Шелби Махёрин - Кровь и мёд

Рид смотрел на меня с опаской, но не пошел следом, когда я направилась в другой угол Ямы. Горячие, бессмысленные слезы стыда навернулись мне на глаза. Я гневно их утерла. Голосок в глубине души твердил мне, что я реагирую слишком бурно, что это всего лишь волосы.

Пошел он к черту, этот голосок.

Взмах.

Другой.

Третий.

Мои волосы сыпались на землю, как нити паучьего шелка – бледные и чужие. Тонкие, как паутинка. Одна прядь упала мне на сапог, будто дразнясь, и клянусь, в этот миг я услышала хохот матери.

Пока мы дожидались заката, я все никак не могла успокоиться.

Идти в Сен-Луар, пока не сядет солнце, мы не могли. Если в пивной не будет местных, тайком пробираться туда смысла нет. Не будет людей – не будет и сплетен. Не будет сплетен – не будет и сведений.

А без сведений ничего о мире за пределами Ямы мы не выясним.

Я резко вскочила и направилась к Анселю. Он говорил, что хочет научиться драться, а у меня до сих пор оставался нож Рида. Я перебросила его из руки в руку. Нужно было хоть как-то отвлечься и забыть наконец о волосах. Остриженные концы теперь едва доставали мне до плеч.

Остальное я бросила в огонь.

Ансель сидел с остальными у тлеющих углей. Когда я подошла, все разом замолчали, и нетрудно было догадаться, что они обсуждали. И кого . Ну прекрасно. Рид, стоявший у ближайшего дерева, осторожно подошел ко мне. Выходит, он ждал меня. Не решался сделать первый шаг. Я выдавила улыбку.

– Как ты себя чувствуешь? – Рид поцеловал меня в макушку, помедлив при виде белых прядей. Похоже, после моей истерики он до поры до времени сменил гнев на милость. – Тебе уже лучше?

– Чувство такое, будто затылок до сих пор истекает кровью, но в остальном да.

– Ты красавица.

– Врешь.

– Я серьезно.

– Чтобы ты знал, я всех вас сегодня ночью планирую побрить.

Губы Рида дрогнули, и он вдруг как будто смутился.

– А я в четырнадцать лет волосы отрастил. Как у Александра, ну помнишь, из…

– La Vie Éphémère [4] «Мимолетная жизнь». Любимая книга Рида, которую Лу читала в первой части. – Примечание редактора. , – договорила я, представив, как роскошные длинные локоны Рида развеваются на ветру. И невольно фыркнула. – Ты что же, хочешь мне сказать, что когда-то был сердцеедом?

Он улыбнулся краем губ.

– А если был?

– Тогда очень жаль, что мы с тобой не встретились в отрочестве.

– Ты и так до сих пор отрок.

Я помахала у него перед носом ножиком.

– А еще я до сих пор зла.

Рид рассмеялся, и я спросила:

– А почему ты в итоге постригся?

– На площадке для тренировок длинным волосам не место. – Он печально потер макушку. – Жан-Люк однажды во время боя схватил меня за волосы и дернул почти до крови.

– Он дернул тебя за волосы? – Я ахнула, а когда Рид мрачно кивнул, нахмурилась. – Вот ведь мелкий сучонок .

– После этого я их отрезал. И с тех пор не отращивал. Ты мне вот что скажи… – Он подбоченился, сверкая глазами. – Мне следует отобрать у тебя нож?

Я подбросила нож в воздух, поймала за лезвие и снова подкинула вверх.

– Попробуй.

Быстрее молнии, даже не отводя взгляда от меня, Рид поймал нож у меня над головой и поднял его повыше – так, что мне было уже не дотянуться. Затем с высокомерной ухмылочкой впился в меня взглядом.

– Что-что ты там говорила?

Я сдержала порыв приятной дрожи, – судя по смеху Рида, от него это не ускользнуло, – а затем резко развернулась и ударила его локтем в живот. Охнув, Рид согнулся пополам, ткнувшись грудью мне в спину, и я вырвала нож из его пальцев. А потом, вытянув шею, поцеловала его в подбородок.

– Мило получилось.

Рид обхватил меня руками, накрепко поймав в объятия.

– Мило, значит, – повторил он зловеще. Мы все еще стояли вплотную, полусогнувшись, и наши тела идеально подходили друг другу. – Мило .

Без предупреждения Рид поднял меня в воздух, а я взвизгнула, размахивая ногами и задыхаясь от смеха. Рид выпустил меня, только когда Бо громко вздохнул и поинтересовался у мадам Лабелль, нельзя ли выйти пораньше, чтобы пощадить его барабанные перепонки.

– Как думаете, на Ле-Дан они мне пригодятся? Или обойдусь?

Снова оказавшись на земле, я попыталась забыть о Бо, продолжить игру, потыкать Рида в ребра – но его улыбка уже померкла. Мгновение миновало.

Настанет день, когда мне больше не придется выманивать у Рида улыбки, а ему – делиться ими по крупицам.

Но не сегодня.

Оправив рубашку, я протянула нож Анселю.

– Ну что, начнем?

Он вытаращил глаза.

– Что? Сейчас?

– А почему нет? – Я пожала плечами, доставая из ножен ремня Рида еще один нож. Сам Рид будто окаменел. – У нас есть пара часов до заката. Ты ведь все еще хочешь научиться драться, да?

Ансель так поспешно вскочил, что чуть не споткнулся.

– Хочу, но…

Его карие глаза метнулись к Коко и Бо, затем к Риду. Мадам Лабелль помедлила, раздавая им карты. Вместо крон они играли на камни и палки. Щеки Анселя порозовели.

– Давай… лучше не здесь?

Бо не поднял взгляда от карт, более того, он так напряженно в них уставился, что это выглядело уже странно.

– Не льсти себе, нам дела нет до твоих занятий.

Последовав примеру Бо, Коко ободряюще улыбнулась Анселю и вернулась к игре. Даже Рид понял намек, слегка сжал мою ладонь и присоединился к ним, не говоря ни слова. Никто больше не смотрел на нас.

Час спустя, однако, все уже наблюдали за нами тайком, не в силах удержаться.

– Стой, стой! Ты слишком много вертишься и слишком полагаешься на туловище. Ты ведь не Рид. – Я поднырнула под вытянутую руку Анселя и разоружила его прежде, чем он успел бы себе что-нибудь отрезать. – Твои ноги годятся не только для уворотов. Используй их. Вкладывайся всем телом в каждый удар.

Плечи Анселя печально поникли.

Я подняла ему подбородок острием его же клинка.

– Давай-ка без этого, mon petit chou [5] Малыш ( фр. ). . Еще раз!

Мы занимались до самого вечера, сражались снова и снова. Особых успехов Ансель не достиг, но духу прекратить урок у меня не хватало. Когда солнце зашло за вершины сосен, Анселю наконец удалось решительным рывком выбить у меня клинок, но в результате он и сам ухитрился порезаться. Кровь Анселя брызнула на снег.

– Это было… ты справился…

– Кошмарно, – горько договорил Ансель, бросив нож на землю, чтобы осмотреть рану.

Все еще краснея – и лишь отчасти от натуги, – он быстро оглянулся на остальных. Они поспешили сделать вид, что очень заняты, и стали собирать самодельные тарелки после ужина. По просьбе Анселя мы с ним ужин пропустили, так что в животе у меня раздраженно урчало.

– Я справился просто кошмарно.

Вздохнув, я сунула нож в сапог.

– Дай мне осмотреть рану.