Алексей Грашин - Отправляющимся в путь на лодке заката

В двенадцатый год правления фараона, да будет он здоров и благословен, в четвёртый день первого месяца ахет , сезона разлива, Амено, сын Амени, ученик писца и сын писца, чьи руки чисты, прятался в тростниках до рассвета. Солёные слёзы текли из его глаз, смыв благородную чёрную подводку и смешиваясь со священными водами Реки, но он не всхлипнул ни единожды, оставив проявления горя дневным богам. Хоть высота скудного разлива составила в этом году всего полтора локтя, воды, истекающие на дальнем юге от ног Осириса, надёжно укрыли его от чужих недобрых взоров и лишь печальная песнь речной цапли вторила затихающим крикам страха и боли на берегу.

Когда унялось злое колдовство и порождения ночи улеглись в песок, Амено, весь искусанный, держа в руке сандалии и почёсываясь, выбрался из чёрной грязи. Ночь он простоял на цыпочках в иле и глине, смотря на мечущиеся тени у стен Храма и на горящий Шедет , город Крокодила и молясь богу Себеку-Крокодилу, Отцу богов Осирису, богу Солнцу-Ра и защитнице справедливости богине Маат, остерегаясь упоминать лишь имя кошки-Баст, проявившей подлость и коварство в своей худшей ипостаси. Если на берегу слышались шаги, Амено нырял в ил, дыша через соломинку. Этой хитрости давным-давно научил его отец, переживший в детстве опустошительные набеги кочевников из земли Та-Дешрет , Красной пустыни.

Чары всегда слабеют с первыми лучами солнца, когда золотая ладья Ра начинает свой путь по небесной реке. Знающему простую истину ученику оставалось лишь надёжно укрыться до часа ласточки, и где это было делать, как не в мокрой противной грязи, кишащей насекомыми и пиявками. Не каждый жестокосердный взиматель податей погнал бы сюда должников, дабы насладиться их страданиями, и уж точно большие кошки не полезли бы мокнуть во владения Крокодила. Тяжёлые лапы два раза проскрипели по песку выше линии воды, но заросли папируса их не влекли.

Под утро, в серых рассветных сумерках Амено почти уже сморил сон. Он мог захлебнуться жидкой грязью или шумно забарахтаться, выдав себя. В этот миг слуга Себека скользнул мимо ученика писца, задев его голову твёрдым чешуйчатым хвостом, и сон с Амено сняло как рукой.

Он оторвал с тела последнюю пиявку, обошёл еле видимые холмики песка, скрывшие ушебти могучей Сехмет и вошёл в город.

Славный Шедет, дом бога Себека, столица нома Икер , погиб. Львица напала из засады, расправившись с людьми Крокодила.

Шумные и оживлённые обычно улицы пустовали. Вернее, людей на них хватало, но… Из дверных проёмов вверх тянулись языки копоти. Большие кошки, хотя нет, поправил себя Амено – скорее, их сообщники, прятавшиеся в городе, подожгли пристани и верфь, а ушебти Сехмет, богини-львицы, её «семь молний» , в это время убивали горожан и жрецов Храма, не разбирая, кто перед ними – воин, раб или знатный человек, разрывая их на части клыками, терзая когтями. Всё случилось вечером праздника Упет ренепет , «Открытия года», перед которым люди даже успели обменяться картинками и фигурками Баст милосердной, надеясь на её защиту.

Не защитила.

Амено не пошёл к дому своей семьи, ибо у сироты один дом – Дом жизни при Храме. Там, где сыну умершего на службе фараона писца дадут смысл и цель его. Но сначала следовало омыться. Он зачерпнул бадьёй воды из колодца, напился и, сняв льняную повязку с бедёр и отмыв её, принялся оттирать ночную грязь со смуглой кожи. Кровоточащие места укусов пиявок Амено чистил особенно тщательно. Отцовский браслет с Оком Уаджет защищал его от укусов змей и скорпионов пустыни, но не от зловредной кровососущей речной мелочи. Напоследок он вымыл и свои короткие чёрные волосы, сбившиеся от грязи в спутанный колтун.

Утренние лучи Солнца уже прогрели воздух, но именно сейчас Амено начала бить крупная дрожь. Стараясь смотреть поверх мертвецов, устилавших его путь, нагих или едва прикрытых тканью тел с вырванным горлом, объеденными лицами, людей, пожранных заживо или разорванных пополам, он направил свои стопы к Храму Себека, из-за которого в голубое небо до сих пор поднимался столп жирного чёрного дыма.

Это купцы из нома Имет хентет , города Пер Бастет, исконных владений Сехмет, понял Амено. Это они, как шакалы, пришли на их праздник по вади из пустыни и принесли в мешках, навьюченных на мулов, сотни ушебти, а один или несколько из них были жрецами тайного храма львицы в Харге. Ночью они выкрикнули злые, страшные слова во тьму и подняли ушебти, загодя спрятанных в песке вокруг города и Храма. Небольшие фигурки из глины превратились в чудищ ростом в шесть локтей, с телами женщин и головами львиц. Это неудивительно, чародеи Себека тоже могут превратить восковую фигурку крокодила в Хозяина вод, способного пожрать человека целиком. Вернее, раньше могли…

Не думай об этом, говорил себе Амено, шагая. Думай о деле. Будь писцом, будь рассудительным и твёрдым в намерениях, слуга фараона!

Он наступил в лужу чужой крови, чуть не поскользнулся, но отвернул взгляд и не уязвил сердце своё созерцанием деяния зла.

Успокойся! Вспомни Книгу!

Сделайся писцом!

Гласит Книга писца :

«Ты освобождён от повинностей, ты охранён от всяких работ, ты удалён от мотыги и кирки. Ты не будешь носить корзину, избавит это тебя от доли гребущего веслом. Ты удалён от тягот. Ты не будешь под многими господами, под многочисленными начальниками. Из всех дел и обязанностей – писец первый.

Писец – это тот, кто облагает Верхний и Нижний Та-Кемет ; ты – тот, кто получает от них. Ты – тот, кто повелевает всей земле целиком; все ценности под началом твоим.

Сделайся писцом! Гладки твои члены, и станут руки мягкими. Когда ты выходишь, ты разодет, тебя возвеличивают, тебя вопрошают придворные. Когда ищут умелого – находят тебя. Сам рассуди, могут ли сравниться с искусством писца все прочие занятия и ремёсла.

Прачечник стирает на берегу рядом с крокодилом. Неспокойное это занятие! Схватит его крокодил, и останется семья без кормильца.

Воин приходит без посоха и сандалий, и он не знает, жив он или мёртв из-за дикого льва. Противник прячется в траве, враг готов к сражению, и воин идёт, взывая к своему богу: «Приди ко мне, спаси меня!..»

Когда хлебопёк стоит, и печёт, и ставит хлеба в огонь, то его голова внутри отверстия печи. Его сын держит его ноги, но если однажды он выскользнет из рук своего сына, то он падает в печь.

Меж тем причалил писец к берегу. Он распределяет урожай. Привратники следуют за ним с палками, а нубийцы – с прутьями. Они говорят земледельцу: «Подай зерно!», а его нет. Бьют они его яростно. Он связан и брошен в колодезь. Он захлёбывается, будучи погружён в воду вниз головой. Его жена связана перед ним, и его дети в оковах. Его соседи покинули их.