Степан Кирнос - Под ласковым солнцем: Империя камня и веры

На что Командор сокрушённо ответил:

– Это более чем важно. Те люди мне некогда спасли жизнь, и теперь я перед ними в неоплатном долгу. И я всё сделаю, чтобы их отсюда вызволить.

Верховный Инквизитор бесстрастно спросил:

– Но ты, же приглядываешь за их сыном? Это разве не оплата за то, что они для тебя сделали?

– Понимаешь, – печально начал Командор. – Они для меня сделали больше, чем просто спасли жизнь. Они за мной присматривали как почти что за родным человеком… как за братом. Не дали мне ни пасть духом, ни разумом в тот момент, когда я потерял надежду на спасение. И моя обязанность по надсмотру за их сыном всего лишь маленькая толика того чем я могу хоть как–то загладить долг.

– Воспитали как родного, – монотонно повторил Карамазов. – А семья у тебя у тебя есть?

Командор чуть не поник душой от этого вопроса, но всё же он собрался и спокойно ответил:

– Моя семья осталась на севере, откуда я и родом.

– А что произошло? – пытливо вопросил инквизитор, хотя сам был свидетелем тех событий.

– Ты же сам знаешь, – без ненужного формализма начал Командор. – Что тогда происходило. Европа была похожа на лоскутное одеяло, которое необходимо было как–то собирать, и в трубы единства пропел не только Рейх. То государство, что сейчас величает себя «оплотом прав и свобод», – с неким отвращением произнеся название, Командор продолжил. – Тоже стало возникать из разрозненных ломтей. Но если первый Канцлер собрал своё государство железной рукой, основываясь на древней морали, то их методы были куда омерзительней, ибо они стали вбирать себя всю тьму той ночи. Пускай они обошлись без крови и насилия, но их методы куда омерзительней. Они начали большинство людей превращать в пустую, безмозглую массу потребителей, утопающих в безмерной похоти и безумии. Когда это всё началось, то я с несколькими знакомыми решил бежать оттуда.

– Что с семьёй?

– А семья ты спросишь? Они сами призывали меня бежать оттуда. Когда я их в последний раз видел, то им вменили административное правонарушение за «Оскорбление чувств сексуально отличительных в обществе людей».

Карамазов всё так же бесстрастно смотрел на своего спутника. И Командору показалось, что его друг только наделён одной эмоцией – праведным гневом, который тщательно сокрыт. Но вот он задал ещё один вопрос, после которого стало казаться, что человеческие чувства ему всё же присущи.

– Послушай, – как-то по–человечески и с явными нотками дрожи в голосе начал всегда холодный инквизитор. – Я знаю, что там происходило. Мы с семьёй жили в старой русской диаспоре, и там попал в самое пекло нового Содома. И потом этого навидался при «Пакте Триады». Но не об этом… скажи, ты бы хотел вернуться к семье или обзавестись своей?

– Что прости? – с недоумением в голосе и выражением глубочайшего удивления, которое скрывала шлем–маска, спросил Командор.

– Я читал твоё личное дело. Ты живешь как старый отшельник – немного знакомых, всего один друг и в полном одиночестве.

Командор был несколько удивлён человеческой дрожью в голосе Верховного Инквизитора, которого он давно знал. В этом железном мире этот человек занимал особое место, ибо своей ледяной волей он решал судьбы тысяч людей. Своей незыблемой и каменной волей он руководил десятками тысяч инквизиторов, которые ежемесячно выносили более десятка приговоров. Именно этот человек сжёг и казнил сотни тысяч еретиков и отступников мысли по всему Рейху.

– Полк-орден моя семья и иной у меня нет. – по-железному дал ответ Командор и вот приготовился твердить дальше, как вдруг внезапно прервав речь Командора, зашипела рация у Карамазова, так бестактно прервав важный момент.

– Докладывайте. – Потребовал инквизитор.

Через шум статики, помех и вой стрельбы полилась речь старшего храмовника:

– Господин Верховный Инквизитор, это старший храмовник Дециан. Мы заняли башню связи и вызвали подкрепление. Моторизированная рота армии Рейха прибудет через десять минут. Наступающие еретики безуспешно пытались выбить нас с занятых позиций.

Вдруг речь оборвалась, и где–то вдали в рации сквозь звон выстрелов послышался приказ:

– Брат Франциск, уничтожь скорее это звено с тяжёлым пулемётом.

Потом доклад снова продолжился:

– Простите, господин Верховный Инквизитор. Так вот, их атаки продолжаются, но большинство еретиков, включая и их предполагаемого предводителя, скрылись в глубинах мунуфакториатия. Их осталось не более шести десятков. Они вооружены небольшими самодельными пистолетами и холодным оружием.

– Продолжайте держать оборону, – быстро произнёс Карамазов и выключил рацию.

Сердце Командора забилось бешеной птицей. Он передёрнул затвор на своём оружии и взял его наизготовку. Инквизитор аккуратно положил руку на автомат и припустил его.

– Это оружие не для сия пространства. Вот держи, – произнеся, сорвал он со своего пояса небольшой широкий клинок, больше похожий на старинный гладиус.

Командор спокойно его взял и прицепил к своему поясу, но автомат убирать не стал. В отличие от своего старого знакомого, ставшему ему чуть ли не побратимом, Командор в оружии предпочитал более современное оснащение. Карамазов обхватил рукоять своего клинка и со звонким лязгом вынул его из ножен и вознёс перед собой. Клинок мистически переливался белым светом, который исходил от тусклых ламп. На клинке был выгравирован некоторый текст, который Командор не мог различить.

– В вашу сторону направляются отступники, – в активированную рацию тихо, практически шёпотом, произнёс Антоний.

Оба воина стояли замерев. Инквизитор сжимал меч и пистолет, а Командор держал орудие так, как будто сейчас его пустит в дело. Буквально через две минуты послышался говор еретиков, которые обсуждали, как будут приносить в жертву пленников. Их разум был наполнен дурманом благовоний, а голос как–то искажён:

– А-а-а-а, вы чувствуете, какой благодатью здесь пахнет! – Уже опьянённым наркотическими ароматами голосом твердил еретик.

– Пока нашего пастора нет, я думаю пора начинать. Прикуйте их к столбам, а этого так принесём в жертву нашим великим богам, он будет стоять на коленях… подожди, здесь кто–то есть, – нервно сказал отступник и вынул небольшой ржавый нож.

– Пора! – Прошептал Командор.

– Рано!

– Давайте вон хоть эту в жертву принесём?! Ах-аха-аха! – Лихорадочно и безумно вопросил один из отступников. – Зарежем как свинью! Или надругаемся как над тварью!? Ах-хах-ах!

Командор не выдержал – жаркий огонь ярости вспыхнул в нём, развеяв повеления рассудка. Он вышел из укрытия, и даже цепкая рука инквизитора не смогла его остановить, цепкие пальцы которой не удержали плечо друга. Отступники опешили от внезапно появившегося бойца. Они были буквально в шоке, не ожидав здесь кого ни будь увидеть. Их глаза расширились от удивления, но ненадолго. Удивление мгновенно сменилось яростью.