Сергей Пахомов - Рюммери

Дорога делалась все круче. Говорить стало трудно, а дышалось все тяжелее и тяжелее. Но вскоре показался спуск, и ребята снова решили передохнуть.

Когда-то Рюмси уже поднималась сюда в компании старосты, чтоб нарисовать карту деревни. Но приятные воспоминания сменились горькой картиной настоящего: буйная растительность этой местности вымирала. Вместо вечнозеленых сосен и елей торчали голые и мертвые стволы, подобно копьям воинства из рассказов о битве ааконцев против дегейцев, когда их страны еще враждовали.

Лишь горная речушка – равнодушная ко всему – по-прежнему тянулась змейкой, ее быстрый и неистовой рокот доносился даже сюда.

Ребята взобрались достаточно высоко. Снизу, как будто прямо под ногами, раскинулись Счастливчики. С такой высоты деревня походила на молодой месяц.

Внизу стоял туман, или, возможно, пыль до сих пор не осела. Казалось, что, кроме черного и серого, там больше не существовало оттенков. Дома, в которых еще недавно кипела жизнь, стали развалинами и могилами.

– Еще чутка спуститься – и ты увидишь великана, – хвастался Брэкки, словно тот ему принадлежал. – Он здорову-ущий! Каждый палец с дерево. Будь великан жив, то десятком шагов пересек бы всю деревню. Чтоб мне в Лес попасть, да там и пропасть – если не так.

– Зачем ему шагать? – хмыкнул Кир. – Если ты не заметил, у него есть крылья. Тоже, между прочим, немаленькие.

– Что это за существо такое? Откуда он взялся? – спросила Рюмси ни у кого конкретно.

– Неизвестно, – ответил Брэкки. – Даже старики не слыхали о таких.

– А ты, смотрю, умный, словно тиметрин. Скоро, небось, и третий глаз появится. Быть старым не значит быть мудрым, – пробурчал Кир. – Можно состариться, не покидая деревни, даже не зная, что творится за ее пределами.

– Старших нужно уважать, – категоричным тоном заявил Брэкки.

– А в каких моих словах ты услышал неуважение?

– Кир, как будто я тебя не знаю, – торопливо ответил Брэкки.

В глазах толстяка мелькнуло удивление, точно тот сказал глупость.

– Знаешь меня? – переспросил Кир, чуть заметно скривив губы. – Наверное, так же хорошо, как и стариков, которых ты уважаешь, при этом даже не догадываясь, как они жизнь прожили и что у них на уме.

Брэкки не нашел, что ответить.

Рюмси шокировали слова Кира: уважение к старшим прививалось детям с малого возраста, и подобные речи приравнивалось к греху.

Кир покосился на нее, словно она озвучила свои мысли, и пояснил:

– Я всегда подам руку старшему, если тот не в силах подняться. Поднесу что-нибудь… Но не стоит заставлять меня уважать людей, о которых я не знаю ни черта, кроме того, что они старые.

Кир перевел взгляд на Брэкки:

– А то, что ты огрызаешься, будто новорожденный котенок, боящийся всего подряд, говорит лишь о том, что ты не знаешь мира. Я не утверждаю, что все взрослые плохие и недостойны уважения. Но зрелость еще не показатель ума, достоинства и других… качеств. Неразумно любить людей и доверять им, ссылаясь лишь на седые волосы и морщинистое лицо. Даже самый злобный и мерзкий негодяй, если его не прикончат раньше времени, конечно, когда-нибудь состарится. Подумай над этим, Брэкки. Мы не можем знать, что у людей на уме. В старой голове могут скрываться такие мысли, что и у пятилетнего, узнай он о них, волосы поседеют от ужаса.

В его голосе больше не сквозила привычная насмешка, там звучала печаль. Словно Кир давно уже не ждал от людей ничего хорошего.

– Разумеется, нам бы хотелось, чтоб все взрослые были добрыми, справедливыми и всезнающими, но, увы, это далеко не так. Уж прости, что я настолько прекрасные ожидания порчу такой уродливой правдой.

– Рюмси, а ты что думаешь? – мрачно спросил Брэкки.

Рюмси вспомнила один случай, когда мужчина заманил девочку в Золотой Дом. Изнасиловал и убил. Он попросил малышку о помощи, и та спокойно пошла с ним, не чувствуя страха. Скорее всего, родители тоже учили ее, что взрослых нужно слушаться, им нужно помогать. А вот каким именно взрослым – не уточнили. Мужчина оказался не местным. Его быстро нашли и наказали. Но девочку это не вернуло к жизни.

Брэкки смотрел на Рюмси с явной надеждой на поддержку. Она была благодарна ему, поэтому предпочла промолчать, пожав плечами.

Кир безрадостно улыбнулся.

– Последние слова я, пожалуй, заберу, – проговорил он и многозначительно добавил, увидев вопросительный взгляд Рюмси:

– От страха волосы не седеют. Думаю, это выдумка, чтоб лучше описывать и приукрашивать перепуг в какой-нибудь жуткой истории. Будь так на самом деле, мои волосы еще четыре года назад поседели бы, будто их пеплом посыпали.

Где-то залаяли собаки.

– Не думала, что у кого-то хватает еды, чтобы еще и собак держать, – проговорила Рюмси, чтобы сменить тему.

– Нет выбора, – пояснил Брэкки. – Кто-то рыщет в развалинах, как мы, кто-то на меч пытается вскарабкаться, а кто-то в дома залазит, чтоб грабить. Поэтому мой брат и остается дома. Кое-кто для охраны пока еще собак держит.

– Что значит “вскарабкаться на меч”?

– Ну, говорят, меч усыпан драгоценностями – Багровым Закатом…

– Алым Закатом, – буркнул Кир.

– …вот люди и лезут, пытаясь хоть что-то выковырять. Пока, конечно, безрезультатно. Покамест никому не удавалось, только калечат себя зря, срываясь с высоты. Мало того, и других тоже. Отец говорил – ему знакомый рассказал, – что у одного дядьки, когда тот взобрался почти на верхушку меча, порвалась нить, и полумесяц полетел вниз, – Брэкки многозначительно помолчал и отчеканил: – И пробил череп человеку, стоявшему внизу! Когда ему обувь сняли, то из пятки кусок полумесяца торчал – насквозь пробил. Ясно, конечно – с такой-то высоты.

– Чертова жара, – промямлил Кир, вытирая сухой лоб. Каким-то образом он совершенно не вспотел. – Вот когда небеса сжалятся и пойдет дождь, ты, Брэкки, спрячься куда вместе с отцом и его знакомым, чтоб не покалечило. Только представь, с какой высоты капли падают.

– Кир, а что ты думаешь о великане? – поинтересовалась Рюмси.

– Люди поговаривают о неких Дарителях, – начал толстяк, – вроде как специально разбрасывающих ценности, чтоб причинить вред.

– И тот, кто их возьмет, погибнет? – перебил Брэкки.

– Не совсем. Тот, кто их возьмет, неплохо так разбогатеет.

– В чем же вред?

– В том, что взявший определенно разболтает о подарке судьбы. И на то место, где он раздобыл свое добро, сбегутся остальные. А уж их наверняка ждет смерть, как говорят. Возможно, я сам видел эти дары. Путешествуя, мы останавливались на ночевку. Странное чувство: сидеть возле сокровищ, видеть, как они поблескивают при свете луны, и ничего не взять.

– Ну даешь! Не взял ничего только потому, что тебе наплели баек? – фыркнул Брэкки. – Да и вообще, ты же говорил, что первому, кто взял, ничего не будет.