Сергей Поздняков - Endless Coven. До раскола луны: Липирия

Поблагодарив руководителя складом, он отправился к телегам. Его ждал путь в три дня. Телеги тащили лиардинцы, на каждую телегу выделялось по трое, которые сменяли друг друга в течение дня. А работа липинцев состояла в том, чтобы следить за верностью маршрутов и целостностью груза.

Уверенно шагая в изношенных, кожаных сандалиях и отряхивая одежду, которая больше походила на мешок с отверстиями для рук и головы, от пятен муки, он начал мечтать о том, что его ждёт. Пускай внешне он не совсем соответствовал тому образу, который выстроил в своей голове, но это не мешало репетировать на ходу своё триумфальное шествие. Акефамий, так задирал свой нос, что слегка заметные ноздри были видны всем. А детские, искренние глаза были закрыты, пока не начинал слышать приближение телег или других липирийцев.

Подходившего к телегам, в мечтах своего триумфального шествия, Акефамия остановил один из сопровождающих липинцев:

– А ты куда? – недоумевающе произнёс один из них. – Двоих уже определили следить за перевозкой, а на лиардинца ты не похож. Решил устроить себе отдых?

– Нет, – скромно ответил Акефамий, избегая контакта с жёлтыми глазами перевозчика, – меня Лаэрдий отправил, чтобы я до Лагрима добрался, желаю стать леторием.

– Я тебя спросил, почему ты от работы увиливаешь, – со злостью в голосе, произнёс сопровождающий, – а ты мне тут детские сказки рассказываешь. Иди обратно на склад, работу выполняй.

– Кавелий! – окликнули возмущённого липинца. – Умерь пыл, он идёт с вами! – прокричал Лаэрдий, стоящий у входа на склад.

– Мне его что, запрячь тащить телегу? – воскликнул Кавелий. – Так он помрёт до того, как мы полпути пройдём!

– Ничего он тащить не будет, пусть на столицу посмотрит, он заслужил.

– Чем же!?– продолжал возмущаться Кавелий, направившись к складу. – Я более пяти лет работаю перевозчиком и ни разу не видел с твоей стороны такой щедрости к кому-либо другому!

– Вспомни, откуда ты родом, – прозвучали слова Лаэрдия с холодом и призрением, – кем были твои предки?

– Ты не имеешь права судить меня за поступки моих предков, – произнёс Кавелий.

– А вот судить по поступкам его отца – я могу, и именно поэтому он отправляется с вами.

– Что его отец такого сделал?

– Его отец защищал этот город и был участником восточной компании, а он желает пойти по стопам своего отца…

– И стать убийцей, именно это и заслуживает уважения! – перебил, Кавелий, руководящего склада.

– По-твоему лучше перевозить рудэлиз с самого детства? – спросил Лаэрдий, заставив Кавелия резко поменять свой тон. – Ещё хоть одно слово и ты отправишься в Киллингер, а не в Лагрим.

– Понял… начальник… – прорычал перевозчик сквозь зубы.

Развернувшись и направившись к телегам, он не отрывал взгляда от Акефамия. Последняя часть разговора оставалась известна лишь Лаэрдию и Кавелию. Желание не терять свою свободу было выше него.

Акефамий же был далёк от вопросов места рождения и важности рода. Отец всегда учил его оставаться собой и следовать правилам, а не задавать лишних вопросов. Он был воспитан по всем традициям липинцев. Только одно его отличало от большинства – это отсутствие ненависти к лиардинцам.

К южанам, в свою очередь, все относились с опаской, сочувствием, либо подозрением. Республика начала распадаться после того, как юг прибрала к своим рукам семья Алпи-Кин. Они запомнились всем своей жестокостью, жадностью и методами удержания власти. Только они решились на объединение военной и рабочей силы в леодинериев. А чтобы леодинерии и простой народ не создавали проблем, их подсаживали на наркотик, который превращал каждого в послушную марионетку.

Заметив пронизывающий насквозь взгляд Кавелия, Акефамий решил, что его хотят о чём-то спросить.

– Закрой рот и просто иди вместе со всеми.

– Хоро…

– И ни единого звука, – перебил его Кавелий.

Молча кивнув, Акефамий встал возле телег, в ожидании движения.

Пока перевозчики с Акефамием ожидали остальных лиардинцев, второй перевозчик обратился к Акефамию.

– Зеленоглазый, в Лагрим собрался, леторием стать хочешь?

– Да, – воодушевлённо ответил Акефамий.

– А с чего вдруг, если не секрет? Получают они чуть больше алпи, чем мы, но и работа там в разы тяжелее и ответственнее.

– Мой отец был участником восточной компа…

– Да, это я слышал, но почему ты решил податься в летории, если почтить честь отца, то так и скажи, – произнёс он, нагло перебив Акефамия.

– Хочу быть таким же уважаемым, нести порядок и защиту, – произнёс поникший Акефамий.

– Посмотрите, обиделся, что я тебя перебил? Тогда в какие летории ты собрался? Будешь так же маршировать, задирая нос? Там ты даже вопрос задать не имеешь права, если правильно не обратишься. Также ты обязан выполнять всё, что скажут, – поведал он Акефамию.

Перевозчик продолжал перечислять все те ограничения, которые ждут юного летория.

– А если всё совсем плохо будет, переведут в леодинерии. Будешь работать наравне с лиардинцами, а право отказаться ты уже не имеешь, – закончил он перечисление всех недостатков службы летория.

Акефамий на мгновение призадумался, но чувства долга перед отцом и королевством отбросило все сомнения. С уверенностью и воодушевлённостью он произнёс:

– Меня это не остановит, я хотел пойти по стопам отца с самого детства, и нет ничего, что сломит мо…

– Я кому говорил не произносить ни звука? – прорычал Кавелий, направившись в сторону Акефамия. – Может ты и сын летория, который в почёте у здешних юрпилинов, но я сын бывшего логкина! Не забрав бы эти дети фокилл всё моё наследство, я бы не унижался и не работал перевозчиком! – возмущённо воскликнул он.

Пнув телегу и продолжив кричать, но уже на лиардинцев, которые не спешно двигались с перевозчиками, Кавелий походил на обезумевшего старика.

Непонимающий Акефамий спросил у второго перевозчика:

– Что за юрпилин, что за логкин? – произнёс он шёпотом.

– Не думай об этом. На юге совершенно другое видение вещей и менталитет, – ответил он Акефамию, вздыхая и сожалея о том, что случилось. – Если коротко, то он назвал всех, кто живёт в Логем-Ирсуме ничтожными рабочими, а он сын одного из богатых жителей юга.

– И почему у него забрали наследство? – робко спросил Акефамий.

– А вот это мне не известно и не интересно, – ответил перевозчик, сделав небольшой шаг назад, явно не желая говорить об этом.

Их тихую беседу прервал Кавелий, сообщив о начале движения. Акефамий предвкушал приключение и пейзажи, которые его ждут. Он представлял, как будучи одетым в доспехи, идёт по главной улице Лагрима. Ни один житель не отрывает от него взгляд, аплодируя и выкрикивая его имя. Хоть он ещё и не додумал, за что его личности так много внимания и уважения, но это его мало волновало в данный момент.