Анабель Ви - Милоа – спасители Эбери. Книга 2. Милоа-госпожа

Ходили разные слухи на этот счет, но Сурбан поздно женился – только на пятый год своего правления империей, когда ему уже исполнилось тридцать лет. Женой его стала Элена – хрупкая девушка не из самой знатной семьи. Еще одно стечение обстоятельств – на протяжении последующих шести лет у Сурбана и Элены родилось три дочери. Народ недоумевал, почему император не возьмет себе еще одну жену (что было обычным делом в императорской семье), а аристократия, заинтересованная в стабильности династии, роптала на неспособность Элены зачать мальчика.

Но произошедшее далее совершенно не укладывалось в планы представителей эберианской элиты. На шестнадцатый год своего правления император Сурбан вернулся в столицу. Вместе с ним в Турмалон прибыл юноша, которому также было шестнадцать лет. На торжественном приеме в честь приезда император Сурбан объявил, что привез не кого иного, как племянника – Атамурлана, сына своего почившего брата Ибрана и законного наследника престола.

Ошарашенная аристократия не сразу поверила своим глазам. Но перед ними действительно стоял Атамурлан – его сходство с отцом и другими представителями династии было бы глупо отрицать. И по закону Эбериана именно он должен был стать новым императором, а поскольку юноша был по местным меркам совершеннолетним, ожидалась немедленная передача власти от дяди племяннику. Однако Сурбан не спешил уступать престол, несмотря на то, что сам же объявил Атамурлана законным правителем империи.

В итоге юноша самостоятельно начал бороться за власть. На его сторону встали те, кого по разным причинам не устраивала политика Сурбана. Особенно укрепила позиции юноши семья Бивир Куров, чей древний род мог потягаться даже с императорской династией.

В это время старшей дочери Сурбана исполнилось одиннадцать, и император выдал ее замуж за одного из своих приближенных вельмож с высоким титулом дэкора. Все расценили это как попытку ввести в борьбу за престол еще одного человека, ставшего зятем императора. Атамурлана возмутило, что его малолетнюю кузину выдали замуж за зрелого и властолюбивого мужчину.

Атамурлан довольно быстро завоевал симпатии как народа, так и многих представителей воинского и аристократического сословий. Обладая харизмой и талантом убеждения, он также оказался более гибким и дипломатичным, чем его дядя. После полугодичной неофициальной войны и интриг Атамурлан предложил Сурбану вступить в переговоры. Но встреча их так и не состоялась: по пути к условленному месту император Сурбан, крепкий и закаленный в переездах воин, которому недавно только перевалило за сорок, неожиданно упал с лошади и сломал ребро и руку. После чего, несмотря на уход лучших врачей империи, он тяжело заболел и в течение месяца испустил дух. Его место сначала хотел занять зять, но Атамурлан объявил его предателем и прилюдно казнил, освободив кузину от неравного брака и заняв престол.

Несмотря на то, что Сурбана недолюбливали за пренебрежение столицей и постоянные перемещения по империи, Атамурлан решил продолжить его политику, найдя ее вполне успешной. С небольшим отрядом, ныне известным как Стремительная Семерка, он стал разъезжать по империи, верша правосудие и проверяя состояние войск и земель. В Турмалон он приезжал редко.

Элена после смерти мужа уехала на запад – в земли златокожих, что можно было бы сравнить с добровольной ссылкой, ибо культура этого народа и вправду отличалась самобытностью и религиозностью. С собой она забрала младшую дочь. Две старшие девочки остались при дворе Турмалона, и Атамурлан лично следил за их образованием и воспитанием.

На вопросы по поводу того, где скрывался наследник все эти годы и как умер его отец, Атамурлан давал невнятный ответ, что вырос он в закрытом жреческом обществе в Западных горах, а Ибран-хан скончался, когда ему исполнилось двенадцать. Так как Западные горы действительно являлись оплотом сильного религиозного культа и представлялись имперцам не менее загадочными и опасными, чем Триниан, эта история быстро обросла слухами и легендами, которые Атамурлан не опровергал, но и не подтверждал.

За четыре года своего правления юный император-хан уже успел многое: укрепил войско, подавил множество бунтов, внес ряд изменений в законодательство, дав толчок экономическим реформам, а также развитию науки и образования. Однако все эти благие перемены сопровождались централизацией власти и довольно жесткими методами расправы над несогласными.

Императора Атамурлана прозвали Клинком Судьбы за его неожиданное появление, Железным императором за решительный нрав, а в народе его стали называть Атамурланом Стремительным за способность перемещаться с места на место с большой скоростью и успевать за год объехать почти все территории империи.

Такой была история Эбериана последних трех десятков лет.

Небольшой двор таруташских аристократов не мог, конечно, сравниться с великолепием столичной аристократии. И все же они – носители голубых кровей из древних родов, стали тем лицом благородного общества, куда ввел меня Атамурлан.

Я знала, что они еще долго будут судачить обо мне. Признаться честно, я разрывалась между желанием забиться в темный угол и гордо принять вызов судьбы. Но император, как оказалось, давно позаботился о моей «безопасной интеграции» в высшее общество.

После обеда, на котором я едва прикоснулась к роскошным кушаньям (от волнения аппетит был ни к черту), меня тут же увлекла в сторону одна из двух девушек Стремительной Семерки – та, что сидела с левого края и болтала с братьями-воинами.

– Позвольте мне помочь вам освоиться в этом обществе, – с приветливой улыбкой сказала девушка, хотя в глазах ее скорее читалось беспокойство, граничащее с испугом. – Я – улуза Адрэа Ли Ланэз. Улуза – это титул. Но зовите меня просто Адрэа. Я здесь скорее в качестве наблюдателя, так что можете задавать любые вопросы.

Слушая взволнованную речь девушки, я неожиданно узнала ее – именно Адрэа была одной из собеседников, чью беседу я подслушала, разыскивая в резиденции завхоза-баура.

«От судьбы не уйдешь», – почему-то подумала тогда я.

– Не хочу быть навязчивой, но вы представляете огромный интерес для сообщества, к которому я принадлежу. Если позволите, я могу рассказать вам…

Адрэа смущенно запнулась, как будто и вправду не хотела навязываться. Девушка казалась очень искренней – меня удивило, что при дворе вообще существуют такие люди. Конечно, все это могло быть искусной актерской игрой, но я вспомнила Колку – та тоже вроде как была искренней, но в то же время играла со мной, отчего меня не покидало странное напряжение в душе. С Адрэа такого не было – во всяком случае, мой внутренний детектор лжи молчал.