даже вообразить себе не можешь, как сильно я тебя люблю.

Еще три месяца спустя

– Тори, ты в своем уме?! – кричала Дора, расхаживая из стороны в сторону по комнате деревянного домика в экзотическом белом хитоне и позвякивая уникальными греческими украшениями. – Это ничем хорошим не закончится! Черт, если бы я узнала раньше…

– Что плохого в нашем союзе?!

– Когда ты видела его в последний раз?! Насколько я знаю, у него появились проблемы во взаимоотношениях с жителями Мидгарда.

– Ничего серьезного не случилось! Если понадобится, мы покинем эту страну, потому что..! Потому что… – я опустила голову, не желая раскрывать недавно появившуюся новость и лишь сжала платье обеими руками в области живота.

– О нет… Тори!

– Дора, не смей кричать на нее, когда она в таком положении! – вступилась в мою защиту Рика, загородив собой.

– Поступайте как знаете, но если что-то случится, пеняйте на себя.

Подобрав подол белого античного хитона, Дора манерно хмыкнула и исчезла. Я так и стояла, опустив голову, ожидая реакции своих друзей, которые продолжали молчать. Рика повернулась ко мне лицом, присев передо мной на корточки, и заботливо взяла меня за руки.

– Почему ты мне сразу ничего не рассказала? – спросила она, но я, не найдя ответа, только пожала плечами. – Ну ничего, не расстраивайся. Побереги свое крошечное сокровище, а все проблемы предоставь нам.

– Спасибо, Рика! – я в порыве чувств обняла лучшую подругу. – Мне нужно с ним встретиться, я скоро вернусь.

Я помахала рукой друзьям и побежала в лес к тому водопаду, где впервые встретила свое счастье, даже об этом не подозревая.

Уже слыша шум воды и предвкушая радостные возгласы от столь неожиданной новости, я бежала по тропинке к водопаду, пытаясь унять нетерпеливые мысли. Приближаясь к месту встречи, я увидела моего любимого волка, стоящего спиной. Как же я давно его не видела!

– Фенрир!

Он обернулся, нервно потирая руки, и посмотрел на меня как-то странно, не выразив даже толики радости. Он выставил вперед руку, не позволяя к себе приблизиться, и с каменным лицом проговорил:

– Здравствуй, солнце.

– Что-то случилось?

– Уезжай отсюда.

– Что?! Но… А ты?

– Я остаюсь, а ты уезжаешь.

Я встала как вкопанная, не понимая, что происходит, и только вопросительно смотрела на него, ожидая объяснений.

– Убирайся отсюда! – вдруг рявкнул он на меня, оскалив клыки. – Убирайся и никогда больше не возвращайся! Забудь меня, забудь счастливо прожитые годы и проваливай!

Я не понимала, что происходит и только сжимала одежду, приложив руку к животу. Как бы ни хотела я сдержать слезы, но они хлынули жгучим потоком, стекая по щекам.

– Что на тебя нашло?

– Вики, прости, но я больше не хочу тебя видеть.

Он развернулся и, обернувшись волком, убежал прочь, скрываясь в глубине шумящей в унисон моим всхлипам рощи.

Спустя неделю мы вчетвером действительно покинули Скандинавию, перебравшись в Грецию под крыло Доры. Я все не могла успокоиться после пережитого неприятного разговора и вернулась обратно, решив потребовать обоснование сих слов. Как выяснилось, жители срединной земли ополчились против Фенрира, который подорвал их доверие, напав на своего патрона – Тюра, и, затеяв заговор, они решили устранить его, дабы не подвергать жизни горожан опасности.

Я не вмешивалась; хотела, но что-то меня остановило. Я стояла на крутом обрыве каменистого берега, но уже любовалась не рассветом, а пылающим заревом над обезумевшим городом, откуда доносились революционные возгласы, звон цепей и звериный рык. С любой точки можно было увидеть исполинское тело могучего волка, рожденного в союзе скандинавских богов, которое оседало под тяжестью волшебных цепей.

Внутри меня царили опустошенность и холод. Потерявшая тепло, счастье, любовь, я невидящим взглядом смотрела на падающего в огромную пропасть волка, не оставляющего попытки вырваться из крепких пут, но не хотела ни видеть, ни слышать, как он в последний раз зовет меня по имени.

Я повернулась и тихой поступью двинулась в самое сердце рощи, двигаясь медленно, даже заторможено, как разбитая кукла. Я и не заметила, как пришла к знакомому водопаду, где мы с Фенриром впервые встретились. Память встревожили нахлынувшие воспоминания и разорвали сердце безжалостным ударом, сжимая его в железные тиски ностальгических переживаний. Разразившись рыданиями, я упала на колени и содрогалась всем телом, желая рвать на себе волосы, сдирать кожу, вырывать воспоминания, к которым невозможно прикоснуться.

Содрогаясь от накативших рыданий, я подползла к озеру и, обернувшись, непонимающе смотрела на дорожку из крови, тянущуюся от моих ног.