Рустем Кадырбаев - Легенды Октады

Я закрыл глаза и начал медитировать, отключившись от всего лишнего. Все четче и четче стали доноситься слова разговаривающих между собой людей.

-…впереди мы вспугнули небольшой отряд местных разбойников, – это говорил начальник охраны хрипловатых голосом: – Они не предоставляют для каравана никакой угрозы, но чуть в стороне я увидел следы коней, их я насчитал больше ста.

– Что ты этим хочешь сказать, уважаемый Асраил? Здесь же проходит караванная тропа, следов должно быть много, – это уже говорил караван баши.

– Нет, следы свежие. Недавно проехал большой отряд всадников и всевышний подсказывает мне, что нас ждет опасность – засада!

– Что ты такое говоришь?! – возмутился караван баши: – Отродясь в этих местах разбойники никогда не собирались в такие большие отряды. Может быть, прогнали косяк аргамаков или что-нибудь еще, – уже, более тише, добавил Мутрак.

– Нет, не тешьте себя надеждой, уважаемый! Кони подкованные – это боевые кони. Если вы хотите следовать дальше – ступайте, аллах мне свидетель! Но своих людей дальше я не поведу.

Я почувствовал как караван баши, налившись гневом, вскочил с места, опрокинув аккуратный чайник прямо на ковер.

– Ты хочешь пустить меня по миру?! Знаешь ли ты во сколько обойдется мне эта неустойка, если караван вернется?!

– Знаю, – твердо ответил ему начальник охраны: – Это цена вашей собственной жизни.

Караван баши сразу же сник, он в вопросах безопасности всецело полагался на опытного начальника охраны, который интуитивно чувствовал возможную опасность и не раз выручал караваны от неминуемой гибели и разграбления. Я открыл глаза и увидел их – двух людей, стоящих друг напротив друга. Караван баши с досады махнул рукой и велел позвать к себе десятников. Недолго посовещавшись, они разбрелись уже к своим подчиненным. Слух о возвращении каравана распространился очень быстро. Все пассажиры очень расстроились, только толстяк Касим никак не прореагировал на полученное известие, он тупо посмотрел на караван баши и продолжил прерванную трапезу.

– Мы уходим назад – где-то – через час, – сообщил Мутрак: – По возвращению, я верну все ваши деньги.

Он развёл руки в сторону и хлопнул себя по бокам, выражая свое сожаление. Я поднялся с места и шагнул к нему.

– Многоуважаемый, Мутрак-баши! Не могли бы Вы, естественно за приличные деньги, продать мне одного из ваших лучших коней – я указал на гнедого жеребца пощипывающего траву у берега реки. Он остановился и с любопытством посмотрел на меня.

– Я не могу возвращаться, мне нужно ехать срочно.

– Вам так не терпится лишиться своей драгоценной головы?! Разбойники никого не щадят – вы об этом знаете?

Я улыбнулся ему в ответ и кивнул несколько раз, после чего достал из своего кошелька двадцать золотых и вручил их караван баши. Он с минуту колебался, но тяжесть монет и их количество убедили его и он, подозвав слуг, распорядился насчет жеребца. Потом прикинул деньги на вес в руке и сам, вытащив из тюка кривой клинок в ножнах, вручил его мне. Неожиданно ехать со мной вызвались военные письмоносцы, вручившие караван баши султанскую тамгу, обязывающую всех поданных султаната оказывать её владельцам всяческое содействие – доставка срочных писем не требовала отлагательств. Караван баши поморщился, но коней им выделил тоже, правда, похуже. Другой неожиданностью, для меня лично, было решение отправиться в смертельно опасное путешествие и лекаря – молчаливого толстяка Касима, он приобрел себе верблюда. Перед тем, как отправиться в дальнейший путь к нам подошел начальник охраны Асраил. Он молча поклонился нам, приложив руку к сердцу и ко лбу – он преклонялся перед нашей отвагой и решительность, а заодно и прощался, не веря в благоприятный исход нашего предприятия.

