Рэйда Линн - Сталь и Золото. Книга 2. Смерть и Солнце. Том 1

«Ни дать ни взять, аудиенция у Императора», – сыронизировал «дан-Энрикс» про себя, однако сохранил серьезное лицо и кивнул Пчелоеду.

Крикс простоял на одном месте, вероятно, минут пять, прежде чем, наконец, услышал Астера.

– Луна сегодня полная, в лесу слишком светло. Оставайся там же, где теперь стоишь, и не оглядывайся, – велел знакомый звучный голос, и «дан-Энрикс» с трудом подавил желание сейчас же обернуться. – Мэлтин сказал мне, что ты был оруженосцем одного из рыцарей в имперском войске. Это так?

– Да, так.

– Это хорошо. Значит, расставшись с нами, ты сможешь вернуться к своему хозяину.

– Вы хотите, чтобы я ушел? – спросил «дан-Энрикс» удивленно.

– Нет, напротив, это мы снимаем лагерь и уходим. Два часа назад вернулись Лис и Шестипалый. Они сообщили, что Эзар действительно убит, а «Горностаев» возглавляет бывший знаменосец принца, Эйст лат-Гир. Ты просил Мэлтина узнать для тебя все, что можно, о судьбе имперских раненых. Боюсь, ничего утешительного я тебе не расскажу. Когда лат-Гир привел своих людей в Летние воды, с ними было человек тринадцать пленных из деревни, где погиб Эзар. Люди лат-Гира согнали крестьян из четырех окрестных деревень смотреть на суд и казнь. Лис видел этот фарс с начала до конца, и он клянется, что такийцы с самого начала знали, что убийцы принца среди пленных не было.

– Тогда зачем им вообще понадобился этот суд?

– Да все затем же… Безопасность «Горностаев» держится на страхе. Если бы не этот страх, то пара сотен сервов с кольями, собравшихся из разных деревень, давно бы не оставила от гвардии Эзара даже мокрого пятна.

– Так почему они не попытаются объединиться? – мрачно спросил «дан-Энрикс».

Его собеседник сухо усмехнулся.

– Пока ты сам не побывал в их шкуре, тебе не понять, до какой степени способен перетрусить человек. Бывало, что несколько «Горностаев» останавливались в какой-то деревне на ночь, и, напившись, забывали даже выставить охрану. Но наутро они просыпались целыми и невредимыми, потому что жители деревни в жизни не посмели бы прирезать их во сне и побросать тела в овраг. И ты бы думал точно так же, если бы привык, что шэддеры приходят, когда им вздумается, берут все, что захотят, и убивают всех, кто им сопротивляется. Лис говорит, такийцы так и не дознались, кто пустил стрелу в Эзара. Десять человек повесили на месте, а троих, которые не смогли выдержать допроса и признались, что это они виновны в смерти принца, по приказу Эйста сожгли следующей ночью.

Энониец вздрогнул.

– То есть как «сожгли»?..

– Ты никогда не видел? Впрочем, я забыл, что в южных землях принято казнить иначе. Но имперские законы «Горностаям» не указ.

«Они хуже Безликих, эти люди», – в ужасе подумал Крикс. А в следующую секунду его посетила мысль, из-за которой волосы на голове у Рикса встали дыбом.

– Это все из-за меня, – сказал он в пустоту. – Если бы я не подстрелил Эзара, ничего бы не случилось.

Астер рассмеялся. Это был на редкость невеселый смех.

– Ну конечно, это все из-за тебя: и «Горностаи», и война, и эти казни. Если бы не ты, такийцы отпустили бы своих пленников на все четыре стороны, а напоследок куртуазно извинились за налет. Я верно понял твою мысль?..

Крикс не ответил. Он провел ладонью по лицу и ощутил, что пальцы у него дрожат.

– Как бы там ни было, завтра на рассвете мы сворачиваем лагерь и идем в Летние Воды, – подытожил Астер. – С «Горностаями» нужно покончить прежде, чем они соединятся с остальными нагорийцами.

