Екатерина Набоко - Братство волка

Идти в деревни Блаженных я не решился, уж очень непредсказуемыми проявили себя местные люди. Хотя от других я слышал об их миролюбии, на деле они оказались подозрительными и суеверными язычниками. Интересно, знают ли солнечные эльфы, что им поклоняются и возносят молитвы их давние враги?

Мой путь лежал через лес в сторону реки Дайтаны. Дальше карта принца Орсона помочь мне уже не могла – города солнечных эльфов на ней обозначены не были. И где находится родной для Аньи Офесс, я не знал. Но тогда меня это и не волновало. Ведь Анья уже давно дома, и, куда бы я в итоге ни вышел, ей быстро передадут весть обо мне.

Как наивен я был!

Когда глазам моим предстал Онрилл-Этил, у меня перехватило дыхание. Молочно-белые ветви онриллов, гладкие, как эльфийская кожа, тянулись к благословенному солнцу. А как искрились в его лучах золотые листья! Как играли, как переливались, купаясь в солнечном свете! Воистину, Золотой лес!

Ошеломлённый его величием, я стоял, не в силах отвести глаз, боясь пошевелиться и развеять чудесный образ. Из оцепенения меня вывел тонкий свист, и я оторопело уставился на возникшую в земле передо мной златооперённую стрелу.

Намёк был предельно ясен – мне тут не рады. Но почему? Анья не добралась до дома? Ужас сковал меня от этой мысли, однако, я быстро совладал с собой. Как меня могут узнать солнечные эльфы? Даже, будь я одет в привычную робу – некромантов тут никогда не видели. А сейчас я и вовсе выглядел, как грязный оборванец.

Меня от Онрилл-Этила отделяла широкая река. Я сложил ладони рупором и закричал:

– Я Меркопт из Фальции! Я хочу увидеть Анью! Она обещала, что я найду её здесь!

Тишина. Но и стрел больше не прилетало. Я позвал снова. Безрезультатно.

Шум воды заглушал мои слова. Я сорвал голос, пытаясь докричаться до эльфов. Я знал, что с того берега за мной наблюдают, – кто-то же выпустил стрелу – но никого не видел. Когда я уже отчаялся, над онриллами возникло нечто. Я замер, всматриваясь в стремительно приближающийся силуэт. Птица – понял я, а силуэт всё рос и рос. Не знал о существовании таких гигантских птиц. Перья переливались всеми цветами радуги, и я любовался ею, пока она не опустилась рядом со мной. Только тогда я заметил на её спине всадника – солнечного эльфа в небесно-голубом камзоле и полумаске. Он не заговорил, не пошевелился, но я почувствовал едва уловимое колебание магии. И отключился.

Очнулся я в окружении полусотни эльфов. Над головой шелестели ослепительно сияющие листья онриллов. Похоже, меня околдовали и бессознательного перенесли в Онрилл-Этил. А ещё каким-то образом отрезали от магии. Я не чувствовал потоков.

– Очнулся, – процедил один из эльфов. – Надеюсь, ты достаточно хорошо знаешь эльфийский, так как мы не засоряем свою память языками низших народов.

Мне не понравились его слова. И тон, с которым они были сказаны.

– Я знаю язык.

– Тогда слушай. Ты жив лишь благодаря желанию Аньи. Я удивлён, что ты, фалиец, вообще решился зайти так далеко. Мы пообещали Анье не причинять тебе зла, она на этом настаивала. Но, если бы мы поверили, что чёрный маг осмелится вторгнуться в Онрилл-Этил, Анья никогда бы не вымолила у нас такого обещания. Будь ей благодарен, жалкий фалиец.

Эльф словно выплёвывал слова, и я видел – он искренне сожалел о своём обещании.

– Что с Аньей? Почему её нет здесь?

Эльф затрясся, его светлая кожа побледнела ещё больше.

