Екатерина Бердичева - Эльфийский цветок

– Славный дом! Когда-то ты был красивым… – Начал говорить Рин, сжимая в кулаки замерзшие руки. – Тут, в подвале, было чисто и тепло. Чуть дальше того места, где я сижу, хранились зимние запасы овощей. А еще дальше, в том конце крыла, была дверка в подсобку, где лежал уголь, которым топили печи. О, как жарко он пылал, нагревая воду в трубах! Полы везде были теплыми. На каменных стенах висели ковры, а полы были хорошенько прокрашены и застланы шкурами. Помнишь эти времена, дом?

Разговаривая, Рин тянулся сознанием к единственному месту, с помощью которого можно было выбраться на волю, не делая из себя преступника. Ведь он, несмотря на защиту ректора, мог обрушить на Семинарию молнии. Мог поджечь даже мокрое помещение магией изначального огня, живущего в его теле после открытия плана сумеречных. Но в помещении находились ни в чем не повинные дети. Которые сгорели бы при его попытке выбраться на свободу. И ему, подобно преступнику, а не жертве, пришлось бы всю жизнь скрываться от гнева Конвентуса. Интересно, Боги выслушали бы перед казнью обстоятельства дела? Скорее всего, нет. Если они не стали слушать Сайхо с его рассказами о цветке, кто поверит ничтожному эльфу, по вине которого погиб Олерин?

Ручейки сознания Рина медленно проникали в побитые жизнью стены дома. И он пропускал их, не видя ничего угрожающего своему Хозяину. Как же тяжело удерживать внимание во многих местах одновременно, не делая акцента на главном! Вот его спальня, а за столиком – корзина. Надо же, Керрайюс снова положил в нее молоко и сыр! Как же попросить его о помощи? Сделать так, чтобы он все понял?

Эльф задумался до такой степени, что удлинившимся клыком случайно прокусил зажатый между зубами палец. "А ведь точно!" – Подумал он. И кровь медленно, крохотными шариками, потекла вверх, между этажами и перекрытиями. Между волокнами древесины и удивленными молекулами воды. Попадая в корзину, она скатывалась большими каплями, впитываясь в сыр, тряпку, его оборачивающую, овощи… Ее потеки оказались даже на бутылке с молоком. "Я жду тебя, Керрайюс!" – подумал он, запирая комнату изнутри рунами. И даже если бы Ригон попытался в нее проникнуть, у него ничего бы не получилось.

Волосок его сознания проник и туда, где отдыхали Лирра с Симитэлью. Женщина рассказывала парню сказки о том, насколько он хорош в постели, раз за разом заставляя его отдавать энергию. "Дурак…" – Мысль Рина легко проникла в его голову. – "Беги оттуда". А потом он оказался в кабинете Ригона.

Стараясь не трогать пространство ни единой эмоцией, он внимательно осмотрелся. Камин, кресло, теплые, плетеные ковры из овечьей шерсти на полу и стенах. На кресле – три подушки. Они смяты. Значит, хозяин частенько в нем сидит и читает… Что именно? Рин взглянул на стол. Там, корешком кверху, лежал древний манускрипт. Его нижняя часть сползла со стола, и эльф разглядел нарисованный на ней синий цветок и какие-то письмена, которых не было в лингвопрограмме Охено. Но Рин запомнил, как они выглядят. А потом он очень осторожно стал собирать ручейки сознания, разбежавшиеся по дому, в единое целое и возвращать их обратно.

Когда небольшой хаос в его голове улегся, эльф понял следующее: Ригона не интересовала Семинария. Да, проверяющие приезжали. Но что стоило такому хорошему магу на один вечер сотворить из нее иллюзию волшебного замка с удобными комнатами, прекрасными аудиториями и превосходной пищей? Да ничего. Он был господином этого места. И его слушали все, кого он поймал в свои сети.

– Эй!

Рин вдруг понял, что перед ним уже долго топчется гном.

– Эльф, ты помер, что ли?

– Нет. Заснул. – Сказал Рин и громко зевнул. – Чего хотел?

– У меня – дети!

– У тебя их здесь нет. Не ври.

– Так это ты вчера мне устроил потоп? – Гном рванулся к эльфу, но, налетев на защиту, не удержался на ногах и свалился в лужу. – Какая мерзость! – Сказал он, вытирая руки от черной слизи еще не испачканным куском куртки. – Местная шпана вытянула из дома все, что смогла унести!

– Перераспределение материальных ценностей в пользу пролетариата. – Хмыкнул Рин. – Они спрячут твои игрушки в своих кладовках, где они сгниют от сырости. Вот жалость.

– Смейся! Скоро тебя разложат на алтаре и проведут кровавый обряд… Вот тогда посмеешься!

– Сожгут. – Пожал замерзшими плечами Рин. – Так гигиеничнее.

– Я знаю, что на крови! Ригон уже не впервой проделывает такие штуки! Думаешь, отчего тут часто меняются преподаватели? Самых сильных он приносит в жертву демону, обещавшему возродить его мир заново! Но этому гаду все мало! Он хочет еще жертвы! Господин говорил… – Гном перешел на шепот… – Я услышал… В мирах есть эльфийский цветок. Это – самая сильная созидательная магия. Демон, когда узнал о тебе, потребовал привести к нему. Скажи, ты что-то знаешь? Знаешь, да?

– Эльфийский цветок? Нет. Однако, ночь все равно долгая. Расскажи.

– Подвинься.

Рин немного подвинулся, и гном устроился с ним рядом, поджав под себя грязные и замерзшие ноги.

– Я тоже знаю мало. Слышал, чтобы избавить нашу планету от проклятия, нужна великая сила созидания. Чтобы сгорела древняя волшба. Так говорил тот, к кому прислушивается Ригон.

– Значит, где-то в этом мире, несмотря на зачистки, продолжает существовать демон?

– Не знаю. – Гном, привалившись к плащу Рина, зябко повел плечами. – Пусти погреться.

– Ты воняешь.

– Так почисти! Ты же маг!

– Не затхлостью этой воды. Беспринципностью. Тебя ведь устраивал красивый дом и горничная? Та, которая в пышном платьице?

– Все-таки это был ты! – Заревел гном, сделав очередную попытку ударить эльфа. Защита сработала, как резиновый мяч, снова спихнув бедного завхоза в нечистоты на полу.

– Каюсь, хотел посмотреть на звезды и увидел твои хоромы. Но меня прогнали, поставив в известность, что территория не моя. Пришлось уйти. Так что там с цветком?

Гном снова забрался на выступ, вытирая грязные руки о грязные штаны.

– Говорят, эльфы знают об этом цветке. Если убить эльфа, он появляется, чтобы оплакать невинную душу.

– Боги, какая чушь! – Сказал Рин. – Я умирал два раза, и ни одна сволочь не поплакала над моим окровавленным телом. Честно говорю. В последний раз мне так не хотелось возвращаться в мир живых! Я уже далеко ушел по тропе вечной тьмы, но мой друг Лирхо поймал меня, пообещав помощь в поисках демона.

– Свят, свят! – Воскликнул гном. – Зачем эльфу демон? Душу хочешь продать?

– Нет. Хочу получить его душу. Я люблю его, гном.

– Чокнутый эльф.

– Наверное, гном. Только я все равно его люблю. Закрываю глаза и вижу разлетающиеся по ветру кудряшки. А как мы с ним играли в прятки… Только рядом с ним я узнал, что такое счастье.

– И что, он от тебя сбежал?