Александр Харламов - Княжья Печать

– Помнится, – промолвил недовольно Прохор,– я запрещал вступать в схватки ближникам с гриднями. Пусть и в тренировочные…

– Брось, отец!– отмахнулся от укора парень, продолжая строгать свистульку.– Это-то и боем назвать нельзя, так же как воинам этого чурбана с мечом!

– Это был боярин Влад!– укоризненно покачал головой Прохор, присаживаясь рядом.– Один из лучших в дружине гридней.

– Он слишком полагается на свою силу! Махает мечом, как коромыслом…– улыбнулся парень, убрав ножи и закончив работу.

– Аким…

– Отец, ну подрезал я ему сапоги, ну указал на его место, уж больно заносчив был! А как иначе тренироваться? Дела-то никакого давно нет, и Очистительные Походы забросили!

– Он затаит обиду…– заметил Прохор.

– Пусть таит! На обиженных…

– Хватит, Аким!– оборвал его резко ближник Великого Князя.– По делу я, государственному…

Глаза парня загорелись от ожидания чего-то интересного. Он придвинулся ближе к отцу, забыв о смастеренной свистульке.

– Говори!– попросил он, жадно ловя каждое слово.

– Княжья Печать пропала!– как обухом топора врезал Прохор, рубанув с плеча.– Приказано нам ее отыскать, во что бы то ни стало…Борисом приказано, князем нашим…

– А…– начал было Аким, но был прерван отцом.

– Жрец светлейшего Рогвольд похитил ее, когда соборовал усопшего государя нашего. Похитил и скрылся! Отыщем его, отыщем Печать, так что некогда нам тут свистульки мастерить, да бояр в детских игрищах побеждать! Дело надо делать!

– Я готов! Отец, да я…– Аким от избытка чувств, даже вскочил со своего места. Он очень долго мечтал об именно таких приключениях, чтобы непременно в государственных интересах, да с опасностями, да с приключениями.

– Остынь! Для начала надо определить, где искать паршивца. И лишь потом идти по следу…– остудил пыл сына Прохор. –Для этого надо собрать небольшой отряд верных нам людей. Сможешь?– уточнил отец, нахмурившись.

– Любой почтет за честь…

– Сможешь? – насупил брови Прохор.

– Конечно!

– Десяток через пару часов должен быть готов к походу!– заявил старший ближник, почесывая бороду.

– Они будут готовы! А куда отправимся? Где прячется этот предатель?– Акиму идея поисков пропавшего жреца понравилась, захватила его. И он горел желанием немедленно действовать.

– Есть у меня она идея,– уклончиво ответил отец. Отпуская сына собирать отряд, а сам отправился к Храму Светлейшего, чтобы побеседовать со жрецами об их бежавшем руководителе.

В храме шла служба. Ее пришлось выстоять почти всю, преклонив колено по стиборскому обычаю, внимая нравоучительные речи одетого в позолоту певчего. Тот рассказывал о всепрощении, воспевал доброту и милосердие, а сам то и дело косился на чан для пожертвований, в который прихожане бросали монеты от медяков до полновесных грошей. Прохор жрецов, где-то на самом глубоком уровне подсознания, презирал, именно за эту жадность, алчность и восприятие веры, как нудную однообразную работу. В его скудном понимании воина, вера каждого человека должна была храниться где-то в душе, иметь свой вид, а не обрекаться в определенные жесткие формы обрядов и жертвоприношений. Каждый человек, приходя в храм Светлейшего, должен был иметь право молиться так, как ему велит сердце, и каждого из этих людей должны были принять, обогреть, где-то помочь, где-то выслушать, не взимая за это платы.

Наконец, певчий слез с трибуны, окурив ближние ряды терпким запахом какой-то травы, от которой каждый раз Прохора начинало тошнить. Прошел величественно к выходу, поминутно благословляя прихожан своей крепкой рукой, и скрылся в каком-то незаметном проходе. Ближник Великого князя огляделся по сторонам и скользнул за ним.

За неприметной дверью его встретил узкий коридор, освещенный развешенными лампадками на стенах. Каменные ступени вели куда-то вниз, где проживали жрицы. Прохор быстро спустился вниз и оказался перед двумя одинаковыми дверями. За одной из них слышались громкие мужские голоса. Именно туда и скрылся певчий. Решил для себя княжеский ближник. Толкнул створку и огляделся.

Полный мужчина с благообразной бородой и почти что святым, полным смирения взглядом снимал с себя тяжелую позолоченную рясу. Ему помогал молодой служка из учеников. Кадило валялось на столе, тлея еще неостывшими углями. Оба священнослужители испуганно обернулись на дверной стук, будто их застали за чем-то неприличным.

– Вы кто?– спросил жрец, нахмурив брови и быстро придя в себя.

– Мне бы поговорить…– замялся Прохор, не зная, как себя лучше представить.

– Пойди вон…– властно кивнул служке усталый певчий, присаживаясь на колченогий табурет. Тот мгновенно послушался, прикрыл за собой дверь, но остался за ней, видимо подслушивая. Прохор так и не услышал шагов по коридору.

– Как я понимаю вы ближник Великого Князя?– демонстрируя свою осведомленность, начал разговор жрец. Его седые волосы были растрепаны, и вид он имел не самый здоровый.

– Прохор я!– подтвердил воин, неловко присаживаясь рядом.

– И, скорее всего, вы хотите поговорить о Рогвольде и его бегстве?– понятливо кивнул жрец.

– Точно так!

– Все, что я знал, я уже рассказал Тайному приказу. Никаких новых сведений у меня нет!

– И все же…

– Я…

– Ваше Святейшество, поверьте, что дело государственной важности!– настоял Прохор, как бы небрежно тронув рукоять меча и нахмурив брови.– Расскажите еще раз все и по порядку.

Жрец вздохнул, поняв, что упрямый ближник от него не отстанет.

– Когда Князю стало плохо, и понятно было, что он не выживет. Храм принял решение соборовать его. Государь попросил, чтобы это сделал верховный жрец Рогвольд. Как получилось, что Печать оказалась в руках этого проходимца я не знаю, но вернулся он, видимо, уже с ней. Заперся в своей келье. Не вышел на вечернюю службу. Я отправил служку позвать его, но и тот не вернулся. Тогда к жрецу пошли я и несколько моих братьев по вере, обеспокоившись. Обычно Верховный ведет вечером службу. Там в коридоре мы обнаружили убитого служку и то, что Рогвольд исчез. Из конюшни пропала лошадь и упряжь на нее. Все…– развел виновато руками певчий, словно бы извиняясь за скудость информации.

– Конюха допросили?– быстро уточнил Прохор, пощипывая кончик бороды, раздумывая, куда вместе с Печатью мог бежать жрец.

– У нас нет конюхов. Все работы по хозяйству выполняют служки – будущие наши жрецы. И…

– Какая разница,– недовольно буркнул Прохор,– служку или конюха! Того, кто подготовил Рогвольду лошадь?

– Он дал обет молчания и…

– Что?– ближник подумал, что ему послышалось.

– Служка, работающий на конюшне, дабы замолить свои грехи дал обет молчания, и сказать что-либо не может!– пояснил новый Верховный жрец с надменной улыбкой, которую ближнику Великого князя тут же захотелось смазать дубиной. Тут государево дело, а они в клятвы играют! Бред, да и только!