Роман Коденец - Живые Боги

Очень скоро братья успели засветиться в громком деле – кровавом подавлении восстания на территории Лукавой Насыпи Рауранского княжества, в городе Дриене.

Обычно истребители не участвовали в светских делах, но Борс Керн – владыка Лукавой Насыпи был близким другом магистров Ордена Истребителей, и они пошли ему навстречу, выделив двух новичков, имевших опыт командования наемниками. Это дело принесло братьям известность, а Габриэлю – дурную славу. Мрачная легенда о Безумце из Ориона началась именно с подавления Дриенского мятежа.

Потом было еще много всего. Смертельная прогулка с Ищущей, поединок с разъяренным ифритом, черные псы, живые мертвецы, вампиры. Скучать на протяжении последних трех лет братьям не приходилось.

Габриэль не торопясь шел по улице к храму, вяло отвечая на вопросы своего незримого собеседника. Настроение было паршивое, да и от странного ощущения никак не удавалось отделаться. Решив срезать, воин завернул в темный переулок. Дорогу ему преградили трое.

– Эй, ты, – обратился один из оборванцев к Габриэлю, – помоги людям, которые нуждаются! Отдай нам свой кошелек и одежду. Впрочем, ты можешь отказаться, – с этими словами нищий извлек из-под одежды ржавый топор на короткой рукояти.

Габриэль остановился как вкопанный. Что за черт?

– У меня что, начала пробуждаться интуиция? – мысленно спросил Габриэль.

– Не знаю, не знаю, – последовал оживленный ответ, – а что это за оборванцы? Ой, да это же бандиты! Давай, спорим, ты их всех не уложишь?

Габриэль сделал глубокий вдох, и как можно спокойнее сказал оборванцам:

– Отойдите с дороги.

– Ага, так они тебя и послушались! – насмешливо прокомментировал голос.

– Слушай, заткнись, а? – рявкнул воин, не заметив, что сказал это вслух.

– Ха, псих что ль? Давай кошелек, или мы тебя укоротим. На одну сумасшедшую голову, – бандиты дружно, как по команде заржали.

– Братец, это ничтожество тебе угрожает.

– Прекрати, – прошептал Габриэль.

– Ты просто посмотри в их глаза. Они сильны, пока они в стае, каждый из них гроша ломаного не стоит против обычного мельника с дубиной. Они крысы, которые могут нападать только стаей, они не мужчины, они даже не люди! Это мразь, мразь, которой не место в этом мире, мразь, которую стоит уничтожить!

Габриэль глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. В висках стучала кровь, ненависть полыхала в нём яростной, жгучей волной.

– Уходите, – чуть слышно, стараясь быть как можно спокойнее произнес Габриэль, глядя исподлобья на бандита, стоявшего к нему ближе всего.

– Это ты сейчас уйдешь отсюда, красотка, – ощерил гнилые зубы в улыбке нищий, – или мой ножик почикает твою мордашку, поняла, милочка?

Все было как всегда: неудачное стечение обстоятельств, голос, подбивающий на жестокость, и собственная резкая натура сделали свое дело – Габриэля охватила ледяная ярость. Посмотрев нищему прямо в глаза, он чуть слышно произнес:

– Зря. Могли бы еще пожить, – с этими словами истребитель ударил говорившего с правой в челюсть. Послышался противный хруст, и бандит рухнул без сознания. Прежде чем остальные опомнились, истребитель бросился вперед. Левый упал с разбитым кадыком, правый успел ударить кинжалом, распоров Габриэлю куртку и поранив лопатку. Чертыхнувшись, воин с разворота нанес удар ногой в грудь оборванцу, отбросивший того шагов на пять. Больше бандит не поднялся.

– Молодец, хорошо справился, – похвалил голос, – я снова проспорил. Вот только как эта вшивая задница успела тебя ранить? Тебе не не стыдно?

