Григорий Григорян - Сиракана. Книга 1. Семеро

Сосредоточившись, Сорша начала трансформацию. Жёлтые глаза пожелтели ещё больше, резко обострились зрение и слух, а главное – нюх шаманки, последним, покрываясь густой шерстью, начало меняться тело.

Спустя несколько секунд сквозь ночной лес уже бежала крупная серая волчица, сжимая в зубах бесценный для неё красный сверток.

Вот уже третий час Деметрий нервно расхаживал из угла в угол своего кабинета, представлявшего собой, по сути, тесную каморку, чуть более просторную и комфортную, чем солдатские бараки, расположенные тут же неподалёку. В какой-то момент, устав от однообразия и монотонности своих действий, он ненадолго присел в стоявшее около разожжённого камина широкое кресло, раздражённо постукивая пальцами по подлокотнику в такт стуку дождевых капель по крыше и потрескиванию дров в камине. Затем, не в силах успокоиться, резко вскочил и продолжил мерить комнату широким солдатским шагом. Шум дождя, мерно горящее в камине пламя – всё, что раньше успокаивало его, снимая накопившееся за день напряжение, сегодня лишь раздражало.

Предчувствие было тем, что не раз спасало ему жизнь за все годы службы в Пятом Легионе. Добровольно вступив в армию в возрасте пятнадцати лет для того, чтобы сбежать от деревенской жизни, он попал в ряды легиона, в составе которого за девять лет дослужился до звания центуриона.

Все эти годы предчувствие было с ним. Оно помогло ему вытащить центурию из лесной засады в Венеде, когда отряд из тридцати ведьмаков, каждый из которых стоил полутора десятка обычных солдат, яростно набросился на неё, перед этим прикончив сопровождавшего её мага. Оно не раз вытаскивало его и из других передряг и, в конце концов, оно помогло стать комендантом имперского форта близ Талары, вот уже пятый месяц умудрявшегося успешно отбивать яростные, хоть и редкие атаки эфирных тварей, появлявшихся со стороны Тилланы.

Расположенная в недавно построенном близ Талары деревянном форте Гаскард, центурия из восьмисот легионеров, с прибывшим недавно в форт через портал «подкреплением» в виде отряда из сотни наёмных сидских стрелков, полупрезрительным взглядом оглядывающих всех, кроме представителей собственной расы, и одного вечно пьяного мага, была призвана защищать имперские границы от эфирных тварей.

Хотя тут Деметрий, скрепя сердце, вынужден был признать, что и от тех и от другого была немалая польза. Сиды, кроме того, что были прекрасными стрелками, владели собственной магией…

"Никакая польза, Эфир подери, не стоит этой вечной мигрени", – подумал центурион, противореча сам себе и устало вздохнул.

Уникальность Гаскарда, по его глубокому убеждению, состояла в том, что сюда присылали всех тех, кто так или иначе мозолил глаза вышестоящим в столице и близлежащих крупных городах и путался там под ногами. Начиная, пожалуй, с него самого. Неоднократно слыша от сослуживцев и начальства о своем вздорном характере, он, будучи в душе простым солдатом, никогда не давал никому спуску и всегда прямо высказывал свое мнение собеседнику, невзирая на чины и происхождение. Кончилось дело тем, что его сослали сюда, дав под команду центурию, охранявшую рубеж с Венедом. Сослали, когда ни о каком Вторжении никто еще не слышал. И, положа руку на сердце, ситуация, в целом, оставалась вполне терпимой, пока его не осчастливили отрядом из наемных сидов и целым магистром, "вооруженным новыми знаниями", которому, по всей видимости, по какой-то причине не сиделось спокойно в столице.

Сиды были отдельной историей.

Мастера магии, наделенные невероятным сродством с Эфиром, когда-то они почти безраздельно правили Тессаригом, деля его лишь с гномами и саргами. А после относительно мирно уживались с людской империей, весьма убедительно (для себя) делая вид, что мир вокруг них нисколько не изменился. Однако проигнорировать с тем же успехом Вторжение они уже не смогли… Катаклизм, по сути, разделил гордую расу на два разных народа – две группы, одна из которых черпала свою магию из Эфира, а вторая – из резервов собственного тела. И снова сиды поступили по своему обыкновению – постарались сделать вид, что ничего не произошло, попросту открестившись от "отщепенцев".

Собрав "правильных" соотечественников, они им одним известным способом удалились на далекий Данбар, отгородившись от остального мира непроницаемой магической завесой, попутно, как он слышал, покорив местные людские племена, которые были не слишком рады новообретенному соседству. Оставшиеся воспылали к ушедшим собратьям лютой ненавистью и, в свою очередь, отгородились от мира.

Таким образом произошло разделение сидов на "светлых" и "темных". Изоляция "темных" сидов, однако, не являлась полной. Несмотря на то, что доступа на их территорию никто не имел, они все же контактировали с внешним миром, черпая знания, а порой и делясь ими. А некоторые их отряды, как и в прежние дни, по им одним известным причинам выходя иногда во внешний мир, присоединялись к тому или иному правителю в качестве наемников. По мнению Деметрия вреда от этого было куда больше, чем пользы. Сиды вели себя в форте как у себя дома, расхаживали с надменным видом, словно платили не им, а они. И, что больше всего бесило центуриона, подчинялись они лишь собственному командиру.

С другой стороны, земляк центуриона – тилланский маг Аркадий, был уже не молод и помимо магических способностей обладал весьма раздражительным и вздорным характером, делавшим его отвратительным собеседником (по крайней мере, в трезвом состоянии – в пьяном он был почти невменяем). Несмотря на это, он был неплохим знатоком тварей – их привычек, повадок, а главное – слабых мест, что, несмотря на недостатки, делало его услуги практически неоценимыми, невзирая на то, что комендант, бывший, по сути, в равном с ним положении, как и в случае с сидами, не имел возможности осадить его, как одного из своих подчинённых, и вынужден был постоянно терпеть его вздорные выходки.

Сегодня предчувствие разошлось не на шутку. Не давая ни секунды покоя, оно скреблось на сердце, как сотня бешеных кошек разом. На первый взгляд, всё было в порядке. Активности тварей не наблюдалось вот уже несколько недель – говорили, что основные силы Орды сосредоточены где-то близ столицы, но с этим Деметрий уже не мог ничего поделать. Здесь его пост и…

Тревожные мысли центуриона оборвал резкий стук в дверь.

– Да?! – бросил он, не скрывая раздражения.

Часовой, прекрасно знакомый с характером коменданта, робко протиснулся в дверь, а затем вытянулся по струнке, ударив кулаком по груди.

– Сотник Тарион, центурион, – отрапортовал он.