Сергей Пахомов - Превращение. Сборник рассказов

Для подготовки обложки использован рисунок «Парусник» работы художника Яны Кочевой, дизайн обложки – Олег Силантьев.

Утро сменяется днем, ночью и снова утром. И так по кругу бежит время. Оно незаметно влияет на каждого из нас, изменяя города, страны и даже континенты. Встает солнце, прогревая землю теплыми лучами света, и все вокруг оживает разом – раскрываются бутоны цветов, просыпаются птицы, животные и насекомые. Дрожат листья на ветру. Раскачиваются колосья пшеницы в необъятном поле. А по небу плывут причудливые облака. Каждый миг нашей жизни наполнен волшебством. Чтобы заметить превращение достаточно научиться смотреть. Времена года, как жизнь человека от младенчества до глубокой старости. Весна – первый вздох, робкие шаги и милые проделки ребенка. Лето – рост и взросление: юноша становится мужчиной, девочка – женщиной. Осень полна мудрости. Ее яркие цвета наполнены пониманием жизни, а иногда, сожалением об ушедшем времени. Зима – это конечная станция. У каждого она своя! Проживая год за годом в придуманной нашим сознанием реальности, мы, порой, перестаем замечать, насколько прекрасен мир вокруг. И искренне удивляемся, обнаружив изменения в себе. Превращение в наших головах, в наших мыслях, имя ему – фантазия. Художественная литература позволяет читателю расправить крылья и воспарить над пресной обыденностью. Увлекаемый полетом фантазии автора, читатель переживает муки творчества художника, слепую любовь матери, самоотверженное мужество отца. Книга дает возможность испытать новые чувства и эмоции, и по-другому взглянуть на себя и окружающий мир. Увидеть всё разнообразие жизни.

Есть люди, которые боятся каких-либо изменений. Они живут, как человек в футляре, как улитки в своей раковине. Но они тоже превращаются. Пусть и помимо своей воли, они превращаются в скучных и неинтересных Гобсеков трясущихся над покрытыми плесенью эмоциями. Но иногда изменение и превращение может стать самоцелью. Майкл Джексон так изменил себя, что превратился из чернокожего в бледнолицего. Божественное пение, и пугающий внешний вид. Но пение так красиво, что хочется подпевать -

Я начинаю с человека в зеркале,

Я прошу его изменить свое поведение.

И нет фразы, которая бы звучала точнее:

Если ты хочешь, чтобы мир вокруг стал лучше,

Взгляни на себя и начни меняться сам.

Майор Игорь Васильевич Страхов, позывной для связи – Старик, с ненавистью смотрел на начальника научной станции. Когда-то он еще пытался скрывать свои чувства, но сероглазой блондинке было настолько плевать на его реакцию, что прятаться стало бессмысленно. «Испытывает она сама хоть что-то? – спрашивал себя иногда Старик. – Или под этим прилизанным пучком на самом деле микросхемы, вместо нормального человеческого разума?»

– Мария Сергеевна, – хрипло осведомился он во второй раз, – где Колобок?

Начальник научной станции, светило генетики, позывной для связи – Старуха, на миг бросила взгляд на своего охранника, оторвавшись от монитора, и за стеклами узких дорогих очков сверкнуло раздражение. Как сверкнуло, так и кануло в глубину глаз, ставших опять совершенно равнодушными. Как у змеи, право слово.

– С каких пор вас интересует Колобок, товарищ майор? – полюбопытствовала она, снова вернувшись к своему неведомому отчету. – Не вы ли величали его «наш ужин»?

Старик не выругался. Сдержался. Годы исполнения приказов…

– Вы создали в лаборатории органическую форму жизни из зерна, определенного как наш рацион, более того, вам взбрело в голову сделать его разумным!

Старуха принялась машинально барабанить ногтями по столешнице, Страхов дурел от этого звука. Она – без сомнения, величайший ум нашего столетия – затребовала себе лабораторию «где бы ее никто не беспокоил» – на необитаемой планете, а из сопровождения допустила одного, сменяющегося раз в год охранника. «Чтобы никто не мешался». Старик торчал здесь уже семь месяцев, и каждый прожитый миг был наполнен постукиванием, щелканькем, поскребыванием, скрипом – о! как он мечтал о тишине.

А с недавних пор он мечтал и еще кое о чем. Как схватит эту стерву за волосы, вставит ей в рот ствол глока и будет нажимать на спусковой крючок, пока не раздадутся бессильные холостые щелчки. Старухе было наплевать.

– Я сделала его разумным… – эхом повторила она. – Это был эксперимент, и заметьте, удачный… Разумное существо, созданное на основе растительного материала, с вживлением искусственной нервной системы… Прорыв…

– Что значит – «был»? – чуть не заорал Старик.

Блондинка вздохнула, снова подняла глаза на собеседника и выбрала тон, каким говорят с самыми глупыми лошадьми на конюшне.

– Я оставила открытым окно, мне нужно было изучить его способность познавать новое и принимать решения в стрессовых для него ситуациях.

– Надо его найти, – уяснив суть, майор не желал продолжать тратить время на разговор со стервой, от которой его с души воротило.

– Я отправила квадрокоптер следить за ним, – и снова буквы, цифры и графики интересовали ее куда больше, чем человек напротив. Человек, который должен был ее охранять. Человек, обладающий оружием, в конце-то концов. И которого Мария Сергеевна ни в грош не ставила. Он был для нее чем-то вроде назойливой, говорящей мебели.

– И?!

– И он отправился в лес.

Старик чуть успокоился. В начале их пребывания здесь Старуха баловалась сочетанием генетики и вивисекции, создав целую толпу совершенно разумных животных, обладавших, ко всему, речью. Майор пришел в ужас, увидев однажды свою начальницу с интересом наблюдающую, как разумный волк догнал и разорвал такого же разумного молодого кабанчика, пока тот умолял его пощадить.

Из этого случая получился очередной грант, кстати, но Страхов, в отличии от этой стервы, сохранял человечность. Он принялся возиться с животными, заставив их под угрозой винтовки, принять одно нехитрое правило.

Правило №1.

Табу. Разумный не ест разумного. Никогда.

Постепенно жизнь в лесу нормализовалась, правда теперь, перед тем, как впиться клыками в добычу, хищник был вынужден сказать что-то вроде «я тебя съем», а получив разумный ответ – отпустить жертву и искать новую. Все-таки, обычных животных было куда больше, и серьезной проблемы с прокормом не возникло. В любом случае, раз уж Колобок умел говорить, в лесу недалеко от лаборатории его не должны тронуть.

– И где он сейчас?

– Сначала он встретил Зайца, – соблаговолила продолжить пояснения Старуха, – Колобок заговорил, и Заяц его не тронул. Твое правило №1 в действии.