Мы в абсолютном молчании въехали в неширокое ущелье между поросших разнотравьем холмов. Исхоженная многочисленными караванами тропа уходила дальше, и делая резкий изгиб, скрывалась за одним из холмов. Терпкий и немного сладковатый цветочный запах витал в воздухе, жужжание пчёл над разнообразными соцветиями вызывало приятные воспоминания далекого детства. И тут мне показалось, что к нему примешивается посторонний оттенок – запах конского пота и тревоги; он исходил оттуда – из-за поворота. Я поднял руку, призывая остановиться своих спутников. Мы прислушивались – было тихо. И тут где-то невдалеке фыркнула лошадь. Мы спешились и, стали по косо подниматься на холму, огибая его сбоку. Только Касим остался внизу, не желая расставаться со своим дромадером. Мои спутники обнажили сабли и, тяжело дыша, последовали за мной. Пройдя холм, мы легли и осторожно подползли к его краю, раздвигали перед собой густую траву. Там внизу, на широком дне ущелья и продолжении тропы находилось не менее пятидесяти всадников, они держали наперевес короткие пики, их кони в нетерпении переминались с ноги на ногу. "Это первая ударная группа," – понял я: " Где же остальные?" Остальные рассредоточились по склонам холмов с двух сторон, они прятались в густой траве, держа наготове свои луки. Сливающаяся с окружающим их зеленым ландшафтом одежда и вымазанные грязью лица делали их практически незаметными, если бы ни некоторые движения, которые они совершали, разглядеть их искусную маскировку было бы просто невозможно. Мы, молча, отползли назад и немного отдышались.

– Что будем делать, господа? – обратился я к своим спутникам: – Здесь нам не прорваться. Асраил был прав – они ждут караван.

Стараясь вызвать как можно меньше шума, мы спустились вниз к своим лошадям и Касиму.

– Нужно идти в обход, – предложил я: – И постараться при этом не сбиться с дороги. И наш маленький отряд, миновал опасное место, стал выбирать поворот, где смогли бы пройти наши животные. Вскоре нам удалось найти место, где мы свернули на козью тропу. Она сильно петляла по холмам, уходя то вверх, то вниз и каравану здесь было бы делать нечего, но для нескольких всадников она была вполне сносна. Через некоторое время, кони вынесли нас на узкую ленточку горной тропы, проходящей по краю громадной гранитной горы. Внизу зияла бездна, на дне которой узкой полоской бежала желтоватая Голда. Склон был вертикально отвесным и совершенно гладким. Даже Касим присвистнул, оценив возможную опасность перехода. Чтобы не сорваться в пропасть и помочь нашим лошадкам и дромадеру, мы спешились. Животных взяли под уздцы и, успокаивая их ласковыми словами, двинулись на приступ гранитной горы. Ширина тропы в отдельных местах не превышала метра. Лошади храпели от страха и косили своими большими глазами в пропасть, но подбадриваемые нами все-таки продвигались вперед. Дромадер попался под стать Касиму, он жевал свою вечную жвачку и не выражал никаких чувств, при этом вел себя настолько уверенно на узкой тропе, что вызывал закономерную зависть и уважение. Письмоносцы вслух молили всевышнего ниспослать им удачу, а я радовался тому, что ветер дует нам не в спину и не на встречу, а прижимает к скале, как бы страхуя. Так продолжалось несколько часов пока мы не миновали гранитное препятствие и вновь не вышли на спасительные холмы. Мои спутники попросили меня остановиться, они достали из седельных сумок небольшие молитвенные коврики, расстелили их на траве и совершили очередную молитву во спасение наших душ. По мере нашего дальнейшего продвижения на холмах стали появляться сначала отдельные деревья, потом их скопления и наконец, мы очутились в настоящем лесу. Мы взяли чуть влево и вскоре оказались на караванной тропе. Увидев прибитый указатель на столбе с известным мне готическим шрифтом, я понял, что мы въезжаем в королевство Густава. Сердце забилось в груди от волнения и предчувствия увидеть до боли знакомые места.