Вадим Вятсон - Нэй. Сердце Сошо

Головой мотнул, куда-то не туда его занесло…

За эльфом пристально следил, как тот спускается, на арену выходит. Войдя, даже подождал, пока Маркус Пум насладится криками поддержки на каждую сторону света. Руками взмахивал, кричал что-то ободряющее, зрители его тут же поддерживали и так несколько раз, несколько кругов.

А потом…

Это даже не борьба была, и даже не избиение, а так…

Словами не описать.

Маркус просто разбежался, он был одного роста с эльфом, но тяжелее его фимт на пятьдесят, и бросился на противника.

А эльф даже не двинулся с места.

Хорошее место у Нэя было, на трибуне, соперники в профиль стояли и двигались так, что все их движения были ему видны.

Точнее, одно движение Маркуса, и…

Заметить движение эльфа было почти невозможно. Когда после этого финала шло обсуждение, то большинство, если не все, ничего толком не видели.

Вот Маркус разбегается, что-то грозно кричит или, скорее, рычит, бросается на эльфа. И, не добегая ни ярда меньше, вдруг взлетает в воздух, запрокинув голову и уже ничего не крича, и как мешок падает на песок арены.

Все.

Эльф поклонился на все четыре стороны и медленно ушел под полную тишину. И только на трибуне эльфов восьмерка хлопала в ладоши. Молча, но с улыбками… ну, лучше не говорить, какими.

Нэй не стал выбиваться из общего фона и тоже заявил, что ничего не видел.

Но он видел!

Даже ощутил, как замедлилось время.

Эльф сделал шаг вперед, немного прогибаясь, и когда Маркус оказался на расстоянии удара, присел и ударил снизу вверх, придав человеку ускорение, использовав его же энергию разбега. Вот от этого сержант и взлетел на пяток ярдов вверх.

И еще, или только показалось Нэю…

Но их взгляды на мгновение встретились. Эльфа и человека-зрителя. Было не понять, что сверкнуло во взгляде эльфа – удивление? А вот Нэй точно был восхищен!

И желание, мечта появилась – оказаться там, на этой арене.

А мечты, как известно, иногда сбываются.

Октябрь 1439 года от Пришествия Скирии

Мальвинор…

Трактир «У Столпа»

Ну, вот и закончилась служба.

И дембель неизбежен, как крах…

Эй, куда это его снова понесло? И откуда эти мысли, фраза, в его голове?

А, ну да, из воспоминаний Учителя.

Учитель…

Не человек, а гора, мощь, сила! Который, несмотря на все свои раны и слепоту, воспитал Нэя, поставил на ноги, научил понимать жизнь. И передал все свои знания ему, Нэю, благодаря рабукам.

А знания, надо сказать, обширные, но больше в них все-таки непонятного, чем того, что можно применить в реальной жизни. Точнее, для этого мира, родного мира Нэя, совершенно невозможные и, может, где-то и не нужные. И, даже обладая магией, этот Мир многое мог не понять и не принять. Здесь все по-другому, здесь многое не так, и многое…

Вот о чем он снова?

Правильно, о дембеле.

Дембель как традиция существовал и здесь – в Граничном Патруле. И здесь натирались пуговицы до блеска, выглаживались форменные штаны до сверкающих стрелок и голенища сапог сжимались в гармошку, набивались набойки на подошву, и каблук увеличивался и срезался, чтобы не было так заметно.

Но вот таких пьянок, какие пришлось устроить Нэю, в воспоминаниях Учителя он не находил. Угостить всех в самом Форте и еще напоследок напоить, кажется, весь Мальвинор. Ну не весь, но всех Свободных Искателей города точно.

Нэй вообще-то не собирался организовывать из своего дембеля какого-то грандиозного события. Но так вышло, что он «совершенно случайно» узнал, что весь форт сбросился на его отвальную! Все посчитали, что лучший муляр-таш всех времен и народов Граничного патруля (на этих словах Нэй всегда жутко краснел, единственное, что приливало кровь к его лицу – вот эта похвала, на самом деле вполне заслуженная), просто не имеет права уйти слишком скромно. Нужна песня, легенда! Нужен фурор, аншлаг и тому подобные события, чтобы они запомнились. Чтобы можно было рассказать всем о столь грандиозном событии!

Еще Артур Мосли пообещал поучаствовать, вырваться из дворцовых интриг на свежий воздух. А то атмосфера во Дворце, в Величественном Мирминоре, просто угнетающая из-за своего регламента и этикета, где просто невозможно сделать шаг в сторону, ибо обязательно рядом окажется кто-то, кто напомнит о крови, о чести и обязанностях Принца. Но простая пьянка Артура не устраивала, вот он и попросил устроить разгуляй!

Кстати, вот его, Артура, место за столом, по левую руку от Нэя. Нэй – виновник торжества, отвальной, последней, уже дембельской пьянки, поэтому и сидит во главе стола, несмотря на свою кровь. А где Артур сейчас?

Да вон, сидит за каким-то столом и заговаривает зубы очередной миловидной, свободной искательнице. Кровью своей не светит, но и без этого язык у него подвешен о-го-го как! Любым девчонкам в их нежные ушки может наговорить такого словесного по… э… лоска, что те на глазах начинают таять. И эта девочка не исключение – уже поплыла. Ловелас-путешественник…

Артур, кстати, был первым, кто, правда, в шутку предложил Нэю вассальную клятву. Нэй присягает своему сюзерену, а тот из милости или за заслуги дарует ему благородство или даже дворянский титул! Заманчивое, надо сказать, предложение, но бессмысленное. Вассальную клятву нельзя отменить или прекратить, только клятвой более высокому сюзерену. Куда уж выше!

А почему в шутку? Потому что Артур сам и отбросил это предложение, сказав, что ему нужен верный друг, а не глупый вассал. К тому же, каким бы ни был благородным сюзерен, всегда появляются мысли поиздеваться над своими вассалами. Или получить то, что тебе не принадлежит, воспользовавшись правом сюзерена. Ведь даже со службой у Артура проблемы были. Куда не плю… кинь взгляд, кругом вассалы королевского дома Лонгбардов! Поэтому пришлось Артуру обращаться непосредственно к Одиннадцатому Лорду-Маршалу Граничного патруля Норту вис Амосу, чтобы найти место подальше от своих вассалов. Таким местом и оказался Третий форт Северного Округа. Одним из… Он его и выбрал, и «капюшон» прихватил. Но разве можно скрыться от себя? Все равно узнали, кто он и что он, и попытались потянуть его по службе. Дали ему капитана, нечего Принцу в лейтенантах прозябать, но он устроил грандиозный скандал, и так до конца службы и ходил в старших лейтенантах, и всех просил, и требовал так по этому званию его и называть. Только в конце службы наконец принял капитана и обмыл четыре ромбика.

Правда, на отвальную Нэя прибыл уже подполковником Королевской гвардии и Лордом-претором Третьего Гвардейского Аркитарского полка. Об этом он сказал по секрету Нэю, при этом почему-то сильно покраснев. А главное, жутко обрадовался, когда узнал, что Нэй так и не принял вассальную клятву ни от кого, кто предлагал ему это возвышение. Боялся, что это будет препятствием дружбы.