Фарид Джасим - Вторжение в Мидгарт

Тем временем Хельги завел молитву, взывая к богам и богиням:

– О Тиваз, справедливый Небесный Отец, услышь нас и нашу мольбу! Воданаз, многомудрый кудесник, раствори врата, чтобы встретить славного конунга, которого несут в твою обитель отважные воительницы. Фрийя, добрая мать всего сущего, услышь мой голос! Тонараз, страж и друг людей, пусть хранит твой могучий молот великого ильвинга на его пути в Чертог Павших! О Манназ, отец всех людей, открой врата Асгарта, ибо услышишь ты скоро твердую поступь того, кто прошагает по чудесному мосту в древнейший гарт! Добрый Ингваз 13 13 ИНГВАЗ (Фрейер) – бог плодородия, благоденствия и мира. Он – брат-близнец прекрасной богини плодородия и любви Фрейи. Вместе с Одином и Тором он был одним из основных и наиболее почитаемых богов всех германских племен. Культ Фрейра получил особенное распространение на территории древней Швеции. Его атрибутом являлись меч и корабль. Фрейр принадлежит к семейству Ванов. – щедрый господин, прекрасная Хольда 14 14 ХОЛЬДА (Фрея) – прекрасная богиня любви и плодородия. Происходит из семейства Ванов. Бог Фрейер является ее братом-близнецом. Фрея делит поровну с Одином воинов, погибших в битвах. Ее главный атрибут – волшебное жемчужное ожерелье Брисингамен, которое ей смастерили четыре карлика. В качестве платы за свою работу они потребовали четыре ночи ее любви. – светлоликая госпожа, встречайте могучего Хрейтмара и примите его в своем чертоге! Юная Идунна, пусть будут твои молодильные яблоки угощеньем достойному конунгу!

Хельги сделал паузу, воздел молот и повернулся к телу Хрейтмара. Вульф видел, что от головки священного орудия исходит золотое сияние. Он чувствовал, как воздух наполняется чем-то невидимым, необычайно могущественным, и сияние становится все ярче, с каждым мигом все больше затмевая свет звезд и луны. Вульф ощутил присутствие тех, кто откликнулся на зов и явился, чтобы одарить благоденствием и удачей молящихся и принять в свои чертоги того, кто верно следовал обычаям своего народа и погиб с оружием в руках.

Хельги взмахнул орудием, освящая павшего героя. Сквозь золотистое сияние Вульф увидел, как колдун положил молитвенный молот на землю, взял в руки чашу с элем и наполнил им рог. Затем он приблизился к Вульфу.

– Все боги и богини, добрые духи и Древнейший Из Волков – отец нашего рода, – восславьте Хрейтмара, сына Арна Сутулого!

Вульф принял рог с элем из рук колдуна и, отпив глоток, передал его матери, а та, едва пригубив напитка, отдала сыновьям и дочери. Сделав круг среди ближайших родичей покойного конунга, рог с элем вернулся к Хельги. Он прошагал к стругу и вылил оставшееся пиво на тело Хрейтмара. Не говоря больше ни слова, вардлок отошел в сторону и сложил руки на груди, давая понять, что пришла пора зажигать огонь.

Вульф взял факел, который протянул ему Хигелак, и подошел к стругу. Взглянув на серо-синее лицо отца, громко произнес:

– Все боги и богини, добрые духи и Древнейший Из Волков – отец нашего рода, – восславьте Хрейтмара, сына Арна Сутулого! Я клянусь отомстить за тебя, отец, как я уже поклялся, принимая твой меч и шлем. Когда-нибудь мы свидимся с тобой в светлых чертогах Воданаза!

С этими словами Вульф снял со своего запястья золотой обруч, который отец подарил ему несколько лет назад; тогда совсем еще юный ильвинг впервые пролил кровь врага. События почти пятилетней давности пронеслись перед его взором, словно сон.

Ильвинги отражали одно из бесчисленных нападений приплывших из-за моря херулийцев, вступив с ними в бой на самом побережье. Судьба поставила Вульфа лицом к лицу с белобрысым юнцом примерно его возраста. Поединок был недолгий, хотя херулиец дрался с яростью берсеркера. Копье Вульфа пронзило его живот, и он упал со свирепой гримасой на лице. Вечером того дня на пиру Хрейтмар торжественно преподнес сыну обруч как знак силы и мужественности, закаленной на крови врагов. Его братья, прежде не бывавшие в битвах, с завистью смотрели на него, преисполненные уверенности, что следующим летом, когда они наконец достигнут нужного возраста, чтобы идти в боевые походы с мужчинами, они также получат от отца дар за Первую Кровь.

Сейчас этот обруч лежал на груди покойника как знак благодарности сына отцу за то, что он вырастил его отважным, смелым и решительным.

Бросив прощальный взгляд на своего родителя, Вульф поднес факел к соломе, которой был выложен струг, и отступил назад. Пламя быстро захватывало сухое дерево, выплевывая в небо клубы черного дыма. По мере того как огонь разгорался, золотистое сияние, заполнившее собой чуть ли не все небо, меркло, будто солнце гасило лучи за западным горизонтом.

Пламя погребального костра полыхало, обдавая жаром стоящих поблизости людей. Вульф смотрел в темное небо, на звезды и луну, которые то и дело прятались в клубах черного дыма, и удивлялся тому, что не чувствует печали или скорби от потери близкого человека, которые, как он ожидал, охватят его при виде ревущего пламени погребального костра. Множество чувств перемешались в нем, но среди них не было того, которое возникает и схватывает горло железными тисками, когда от тебя уходят близкие, друзья и просто те, кого все эти годы любил.

Некоторое время спустя горящий струг рухнул в выкопанную под ним могилу. Позже, когда огонь погас, ее засыпали землей. Невысокий холмик обложили камнями, а рядом установили большую каменную плиту, на которой утром Хельги выцарапает рунами хвалебные строки, посвященные могучему князю ильвингов, – Хрейтмару, сыну Арна Сутулого.

Поминальный пир длился долго. Когда Вульф добрался до своего лежака, было уже далеко за полночь. Положив меч и шлем на пол, он лег и закинул руки за голову. Сон не шел, он по-прежнему не чувствовал себя уставшим. Закрыв глаза, Вульф вспомнил события последних дней, которые пронеслись в памяти хороводом пляшущих огней. Они превращались в снежинки и падали на ослепительно белую долину реки, скованной толстым ледяным панцирем.

Гонимые штормом, темные тучи низко проносились над дремлющей под ледяным покровом землей. Холодный ветер стонал над долиной, закручивая снежные вихри и разбивая их о деревянные стены кузницы, словно пытаясь выдуть оттуда жар. Язычки пламени тянулись ввысь, касаясь каменной крыши горна. Седовласый кузнец стоял рядом, глядя на раскаленное докрасна железо. По его покрытому сажей лицу стекали капельки пота, кожаный фартук лип к могучему телу. В жилистых руках он сжимал щипцы, которыми переворачивал в пламени длинный брусок железа. Кузнец с любопытством рассматривал незнакомый металл, но многолетний опыт и доскональное знание своего дела твердили, что из него выйдет хорошее оружие.