Ален Грин - Наследие Эллидора

– Восхитительный портрет! Зачем прятать его на чердаке? – Эстер подошла к картине и провела по ней пальцем. – Совсем не выцвел, будто стеклом покрыт.

Хэил нахмурился, подошёл вплотную и тоже провёл пальцем по поверхности. Та была гладкой.

– Это не стекло, это стрэ́пикул, его используют как художественный лак. Он проникает в структуру краски, намертво сцепляет её и покрывает работу прочной пленкой, похожей на стекло. Такая работа простоит веками, сохраняя первоначальные цвета. Часто стрэпикул используют в архитектуре. Я прав, Кэрэл? – не услышав ответа, Хэил обернулся.

Кэрэл молчал, он не замечал происходящего вокруг, всё его внимание было приковано к портрету.

– Ты похож на неё! – непроизвольно вырвалось у Леин. – Овал лица, брови, нос и даже губы. Только волосы другие…

– Это моя мама, – тихо произнёс Кэрэл.

В его руке вспыхнул огонёк, который метнулся в сторону портрета, скользнул по поверхности, как по льду, потом на секунду затих и внезапно полыхнул, быстро распространяясь по раме. Как же красиво смотрелось лицо женщины посреди бушующей стихии! Зрелище было настолько завораживающим, что обитатели особняка не сразу спохватились. Первым очнулся Хэил, он попытался сбить пламя валявшейся рядом с ящиком тряпкой. Ему на помощь пришёл Элэстер. Он раскрыл ладонь и постарался утихомирить стихию с помощью тени. Огонь, словно желая подчиниться, быстро спал. На удивление присутствующих, портрет ничуть не пострадал.

– Стрэпикул, – довольно хмыкнул Хэил.

Леин обернулась, чтобы спросить Кэрэла, зачем он поступил подобным образом, но маг исчез с чердака. Неожиданно заговорил профессор. Сначала он склонил голову вправо, потом влево и задумчиво произнёс:

– Портрет этой женщины на чердаке особняка Лью’Эллерби? – он задумчиво тёр подбородок, потом, очнувшись, продолжил. – Так как с ремонтными работами помочь не берусь: преклонный возраст, и обилие дел… Осмелюсь предложить помощь в подборе книг. Слышал, Кэрэл увлекается архитектурой. Позвольте составить ему небольшую библиотеку.

Кристер коротко кивнул, профессор засеменил к выходу, тихо бормоча себе под нос:

– Надо кое-что проверить. В этом что-то есть, определённо я помню, читал где-то… – с этими словами он скрылся за дверью.

Шеин подошёл к портрету, придирчиво осмотрел его и скосил глаза в нижний правый угол. Там просматривался вензель, под которым виднелась надпись: «сэль – эрэ». Садовник, к своему сожалению, не знал эллидорский язык, но эти слова он всегда будет помнить. «Жизнь – дар» – тихо прошептал он. Так каждый раз говорил моряк-отец, отправляясь в очередной рейс. Он всегда прощался с женой и сыном на причале. Шеин будто провалился во времени: морской бриз дул в лицо и он чувствовал запах воды, слышал перекличку чаек, парящих над водой, видел, как волны мирно бьются о мощный борт корабля. Отец всегда крепко обнимал Шеина и взъерошивал его волосы, потом обнимал мать, та плакала, неизвестно как сложиться рейс и вернется ли муж обратно. Напоследок моряк говорил: «Жизнь – дар. Помните об этом, даже если меня не будет рядом…» И как часто бывает, из своего очередного рейса он так и не вернулся.

Садовник провёл рукой по гладкой поверхности холста: «Если Хэил прав, и этот лак сохраняет краски на века, то почему надпись и вензель еле уловимы?» Он нагнулся, дела вид, будто осматривает раму, сам же внимательно посмотрел на вензель. Где-то недавно он видел этот символ. Значит, он довольно значим; вензель простого семейства Шеин вряд ли бы запомнил. Садовник выпрямился и громко произнёс:

– Раз это портрет миссис Хаинс, пусть здесь и стоит, а нам пора, – он закрыл дверцы шкафа.

В среду в академии произошло забавное событие, весть о котором быстро разлетелась. Трэвэлди Хай выловила в коридоре трёх учащихся и попросила проследовать за ней.

Остэр Сайс сидел за письменным столом и разбирал бумаги, когда в кабинет влетела миссис Трэвэрди с раскрасневшимся от гнева лицом. Следом вошли три мага: Хэил Дэ’Вил, Элэстр Лью’Эллерби и Кэрэл Хаинс. За время пребывания в академии они успели проявить себя, потому Остэр хорошо знал троицу.

– Посмотрите, до чего умны, – говорила миссис Трэвэрди, пока Остэр разглядывал магов. – Вместо того, чтобы завязать бант, атрибут академической формы, как положено, они изгаляются. Один, – она указала на Хэила, – умудрился завязать как галстук. Другой, – рука уперлась в Элэстера, – носит, как шейный платок, Третий, – кисть переместилась в сторону Кэрэла, – вообще повязал вокруг головы, превратив бант в головной убор! Разбирайтесь с ними сами, я устала делать замечания.

– Первый раз вижу подобную изобретательность, – спокойно заметил Остэр. – Учащиеся отказывались носить банты, но обогнуть правила никому в голову не приходило. Мне интересно, вы несговариваясь это придумали?

Хэил ничего не выражающим взглядом смотрел прямо перед собой. Элэстер озирался по сторонам. Кэрэл, невинно улыбаясь, смотрел в глаза Остэру.

– Что ж, – Глава Триады развёл руки в стороны. В это время прозвенел звонок к началу занятий. – Миссис Трэвэрди, – спокойно произнес он, – банты надеты, правила соблюдены… Остается смириться и отдать должное выдумке.

– Это говорит Глава Триады?! – от негодования миссис Трэвэрди надула щеки и стала пунцовой. – Вскоре все учащиеся прибегнут к столь же неуважительному отношению к правилам академии.

– Это мы с вами обсудим наедине, – Остэр Сайс строго посмотрел на женщину. У той от злости на лбу выступили капельки пота. – Занятия начались, – пристальный взгляд в сторону магов. – Я вас дольше не задерживаю.

Утром четверга это событие обсуждали вся академия. Трэвэрди Хай, по своему обыкновению, допустила огромную ошибку, распространив новость о взбалмошной выходке учащихся; она надеялась, что это пристыдит студентов, а на деле вышло наоборот. Многие восхищались изобретательностью упомянутой троицы, многие пытался подражать им, надевая банты на новый лад. Так что имена Кэрэла Хаинса, Элэстера Лью’Эллерби и Хэила Дэ’Виля стали довольно знаменитыми. Но нашлись и те, кто поступок не одобрил, даже осудил.

– Самодовольный тип продолжает хорохориться! – говорил Сэил намеренно громко, он старался, чтобы его слышало как можно больше народу.

– Уймись! – шикнул на друга Атрио. Ему понравилась идея нестандартного ношения бантов. – Они умеют полное право на собственное мнение.

– Есть правила и их следует соблюдать. Мне тоже бант не нравится, но ношу же, – не унимался Сэил.

– А нам можно в волосы вплетать, – Милина повязала бант на голове, приспособив вместо ободка.

Леин только вздохнула: ей дома хватало выходок этой тройки. Ни дня не проходило, чтобы они не сцепились, а потому отец продлевал их наказание. Но те и не думали униматься.