– Я не спорил и мне не стыдно. Их вобще-то было трое, – вслух произнес Габриэль и пошел к храму.

– Ты просто уйдешь? – возмутился Вэлиэл, – прикончить их всех – вот, что нужно сделать, нужно перерезать им глотки. Что, если той дорогой пойдет еще кто-то? Вернись, выпотроши их, развесь их кишки по кустам, чтобы другим неповадно было!

Стараясь не обращать внимания на голос, Габриэль скорым шагом двигался к храму.

В ушах звенело, кровь прилила к вискам и начинала болеть голова. Предстояла длинная, бессонная ночь. Голос, называвший себя Вэлиэлом, чаще всего по ночам вел с Габриэлем дискуссии, издеваясь над внешностью, привычками, образом жизни и идеалами юноши и его окружения. Извращенная философия Вэлиэла, который считал смерть основной, даже главной движущей силой жизни, расшатывала психику и без того нервного Габриэля. Обычно воин мысленно отвечал ему, но в моменты сильного волнения начинал говорить вслух. Вэлиэл был настойчив, некоторые его аргументы просто выбивали Габриэля из колеи. Порой, воину хотелось встать и разбить себе голову о стену, только бы не слышать больше этот голос.

Хотя, положа руку на сердце, Габриэль признавал, что Вэлиэл не так плох. Во время его явного присутствия у воина обострялись чувства, становилась быстрее реакция, даже сил словно становилось больше. А несколько раз голос предупреждал его об опасности. Однажды, когда они с Танриэлем и еще двумя рыцарями-паладинами отправились к озеру Фира, где непонятная тварь терроризировала население рыбацких деревушек, Вэлиэл спас весь их отряд от гибели.

Тварь оказалась речным драконом, необычайно злым. Несколько сотен килограммов неконтролируемой ярости и ненависти, полное отсутствие разума – вот с чем столкнулись в тот день паладины.

Они шли по берегу озера от одной полностью сожженной деревни в подавленном настроении. Габриэль был молчалив – Вэлиэл только что проснулся и начал расспрашивать его о том, что они видели на пожарище. Воин отвечал односложно, пытаясь сосредоточиться на задании. Вдруг Вэлиэл умолк на полуслове и закричал:

– Отойдите от берега, быстро !

Габриэль не стал вдаваться в подробности и скомандовал отряду:

– От берега на двадцать ярдов, бегом!

Рыцари быстро исполнили приказание. В тот момент, когда все недоуменно озирались по сторонам, а Габриэль чувствовал себя полным кретином, прибрежные камни в том месте, где минуту назад стоял отряд, взорвались, и из-под земли вырвался столб пламени. Вскоре выбрался и сам дракон – красивое животное с чешуей серебристого цвета и черными перепончатыми крыльями. Если бы воины промедлили еще хоть чуть-чуть, то они сгорели бы, или их убило бы осколками. А дракон быстро приближался. Паладины рассыпались веером и тот, у кого был лук, пустил стрелу, которая отскочила от костяной пластины на груди зверя. Дракон заревел и выстрелил в Танриэля струей пламени, от которой тот ушел в сторону стремительным броском. В этот момент еще один рыцарь бросился на тварь сбоку, надеясь отсечь голову, но был отброшен мощным ударом хвоста. Паладина спасли тяжелые доспехи – он лишь сломал руку после неудачного падения. Дракон попятился к озеру – он видимо понял, что с этими противниками ему так просто не справиться. Но он не привык сдаваться, поэтому лишь старался выбрать правильную тактику. Тут Габриэль кинулся на зверя, а лучник снова выстрелил, попав дракону в глаз. Животное откинуло голову назад, открывая взгляду нежную кожицу на глотке. Габриэль не стал упускать свой шанс и вогнал дракону саблю в горло. Зверь заревел и рефлекторно отмахнулся хвостом, отправив воина в затяжной полет, затем грохнулся на землю и затих. Из раны текла ярко красная кровь.