Сергей Поздняков - Endless Coven. До раскола луны: Липирия

– Ты болен, тебя к лубергам надо, бредишь, – сказал второй леторий, присоединившись к дебатам.

– Я говорю тебе, Липир видит его план, не даёт ему возможности, – продолжал первый.

– Да он такой же как мы, посмотри на него, – произнёс третий, показывая на Акефамия. – Такой же худой, не переросток, как лиардинцы.

– Я возьмусь за него, – сказал второй и подошёл к Акефамию.

Акефамий продолжал стоять в строе, держа на руках своё снаряжение и снаряжение двух других рекрутов. Он слышал споры леториев и ждал их решения, боясь, что вызовет лишь больше проблем.

– От куда ты? – спросил леторий Акефамия.

– Из Логем-Ирсума.

– Почему ты решил стать леторием?

– Мой отец был леторием.

– И он ничему тебя не научил? – удивлённо спросил боец.

– Нет, он был рядом очень недолго. Он рассказывал истории со время войны.

– Твой отец учувствовал в войне?

– Он и мама рассказывали об этом, он на востоке воевал, с узурпаторами.

– Но участники той войны уже все мертвы, липинцы столько не живут, а на линирца ты не похож, причём совершенно не похож, – после чего леторий задумался. – Сколько твоему отцу было, когда он умер?

– Сорок пять, – ответил Акефамий.

– Точно?

– Точно.

Леторий молча посмотрел на Акефамия и вернулся к двум бойцам. В его лице читалось сочувствие, но причина этого сочувствия была неизвестная. Леторий посчитал, что возможно отец Акефамия был лжецом, который своими рассказами пытался всех удивить, но сам ничего не знал и не смог дать требуемых знаний ребёнку. Либо он был одним из тех, кто с фанатизмом относился к делу и даже не планировал заводить семью и детей. Но это были лишь предположения.

– Печальный случай…, – произнёс леторий.

Двое бойцов стояли в ожидании подробностей. Но по одному виду их товарища было ясно, что Акефамий пойдёт с ними, и другого исхода быть не может.

– Он жертва обстоятельств. Не знаю, кем был его отец, но могу сказать с уверенностью, что всей правды, этому юнцу, не поведали.

– И что теперь, нам это расхлёбывать? – спросил первый.

– Тебя это не должно волновать. Я взялся за него, раз ты и ты, – показал леторий пальцем на одного бойца, а потом на другого, – боитесь сложностей.

– Каких сложностей? Я тебе говорю, с ним что-то не так, – ответил ему первый леторий.

– Лямку завяжи. – сказал второй леторий, повторив слова третьего. – Пусть идёт с нами как может, а когда разложим навесы, я с ним побеседую.

Два летория, ничего не сказав, встали во главе строя, пока взявшийся за Акефамия боец, подошёл к нему, чтобы разъяснить ситуацию.

– Маршируй как можешь, чужое снаряжение, верни, как разложим навесы, я с тобой побеседую.

Акефамий молча, кивнул.

Леторий вернулся в начало строя к двум бойцам, скомандовал о начале марша. Новобранцы, которые передали Акефамию своё снаряжение, забрали его обратно, как услышали распоряжение летория. Сам Акефамий не знал, что происходид, и что его ждёт. Но то, что его не оставили в Лагриме и отменили наказание – вызывало спокойствие. Хотя в случае с Акефамием – это лишний повод беспокойства. Он успел привыкнуть, что если к тебе относятся с теплотой, то это не просто так.

Начав движение, все шагали в ногу, кроме Акефамия. Покинув стены Лагрима, выбивающиеся из такта шаги быстро были услышаны леториями. Они понимали, что это шагает горе-рекрут.

Эти шаги, нарушали дисциплину и сбивали ритм марша, но это стало дополнительной проверкой для остальных новобранцев и самих леториев. «Быть может – это испытание, которое решил устроить люрр, чтобы проверить нас на стойкость и профессиональность?» – думал один из леториев. «Либо Липир проверяет нас, чтобы убедиться в том, что мы поистине достойны?» – предположил всё тот же, набожный, леторий.

***

Ещё в древности сложилось так, что летории – это благословлённые лубергом бойцы, которые следили за религиозным порядком. Они преследовали вероотступников и, в худшем случае, убивали их. И так сложилось, что летории, чей род служит Липиру и короне много поколений, отличаются излишней набожностью и нетерпимостью к лиардинцам. В период великой войны и предшествующей ей эпидемии, многие роды леториев вымерли. Такие набожные представители опытных бойцов вызывают удивление.

Но в армии Липирии не обращают внимания на подобные мелочи. После окончания великой войны, король Капифений воззвал народ к веротерпимости и объявил равенство привилегий липинцев и лиардинцев. Такое же отношение к религиозному вопросу было во всех городах, ремёслах и структурах.

***

Однако леторий продолжал видеть в Акефамии шпиона, от чего смотрел на него, как хищник на добычу. Благо мысли летория оставались мыслями и не могли навредить Акефамию. Даже если бы он попытался, его бы остановили в тот же миг. По крайней мере, если бы он решил навредить ему без ведомой на то причины. В армии Липирии, из-за поддержки высокой дисциплины, разрешено наносить вред другим бойцам в том случае, если они это заслужили. При военной диктатуре были случаи, когда леториев забивали насмерть, но сейчас к этой практике никто не прибегает.

Помимо сбивавшегося ритма шагов, сложностью для новобранцев был рельеф северной части королевства, где и расположена столица. Он состоит из песка и камней, от чего передвижение становится болезненным или невыносимым. А если учесть тяжесть снаряжения, которое они несли на себе, то марш по землям Лагрима был чудовищным. Каждый рекрут нёс с собой мешок с кожаным жилетом, широким боевым ножом, запасом еды на три – четыре дня и необходимыми, для возведения навеса, инструментами. Подобный набор мог весить до десятка килограмм, когда сами липинцы весили не более пятидесяти, но тяжесть снаряжения и передвижения по пескам с камнями были незначительны для Акефамия. Чем он и удивлял всех марширующих.

«Он точно лиардинец», – повторял в голове набожный леторий. «Не может рекрут-липинец с такой лёгкостью и непринуждённостью нести снаряжение», – аргументировал он про себя. Двое леториев, марширующих рядом, обратили внимание на его выражение лица. Они понимали, что в его голове твориться что-то, что может создать проблемы всем участникам марша. Но обратиться к нему и начать беседу они не могли. Прекратить марш до заката – продлить свой путь до крепости Арпил. Никто не хотел рисковать, учитывая ограниченность провианта, рассчитанного на непродолжительный марш, посему мысли летория оставались тайной для остальных бойцов.

Акефамия не волновало то, что происходило вокруг него. Шагая по песку с камнями, он наблюдал озеро, на которое не обратил внимания в первый раз. Оно находилось на переходе от северного ландшафта к центральному, насыщенному травой. Озеро не переходило в реки и было тихим, неподвижным. Размеры его соответствовали Лагриму, и глядя, со стороны на марширующих, на кладбище, можно было лишь заметить его стены, которые казались меньше скамейки.