– Могу я пойти с вами? – спросил Крикс. До нынешнего вечера он был уверен, что, оправившись от ран, он снова присоединится к войску лорда Ирема. А люди «Бешеного принца», отступавшие на север, двигались в противоположном от Сокаты направлении. «Дан-Энрикс» сам не понял, когда его планы успели так резко измениться.

Астер отозвался, не задумавшись – но, кажется, и не особо удивившись этой просьбе.

– Нет. С разведчиками из Лесного братства ходят только те, кого я принял в свой отряд. А ты имперец – следовательно, вдвойне чужак для каждого из нас. Сегодня ночью мы могли бы уйти так, что ты проснулся бы в пустом лесу и еще долго думал, не приснился ли тебе наш лагерь. Но ты оказал всем нам серьезную услугу, и заслуживаешь большего. Мечи у нас наперечет, но мы оставим тебе нож, кремень с кресалом и немного вяленого мяса, чтобы ты сумел добраться до своих. На этом я сочту свой долг исполненным с лихвой. Или ты думаешь, что вправе требовать чего-нибудь еще?

– Я ничего от вас не требую, – заверил Рикс. – Я просто хочу вместе с вами драться с «Горностаями». Если для этого я должен стать одним из вас, тогда позволь мне вступить в ваше Братство.

Произнеся последние слова, южанин проглотил застрявший в горле ком. Приняв его к себе на службу, мессер Ирем даже не подумал связывать его предписанной оруженосцам клятвой, а когда Крикс сам рискнул напомнить сюзерену об этой традиции, тот не без желчного юмора заметил, что одну подобную присягу энониец уже дал. Сейчас «дан-Энрикс» мог только порадоваться, что он не был связан с коадъютором еще и клятвой. По собственной воле присоединиться к мародерам и бродягам, воюющим против каларийского наместника – это ли не нарушение присяги?.. Но такийцы заживо сожгли троих человек, принявших на себя его вину, и перевешали еще десяток. Оставить все как есть и двинуться к Сокате, где стояли лагерем имперские войска, значило снять с себя всякую ответственность за их судьбу. Иначе говоря, предать всех тех, кто умер по его вине. Переполнявшая «дан-Энрикса» ненависть к «Горностаям» и их предводителю роднила его с Лаской, Сайремом и Пчелоедом крепче, чем любые клятвы или даже кровное родство.

– Ты еще слишком юн для Братства, мальчик, – усмехнулась темнота. – Боюсь, что нам здесь не нужны оруженосцы.

– До сих пор я бился наравне со всеми остальными.

– В самом деле? И в скольких сражениях ты уже поучаствовал, малыш? В одном? Может быть, даже в двух?.. – по-видимому, Астер находил их спор весьма забавным. Энониец зло прищурился.

– Если я сразился с человеком, который был вдвое старше, и убил его, то что важнее: кто из нас двоих больше сражался или кто, в конце концов, остался жив?..

– Неплохо сказано, имперец, – чуть подумав, согласился его собеседник. – Может, ты не так уж и не прав. Лови!

Что-то тяжелое упало к ногам Крикса, и, скосив глаза, он увидел длинный меч с узорной рукоятью.

– Я сказал «лови», а не «считай ворон», – заметил Астер, выходя из-за деревьев.

Крикс даже забыл про меч, уставившись на предводителя повстанцев. Он так долго думал, на кого окажется похож этот мужчина, что теперь, казалось, ни одна деталь в облике Астера не ускользала от его внимания.

Был он невысоким, тощим и сутулым, при ходьбе заметно припадал на одну ногу, и в сравнении с тем образом, который успел представить себе Крикс, смотрелся почти жалко. Спутанные волосы антарца выбивались из-под ремешка на лбу, узкие скулы покрывала пегая щетина. Но запавшие глаза смотрели на лаконца остро и внимательно, а были они светлыми и хищными, словно у дикой ночной птицы.