Сергей Поздняков - Endless Coven. До раскола луны: Липирия

***

Покинув Логем-Ирсум, Акефамий не прекращал воображать то будущее, о котором мечтал. А участники перевозки просчитывали припасы на дорогу. Их больше волновали места ночлега и невредимость груза. Не то чтобы кто-то мог его намеренно испортить, но каждая, случайно выпавшая, булка хлеба могла приблизить лиардинцев и перевозчиков к наказанию. Никто не хотел лишиться даже одного алпи, не говоря о более крупных суммах. А безмятежность Акефамия лишь играла на нервы, запряжённым лиардинцам и перевозчикам.

На протяжении первого дня в головах членов перевозки зарождалась идея «напомнить» Акефамию, что в отличие от него, все остальные несут ответственность за перевозку. Никто не хотел сбиться с маршрута, из-за излишней мечтательности будущего летория.

Его приходилось подгонять, требовать замедлить шаг, прекратить пинать камни. Телеги и так ехали по ухабистой дороге, так любой лишний камушек, попавший под колесо, мог моментально всё испортить. Когда же Кавелий не выдержал он резко остановился и выставил руку, перед замечтавшимся Акефамием. Столкновение не заставило себя долго ждать. Акефамий упал и недоумевающе смотрел на перевозчика.

– Вот что бывает, если не смотреть куда идёшь, – произнёс Кавелий, ехидно улыбаясь. – Если же ты такой глупый и непонятливый, то принеси хоть небольшую пользу, найди подходящее место, где можно остановиться на ночь.

– Моя мама живёт в Кибиле, мы можем вернуться туда и переночевать.

– Мы до него ещё не доехали, – огорчённо произнёс перевозчик, понимая всю сложность ситуации. – Неужели всё и в правду так плохо? Ты вообще ничего не понимаешь?

– Всё я понимаю, ты остановил меня, потому что я замечтался, а ты хотел попросить меня найти место, где можно переночевать, – сказал Акефамий, вставая с земли и отряхиваясь.

– Нет, всё хуже, чем мне казалось… Знаешь… – протянул Кавелий, отворачиваясь от Акефамия, потирая затылок. – Просто покажи, где находится дом.

После чего перевозчик отвернулся от Акефамия, продолжая движение и рассчитывая оставшееся время до ночи. Он понял, что будущий леторий просто не понимает происходящего. Пусть он уже и совершеннолетний, но умом явно остался ребёнком. Кавелий чувствовал вину за отношение к нему, после чего осознал причину доброты Лаэрдия к Акефамию.

«Тяжело ему будет» – подумал перевозчик, обернувшись посмотреть на Акефамия. – Он ведь и в правду не понимает, что происходит. Как его вообще отпустили одного?

Перебирал он варианты того, почему Акефамия отпустили молодым парнем в соседний город, работать на склад, но быстро отбросил эти мысли и вернулся к своей работе. Рассчитав, что еды им хватит ровно на три дня пути, а на третий день они будут ночевать в Лагриме, большим вопросом оставалось место сна на второй день. Кавелий ни раз уже ночевал под временным навесом, во время перевозок, но с ним ещё не было дурачков, которые не покидали своих фантазий. Он не хотел проснуться и потерять Акефамия, пускай это и стало бы облегчением для него и всех остальных участников перевозки. Руководящий складом наверняка пожелает убедиться в том, что с Акефамием ничего не случилось, и он добрался до Лагрима.

Так причина нервозности перевозчика стала одной из главных грузов, который обязан прибыть в Лагрим целым и невредимым.

Добравшись до Кибила, Акефамий воскликнул:

– Вот, мы добрались! Хочу удивить маму своим приездом, она не видела меня три года! – сказал он, радостно побежав к родному дому.

Подойдя к нему и начав стучать в дверь, долгое время никто не открывал. Тогда сосед увидел Акефамия и подошёл к нему. Услышав шаги соседа, Акефамий бестактно спросил:

– Не знаете, где сейчас мама, уже солнце село, она должна быть дома.

С печалью в глазах Акефамию сообщили, что его мать умерла год назад. На момент, когда он покинул Кибил, его матери было сорок два года. Липинцы не живут более сорока трёх лет, его родители не были исключением. А то, что в таком позднем возрасте они завели ребёнка – следствие вызвано фанатичной службой отца. Он был так любим жителями Логем-Ирсума, потому что оставался там даже после войны. Только к моменту, когда стоять на посту было невозможно из-за возраста, он вернулся в Кибил, завёл ребёнка и воспитывал из него того, кем был сам.

Объяснив всю тяжесть ситуации, радость покинула Акефамия. Перевозчики, подойдя к дому и увидев, как радостный Акефамий начал захлёбываться слезами, сразу всё поняли. Их решением было остаться возле въезда в город и не тревожить Акефамия до восхода солнца.

Картина, которую увидел Кавелий, расставила все точки над i. Акефамий и в правду остался в сознании маленьким и впечатлительным ребёнком. Никто не знал, что с ним станет в Лагриме.

– Когда по приказу, будучи леторием, ему придётся убивать… – произнёс Кавелий.

– Весь его мир рухнет, а он станет бессознательным монстром, о которых говорили на юге… – дополнил второй перевозчик.

– Ты знаешь о келинирах? – удивлённо спросил Кавелий. – Я думал о них известно только жителям юга.

– Нас в детстве пугали сказками про них, что они приходят по ночам, оставляя кости, помечая свой будущий дом. Когда мы с братьями вели себя плохо, у двери в дом мы находили кость. Родители говорили, что если мы будем послушными, то Липир прогонит келиниров. Только спустя годы я понял, что это были кости фокилл, которых подкладывал отец, – рассказал перевозчик, явно скучая по детству.

– Стой, ты же липинец, вам нельзя есть мясо, – недоумевал Кавелий.

– А ты с юга, но не поклоняешься алпи, я же ничего тебе не говорю, – отшутился перевозчик. – И вообще, не тебе меня упрекать.

– Вот поэтому я с тобой и дружу, Аринфий, – произнёс Кавелий с облегчением, – ты всегда можешь перевести все в комедию.

– И только ты вечно злой и недовольный, переводящий все в трагедию, – повторно отшутился Аринфий. – Вообще для дружбы не нужны причины, ты же понимаешь? – спросил он Кавелия.

– Знаю, всё я знаю, вот только, что делать с этим дурачком? – задумчиво произнёс Кавелий.

– Ты не о нем сейчас думай, уже глубокая ночь, а мы с тобой под навесом, ведём милые беседы.

– Ты прав, – это должно решаться утром.

– Не утром, а с рассветом, – поправил его Аринфий. – До рассвета, – произнёс он, зевая, и закрыл глаза.

***

Ночи в Липирии были настолько тихими, что можно было услышать биение собственного сердца. Бескрайние степи, простирающиеся по всей заселённой территории Липрии, были обыденным видом. Только каменистый север и песчаный, не заселённый юг вызывали эмоции у жителей городов и малых селений, но большим наслаждением были леса Логем-Ирсума, плавно переходящие, к югу, в холмы. Именно в тех лесах и обитали дикие фокиллы, которых было проще приручить, чем охотится за столь проворными животными. Конечно, на востоке, также были леса, но их поглотила божья кровь, которая вынудила древних липинцев покинуть свой дом.