Андреа Стюарт - Дочь костяных осколков

А я ринулся к парусам и подумал: Мэфи, возможно, надеется, что я поплыву обратно к Голове Оленя.

Что ж, это я вряд ли когда-нибудь узнаю.

– Я еще пожалею об этом, да? – спросил я.

Тогда я еще не знал, до какой степени.

– Давай же, маленький Лазутчик, – проворковала я и протянула орех на ладони. – Это не противоречит командам. Всего один орешек. Ничего не случится, он тебе не навредит.

Лазутчик подергал кошачьими ушами и потер морду лапами, слишком большими для его беличьего туловища. Его хвост цеплялся за стропила. Конструкции не имеют индивидуальных особенностей, у них нет слабостей, нет характера, но этот Лазутчик одним глазом поглядывал на орех.

Я потянулась к поясу, рукав формы прислуги неприятно царапал запястье. Я достала второй орех и положила его рядом с первым. Теперь все внимание конструкции сосредоточилось на мне. Лазутчик отцепил хвост от стропила и сделал полшага вперед.

– Вот так. Спускайся, умные камни никуда не денутся.

Солнечный свет просачивался сквозь ставни складского сарая и яркими полосами ложился поперек пола из потертых досок. Ящики с умными камнями стандартного императорского размера поднимались чуть ли не до самого потолка. Тканая драпировка с одного наполовину сползла.

Лазутчик сделал еще несколько шагов в мою сторону, спрыгнул на верхний ящик и задергал ушами и усами. Я заметила, что он за мной крадется, еще когда шла по коридорам дворца. Отец приглядывал за мной, но это не значило, что Лазутчик не мог между делом немного полакомиться. Склад с умными камнями никто не охранял, хотя это было настоящее сокровище, но конструкции Лазутчик следили за всей прислугой. Мой Лазутчик, как и все остальные, обо всем докладывал главному Лазутчику, Илит, а та не любила сажать воров за решетку. Она предпочитала медленно пожирать их живьем.

Когти заскребли по дереву – Лазутчик подбежал еще ближе. Я старалась не двигаться, хотя протянутая рука уже ныла от напряжения. Наконец Лазутчик схватил у меня с ладони орех. Обычная зверушка тут же умчалась бы со своей добычей в укромное место, но мой Лазутчик принялся есть орех, не сходя с места. У него не вышло остаться незамеченным, так какой смысл куда-то убегать и прятаться? Я осмотрела все составные части конструкции: с виду было похоже, будто он таким и родился. Отец отлично поработал.

С того дня, как остров Голова Оленя ушел под воду, многое изменилось. Конструкция Главный Чиновник беспокоился по поводу того, куда направятся беженцы. Главный Торговец постоянно твердил о потерянной в результате потопления шахте умных камней. Губернаторы островов начали писать отцу. Некоторые, чтобы выслужиться, выражали готовность принять немного беженцев, остальные писали, что не смогут этого сделать.

Состояние дел в Империи и так нельзя было назвать стабильным, а тут такое. Я старалась не задаваться вопросами, хотя их было немало. Что, если все острова начнут уходить под воду? Что, если затопление острова – часть миграционного процесса, о котором мы просто не знали, потому что это случается с промежутками в столетия? Я глубоко вздохнула: если это так, мне этого не изменить. Надо было сосредоточиться на том, что я смогла бы изменить, а для этого надо было оставаться наследницей отца, чтобы после его смерти занять его место.

Я оттянула повыше рукав из шершавой ткани и предложила конструкции второй орех. Лазутчик придвинулся еще ближе и взял орех. Он смотрел на меня своими черными глазками, а я спрашивала себя: способна ли конструкция испытывать к кому-нибудь симпатию? Этому Лазутчику нравились орехи. Чем человек хуже ореха? А если ему понравится проводить время в компании какого-нибудь человека, не сможет ли эта симпатия отменить написанные на осколках костей команды? Мне уже приходилось сбивать конструкции с толку, давая им неоднозначные и взаимоисключающие команды. У четырех конструкций первого уровня, которые помогали отцу править, имелись какие-то зачатки индивидуальных качеств. Мне хотелось узнать, как с этим у конструкций третьего уровня, например у этого Лазутчика?

Но я пришла на склад умных камней по другой причине. Я видела, как Лазутчики следят за прислугой, и надеялась, что отец не очень сильно изменил первоначальные команды. Память у меня, может, была и не такой хорошей, как у Баяна, но я была гораздо наблюдательней его. Однажды я видела, как служанка в свой выходной уходила из дворца в город. Так вот, когда она накинула плащ на униформу, преследовавший ее Лазутчик сразу прекратил слежку.

Поэтому я позаимствовала тунику прислуги из стирки и замаскировалась под служанку.

Я потянулась рукой к горке еще не сложенных в ящик умных камней. Лазутчик смотрел на меня. Я взяла пригоршню камней. Лазутчик задергал носом, но в остальном оставался неподвижным. Я прижала кулак с камнями к груди, а потом притворилась, как будто опускаю их в карман на поясе.

В какой-то момент мне показалось, что я просчиталась. Лазутчик сидел на ящике с умными камнями, как на насесте, и смотрел на меня так, будто ждал, что я предложу ему еще один орешек. Но потом у него встали торчком уши, задергался нос, задвигалась голова; он стремительно промчался мимо меня и проскользнул в щель под дверью.

Теперь мой Лазутчик на пути к тоннелю под внутренним двором, который ведет во дворец. Тоннель по размерам как раз подходит для его маленького тельца, по нему он добежит до логова Илит и доложит своей госпоже о совершенной служанкой краже.

Убедившись, что все идет по плану, я вернула почти все камни на место и немного оставила себе – вдруг пригодятся. Отец никогда не запрещал мне приближаться к умным камням, а если он захочет наказать кого-то из служанок, я скажу ему, что сама попросила принести мне горсточку для опытов.

Я посмотрела в щель между ставнями, оглядела ящики, на случай если там притаился еще один Лазутчик, и убедилась, что на складе, кроме меня, никого нет.

Новый ключ, который для меня выковал кузнец, я забрала еще два дня назад, и теперь он лежал в кармане на поясе. Головка у этого ключа отличалась от оригинала, но у меня было такое чувство, что отец узнает его, если увидит. Я чувствовала, какой ключ тяжелый, и осознание, что он у меня, меняло даже мою походку.

Слуги занимались своей работой утром и рано вечером перед ужином, отец заперся в комнате, чтобы ставить опыты, и взял с собой Баяна, так что весь дворец был в моем полном распоряжении.

Когда я бодрым шагом вернулась обратно, мне показалось, что свет в окнах стал ярче и даже воздух, как я, дрожит от возбуждения.

У меня в кармане лежал ключ от одной из запретных для меня комнат.