Любовь Черникова - Огонь в твоих глазах. Выбор

Его ушедшие далеко вперед товарищи тоже повернулись и помахали ей на ходу. В учебную пору мало кто ходил пешком, наставники не давали подопечсчным спуску, приходилось пошевеливаться. Махнув в ответ, Кира с горестным выражением лица посмотрела на Ратишу.

– Теория потоков – это жуть! Я едва ли хоть что-то соображаю.

– И это мне говоришь ты? Та, кто на «Большой охоте» выстроила схему, какую никто из Защитников и повторить не в силах?

– Да что там строить-то? Берешь потоки, да лепишь, а тут… Сплошные формулы, расчеты… Это слишком! Зря меня на третий круг так рано определили, все равно науками занимаюсь по программе второго, только, сверх того, еще дополнительно приходится учиться. Скоро волком взвою. Не высыпаюсь совсем. Позавчера во время медитации уснула, и Раэк меня выгнал… – слова точно прорвали плотину, и Кира, того не желая, выплеснула на друга все что накопилось за полтора месяца.

– Кажется, и для меня это тоже было бы слишком. Искренне тебе сочувствую. – Ратиша погладил охотницу по плечу. – Да я бы удавился, наверное, семь дней подряд корпеть над уроками. Это ж в город не съездить, ни в таверну, ни к девочкам… – он глянул на скептично приподнятую бровь охотницы. – Ну да, тебе это точно неинтересно.

– Курсантка тин Даррен, ни о тавернах и девочках следует думать, а об учебе!

Пасита тин Хорвейг возник словно из ниоткуда, и, бесцеремонно схватив за плечи, переставил Киру на другое место, подальше от парня, при этом не прекращая выговаривать строгим тоном:

– Как твой наставник по самоконтролю считаю тебе просто необходимо больше часов медитации, потому как вижу, самоконтроль у тебя отсутствует напрочь!

Он зверски глянул на лыбящегося Ратишу, и тот, вежливо поклонившись, заторопился по своим делам.

– Бывший наставник по самоконтролю, – возразила Кира и добавила: – Пасита, мне бы позавтракать.

Она крепче вцепилась в драгоценные листы с заданием, и это не осталось незамеченным.

– Что тут у тебя?

– Теория потоков, – не сдержала тяжкого вздоха охотница.

– Дай-ка, взгляну.

Кира обреченно протянула задание тин Хорвейгу. Тот взял и, пробежавшись глазами, криво усмехнулся.

– Хм, за небольшую плату я тебе расскажу секрет, который поможет во всем этом легко и просто разобраться.

Несмотря на против воли зародившуюся в душе надежду, Кира стрельнула глазами по сторонам, отметив, что на них смотрят. Курсанты, в большинстве своем, хоть и изменили отношение, но все равно были уверены, что между ней и тин Хорвейгом что-то происходит. Тот же словно нарочно старался укрепить эту уверенность, лишний раз подтверждая подозрения своим поведением. Вот и сейчас на них косились украдкой те, кто занимались на ближнем поле. И те, кто спешил мимо, опаздывая на завтрак.

При мысли о еде в животе красноречиво заурчало.

– Ладно, иди поешь, а после загляни к Махаррону. У него есть для тебя новости.

В стальных зрачках Защитника плясали черти, а самодовольное выражение лица наводило на мысль, что ничего хорошего ждать не стоит.

«И что же ты задумал?»

Кира на миг сжала челюсти, и глубоко вдохнула успокаиваясь:

– Наставник Пасита, можно я заберу домашнее задание? Оно не мое. Я обещала его вернуть в целости и сохранности.

Тин Хорвейг, дернув бровью, медлил, будто бы ждал еще каких-то слов, но охотница упрямо молчала, выдерживая его взгляд и прекрасно понимая, что он ждет согласия.

«Ну не могу я согласиться! Не теперь. Не после всего, что я тогда почувствовала!»

После игры Кира стала опасаться Защитника еще больше и, как могла, старалась избегать его внимания, благо занятия по самоконтролю продолжал вести Раэк, а в покои Настоятеля Пасита больше не был вхож. Охотница боялась, что снова возникнет то разрушительное желание сдаться, так поразившее ее в тот миг после пробуждения.

«Ведь ему не нужна я сама. Это лишь охотничий азарт! К тому же на него явно повлияла моя сила».

Поднимаясь по каменной лестнице в покои настоятеля, Кира размышляла не рассказать ли деду про странный сон, что приснился уже второй раз за седмицу, вдруг вещий? Сон ничем не напоминал давний случай во время медитации, и охотница все же решила не беспокоить Настоятеля из-за подобной глупости, но от ощущения исподволь одолевающей тревоги избавиться так и не удавалось.

А приснилось, что она снова парит в небе птицей. Внизу поодаль словно гнилая рана уродует землю Излом, над которым уродливым облаком поднимается черный, непроглядный туман. Летела она со стороны степи – оттуда же, откуда двигалась Орда. Множество лошадей, отары, пешие женщины с детьми, немногочисленные повозки со скарбом. Это было не войско, это было – все племя. И что-то неправильно чудилось в переселении степного народа. И если первый раз Кира не придала особого значения – мало ли что в ночи пригрезится, то сегодня четко осознала – сартоги шли к Излому.

Эта мысль прочно угнездилась в голове и не покидала то недолгое время, что охотница приводила себя в мыльне вместо завтрака. Кире показалось стыдным явиться пред очи Настоятеля потной и в запыленной форме, и она предпочла пожертвовать трапезой.

Дед величаво поднялся со стула, рассматривая мнущуюся на пороге кабинета внучку.

– Входи, Киррана. Я ждал тебя. Как ты себя чувствуешь?

– Х… хорошо, – опешила от неожиданности охотница.

– Тебе надо больше отдыхать, а то уже и круги под глазами.

Едва сдержав горестный смешок, Кира ответила несколько сдавленно:

– А… Ага.

И подумала: «Вот только разберусь с учебой и сразу высплюсь. Круга через два…»

Она не могла не признать, что Махаррон целиком прав. Самочувствие на тренировках оставляло желать лучшего, но она списывала это на не до конца восстановившийся после «Большой Охоты» потенциал, но от поддержки тин Хорвейга Кира все же отказалась, несмотря на уговоры Нааррона. А дед не стал настаивать на продолжении «лечения», запретив Пасите без спроса являться в покои.

Махаррон некоторое время внимательно ее разглядывал:

– Ты успела позавтракать?

Охотница честно мотнула головой. Она уже опоздала не только в трапезную, но и на занятия. Оставалась предвкушать, как придется оправдываться перед тин Брофером, старым и вредным преподавателем «Истории Ордена», который и так ее недолюбливал с самой Церемонии Определения.

«Опять продержит у порога неизвестно сколько, пытаясь всеми силами сделать из меня посмешище. Станет напирать, что девка, оттого и все беды. А то и вовсе прогонит…»

– Идем.

Махаррон первым вышел в гостиную и указал рукой на накрытый у окна стол.

– Тебе надо вовремя питаться, не то сил совсем не останется, и дар не поможет.

Лишь последние крохи совести удерживали охотницу от соблазна. Есть хотелось зверски, а вот идти на «Историю» к наставнику тин Броферу – совсем нет. Но она спросила: