Евгения Райнеш - Спасение Эль

Инка встретила Улию и Сёму из рук вон паршиво. Она радостно бросилась навстречу Тинару, но, увидев рядом с ним красивую девушку, резко помрачнела. Едва буркнула своё имя, когда незнакомка с невиданным зверем на руках переступила порог. А затем загремела посудой у жаровни так красноречиво, что Тинар удивился. Тем более там особенно и греметь-то было нечем.

Котелок с корнеплодами Инка метнула на стол с неожиданной силой, и еда чуть не вывалилась из него, а сам котелок чудом задержался на краю. Инка была очень недовольна, и это тут же поняли все, включая булю Надею.

Буля не вставала в последнее время, многократно перештопанный шов на правой ноге совсем не держался на ветхой ткани. Тело расходилось прямо под иголкой, и края прорехи осыпались, не позволяя нитке зацепиться. И как ходить с такой дырой на ноге?

Тем не менее буля почувствовала, что в доме гости, и очень обрадовалась.

– Эль… Девка, люба в ожиде переполонише…

Тинар откинул занавеску, громко и чётко произнёс:

– Это не Эль, буля! Но Улия принесла хорошие вести. Она видела её.

Он повернулся к Улии и пояснил:

– Всё время Эль ждёт. Очень скучает.

– Я встречала её год назад, – шепнула ему Улия тайком от були. – Про сейчас ничего не знаю…

Тинар приложил палец к губам и громко сказал:

– Она видела Эль и говорит, у неё всё в порядке.

– От ты ж, девка, – прошелестела буля, прикрывая глаза от света из-за открытой занавески. – В поряде она… Иш ты…

Буля счастливо вздохнула и добавила что-то совсем слабо. Новости вызвали всплеск эмоций, который её обессилил.

– Она говорит, чтобы мы садились за стол, – пояснил Тинар девушке. – Её Инка покормила недавно.

Инка недовольно пробурчала:

– Так уж не то, что некоторые. Мы тут не без пользы околачиваемся.

Тинар посмотрел на Улию виновато и развёл руками, мол, прости её. Но девушка совсем не обиделась, она широко улыбнулась и подошла к кровати. Выпустила своего шестилапого зверька прямо на постель и громко сказала:

– Бабушка, вы погладьте Сёму. А мы пока делом займёмся. Поедим позже. Мы тоже в дороге перекусили.

Сёма заскакал по буле, она ловила ладонью его мягкую шкурку и счастливо улыбалась.

– У тебя иголки есть? – обратилась Улия к Инке, и та молча достала с полки коробку со швейными принадлежностями. Просто протянула её, всем видом показывая, что ничего хорошего от пришлой незнакомки она не ждёт. И другим ожидать не советует.

Тинар наблюдал, как Улия пытается выдернуть длинную пушистую нитку из хвоста протестующего Сёмы. Зверёк, учуяв её намерения, запрыгал по буле с удвоенной силой, пытаясь увернуться. Но по ловким и отточенным движениям чувствовалось, что Улия посягает на его пушистое достоинство уже далеко не в первый раз. Через минуту она продевала шерстину в игольное ушко, а Сёма с обиженным видом вылизывал свой многострадальный хвост.

– Бабушка, – сказала Улия, – я попробую зашить порыв на вашей ноге. Вы потерпите, ладно? Не гарантирую полного и окончательного результата, но ходить какое-то время сможете. Нитки из хвоста Сёмы невероятно крепкие. На несколько недель хватит. А, может, и на пару-тройку месяцев.

Буля прошелестела что-то, очень похожее на согласие и откинула одеяло. Улия осторожно потрогала рану:

– Не бойтесь, будет немного больно, но недолго, скоро пройдёт…

– И-их, – вдруг как-то игриво протянула Надея, – знани есть в тебе, коли имея я перший достаток? Нет боли. Совсем нет чуи боли во мене.

***

Рано утром Тинара разбудил непривычный шум. Кто-то вломился в булину избушку. Не стучал, не кричал с крыльца, чтобы открыли, а без всяких разговоров выбил хлипкую дверь и теперь с грохотом пинал всё, что попадалось под ноги, и хрипло ругался.

Тинар вскочил с лежанки. Запутался в одеяле, рванувшись на шум, даже спросонья помня, что в доме под его защитой две нежные девушки и разваливающаяся на части старуха.

На пороге стоял неопределённого возраста сельжит в длинной холщовой рубахе. Рубаха доходила до колен, а сразу из-под неё торчали мосластые, густо поросшие грязно-серым волосом ноги. Этот фрагмент мужика, на котором отсутствовала обязательная часть в виде штанов, тут же уходил в огромные пимокаты.

«Вот же ему жарко», – почему-то в первую очередь подумал Тинар, а потом удивился: что тут делает этот волосатый и мосластый?

Выражение лица ворвавшегося в булин дом сложно было определить опять же из-за густой пегой поросли, покрывавшей все щёки, подбородок и даже часть лба. Но то, как он шумно и грозно дышал, а ещё огромный дрын от штакетника в руках мужика явно свидетельствовали: он чем-то очень недоволен.

– Где этот выкидыш из зада зверя Ниберу? – мужик заметил Тинара и теперь вперился в него негодующим взглядом, словно пытался тут же пригвоздить грума к стенке.

– Ннн-е-е знаю, – запнулся Тинар.

Спросонья даже груму требовалось время, чтобы оценить происходящее и наметить пути отступления.

– Прячешь этого выродка ты где? – мужик взял ещё на полтона выше и принялся надвигаться на Тинара.

Дрын, который он держал наперевес, задевал предметы, расставленные по комнате. Они валились на пол, издавая то звон, то треск, то гулкий стук. Со стола опрокинулся кувшин, вода из него разлилась по полу, старательно отшкрябанному Инкой накануне. Мужик тут же влез своими огромными пимами в лужу, по комнате мгновенно распространился запах мокрой собачьей шерсти, смешанной с навозом.

– Эй, дядечка, – от резкой вони Тинар быстро пришёл в себя. – Чего ты тут ищешь?

Он нашарил позади себя табуретку, не отрывая взгляда от мужика, перехватил её за ножку. Табуретка против дрына была фиговым оружием, но всё лучше, чем ничего.

– Охальника этого, паршивца, – вдруг каким-то даже доверительным тоном произнёс дядька. – Насильника.

И хлюпнул носом.

– Здесь только я, буля Надея и две девушки нежного возраста, – сказал Тинар, приободрившись.

Драка, кажется, откладывалась. Грум не любил драться. Каждый раз, когда приходилось это делать, Тинар старался побыстрее забыть о случившемся, а если и вспоминал потом, то без всякого удовольствия.

– Ты? – мужик выпалил это с таким напором, что Тинара даже издалека чуть не сшибло с ног едким запахом застоявшегося перегара в придачу к аромату намокших пимов. Незваный гость пил давно и беспробудно.

Пьяница осмотрел Тинара с ног до головы. В его взгляде промелькнула снисходительность, оскорбившая грума.

– Не-е-ет, – уверенно протянул мужик. – Ты никак не подходишь.

– Почему? – ляпнул Тинар, сообразив только через мгновение, что сначала нужно было поинтересоваться «для чего».

– Нам в роду инокровники не нужны, – гордо сказал тот. – Кровь наша, хуторская, чиста с самого начала тени Ниберу.