– Ты даже имя моей дочери произносить не достоин! Ты затмил её разум, похитил её душу, увёл от Света лучшую из нас! Она ушла, фалиец! Ушла, когда мы отказались поселить тебя в Онрилл-Этиле. Мыслимое ли дело – чёрный маг в обители Света! И, когда я вижу, ради кого моя дочь отказалась от жизни на благословенной земле, сердце моё переполняет ярость. Чёрный маг, уродливый, грязный оборванец! Я едва сдерживаюсь, чтобы не испепелить тебя, исчадье Тьмы!

Ненависть. В каждом направленном на меня взгляде я видел глубочайшую ненависть. Страх сжимал моё сердце. Аньи не было в Онрилл-Этиле. А были десятки эльфов, винящих меня в её помешательстве. И по их глазам я видел: одно моё неосторожное слово – и они забудут о данном Анье обещании.

– Куда она ушла? – осторожно спросил я.

– Нам она ответить не пожелала. А для тебя оставила письмо, которое мы, опять же, пообещали не вскрывать. Возьми, – эльф протянул мне конверт.

Я с благоговением спрятал письмо за пазуху. Эльф стиснул зубы – видимо, надеялся, что я стану читать при нём. Но говорить об этом не стал.

– Теперь убирайся отсюда. Своё обещание мы выполнили и терпеть тебя здесь больше не намерены.

Я вдохнул побольше воздуха и заговорил:

– Ваша дочь говорила, что солнечные эльфы добры и справедливы. Что в Онрилл-Этиле мы будем счастливы. Что здесь принимают всех, кто раскаялся в своих преступлениях и встал на путь Света. Она дала мне надежду. Она разглядела во мне хорошего человека. Неужели, она ошибалась? Что заставило её уйти?

Эльф фыркнул:

– Люди порочны по своей природе. Сколько бы вы ни стремились к Свету, он для вас недостижим. Я слишком старался оградить Анью от жестокостей этого мира и, к сожалению, преуспел. Она не стала меня слушать, когда я попытался вразумить её. Только наивная девочка могла влюбиться в чёрного мага и решить, что его с восторгом примут в Онрилл-Этиле! Ты ничего не знаешь о солнечных эльфах, фалиец, если поверил в такое!

Я чувствовал, как горят мои щёки. О нет, я достаточно слышал о солнечных эльфах, но мне так хотелось верить Анье! Верить, что в Авильстоне есть место, где мы можем быть счастливы.

Златоволосые эльфы смотрели на меня с отвращением. Прекрасные, как Анья, но совершенно на неё непохожие. Она превосходила их во всём, грациозная, но не холодная, гордая, но не высокомерная. Анья завораживала совершенной внешностью, мелодичным голосом, лёгкой, словно порхающей, походкой, но при этом обладала ещё и особенной, внутренней красотой. В ней гармонично соединились величие и простота.

Эльфы вывели меня к реке, где покачивалась пришвартованная лодка. Белая. В глазах уже рябило от белого и золотого.

– Почему не на птице?

– Никто не желает разделять твоё общество.

– Что делать с лодкой, когда я переправлюсь?

– Привяжешь к дереву. Мы заберём её позже, – эльф смерил меня надменным взглядом. – Гордись, фалиец, незаслуженно оказанной тебе великой честью! Мало кто из смертных ступал по земле Онрилл-Этила и ушёл отсюда живым.

– Благодарю, – бросил я. – Прощайте.

Когда я отчалил, на берегу уже никого не было. Я был уверен – эльфы не ушли, просто скрылись в зарослях, чтобы незаметно наблюдать за мной.

Я постепенно отдалялся от Онрилл-Этила. Солнца скрылось за деревьями, но Золотой лес сиял, как и днём, бросая вызов великому светилу. Белые ветви тянулись ввысь, стремясь пронзить небеса. Онрилл-Этил, надменный и величественный, как и сами солнечные эльфы, предстал передо мной в истинном облике. Онрилл-Этил не воплощал идеалы Света. Идеалом Света он считал себя.