Юлия Пушкарева - Осиновая корона

– Сар-Ту, послушай, я сам не знаю, о чём ты…

– А вдобавок стало пропадать мясо. Запасы вышли на три дня раньше, чем расчёт был. – (Сар-Ту опять покачал головой; его жёсткие патлы, вряд ли близко знакомые с мылом и гребнем, укоризненно заколыхались). – Для «Русалки» я лично расчёт веду, Шун-Ди-Сан, да и ты в этом деле не промах. Ни разу такого не было. И не могло быть, если б всё шло как положено.

Шун-Ди затравленно вздохнул и плотнее запахнул плащ. Холодало. Хотя Сар-Ту не двигался с места, ему упорно казалось, что великан теснит его к перилам, к краю палубы, и мечтает отправить вниз – чтобы наниматель поглотал прибрежную гальку.

– Что ж, наверное, я и правда виноват перед тобой, Сар-Ту. Я должен был объяснить…

– Ты не должен был водиться с этим . – (В одно слово бывший пират вложил столько отвращения – будто говорил о жизни на суше или чистенькой чиновничьей службе на каких-нибудь отдалённых островах). – С этим… Менестрелишкой. Или кто он там, уж не знаю и знать не хочу. Но теперь уже поздно, да и твоё это дело, Шун-Ди-Сан. За твоего отца я бы сам себя наре́зал на ужин для акул. – (Взгляд Сар-Ту потемнел; он сжал кулаки, и косточки браслетов сухо брякнули друг об друга. Шун-Ди сразу понял: это вовсе не шутка и не преувеличение). – Нарезал бы и поджарил.

– За моего опекуна, – машинально поправил Шун-Ди. Он ни разу не назвал старика-воспитателя отцом: им обоим такое не пришло бы в голову. – Не отца.

– Неважно, – сказал Сар-Ту. – Так или эдак… Я помог тебе бежать, Шун-Ди-Сан. Тебе и… Этому . – (Капитан протянул Шун-Ди открытую ладонь – бугристую, покрытую словно тонким панцирем вместо кожи: так её обработали соль, верёвки и морской ветер. Шун-Ди растроганно пожал ему руку). – Я сам решил, что не выдам вас. И не выдал. Я давно дал слово и держу его, так что… – (Сар-Ту разорвал рукопожатие и ткнул пальцем в ящик, который по сходням как раз стаскивали на берег двое гребцов). – Знаешь, что в том ящике?

Шун-Ди прищурился, проверяя: нет, это определённо не тот самый ящик. Не ящик из-под Вещи , как они называли его между собой с Лисом. Да и Лиса не видно – тот должен был проследить, чтобы Иней до конца выгрузки вёл себя тихо.

А при необходимости – убедить гребцов и матросов в порту, что так всё и было. Лис это может.

– Не знаю, Сар-Ту. Партия какого-то из моих масел?

– Нет, Шун-Ди-Сан. Там большая оловянная штуковина, выкрашенная под серебро. – (Густые брови Сар-Ту сошлись на переносице; Шун-Ди с досадой почувствовал, как подпрыгнуло, ударившись о рёбра, сердце). – Вельможа из Совета дал её мне. И заплатил – примерно столько же, сколько ты. Как раз перед нашим отбытием.

У Шун-Ди пересохло во рту. Он перевёл взгляд на два изогнутых кинжала на поясе Сар-Ту – тот никогда с ними не расставался. Рукоятки были обтянуты красной кожей. Шун-Ди знал, что возле циновки капитана всегда дремлет лёгкий боевой меч – не менее стремительный, чем эти кинжалы.

Не было никакого смысла спрашивать, за что именно заплатили Сар-Ту. Как и выяснять, что́ он должен был подменить фальшивым посеребрённым яйцом – чтобы обмануть незадачливых похитителей.

Советники догадывались, что он попытается совершить кражу и бежать. Они хотели зарезать, как свиней, и его, и его предполагаемых союзников. Они знали Сар-Ту как человека без чести и были уверены, что не потеряют яйцо.

Только преданность Сар-Ту – бездумная преданность – спасла его, и Лиса, и… Инея. Лишь в одном советники просчитались.

Шун-Ди схватился рукой за перила, чтобы не упасть. Чайки вопили по-прежнему надрывно, но ему всё меньше верилось, что он на самом деле в Хаэдране. Что это не посмертное видение, утешительно посланное Прародителем.

– Кто это был, Сар-Ту? Кто заплатил тебе?

Сар-Ту дёрнул голым плечом.

– Не знаю его имени. Глаза подкрашены, бровей почти нет, а голос нежный, как у девки. Пахнет твоими маслами – ванильным, кажется, Шун-Ди-Сан… Я выслушал его и взял золото, а потом выкинул в море.

Ар-Эйх. И ожидаемо, и обидно… В Доме Солнца он вёл себя, как главный заступник Шун-Ди.

Хорошо, что он давно вырос и научился не доверять заступникам. Даже опекуну он так и не доверился до конца. Возможно, старику было больно – больнее, чем ему сейчас.

Больнее, но не страшнее.

– Ещё только один вопрос, Сар-Ту, – полушёпотом проговорил Шун-Ди. Он не знал, как выразить свою благодарность – разве что поклониться в ноги, как отцу, учителю или королю, но… Здесь, на палубе, на глазах у команды и половины порта? Сар-Ту точно не будет в восторге. Нет больше рабов и хозяев. Он сообщил ему то, что счёл нужным – и тогда, когда требовалось. Как надо – любимые слова бывшего (между прочим) пирата. Как подобает мужчине, давшему слово чести, – какая разница, сколько лет назад? Древний кодекс Минши – увы, позабытый его правителями. – Только один, и ты не увидишь больше ни меня, ни Лиса. Они говорили о чём-то ещё – досточтимый Ар-Эйх и другие? Называли какие-нибудь ти’аргские имена?

Как раз в этот миг гребцы стащили со сходен последний ящик с лекарствами и радостно затрещали, хлопая друг друга по спинам. На твёрдой земле их немного пошатывало. Хаэдранские нищие, расхаживая по порту с высокомерием лордов или вельмож из Минши, поглядывали на них снисходительно.

Сар-Ту гулко кашлянул в кулак – будто камень уронили в колодец – и кивнул.

– Да, Шун-Ди-Сан. Одно имя было, и я запомнил его для тебя. Риарт Каннерти. Мёртвый Риарт Каннерти. Они сказали: я должен следить, чтобы ты держался подальше от его сторонников и друзей. Чтобы гребцы не смели упоминать его – и чтобы в порту, если всё ещё будешь жив, ты не добрался до его знакомых. Наместник Велдакир – друг Светлейшего Совета, сказали они. А этот Каннерти-Го 4 4 Сар-Ту, по незнанию, говорит о Риарте Каннерти пренебрежительно – как о юноше (или даже мальчике) неблагородного происхождения. – враг наместника Велдакира, предатель своей присяги. Враг порядка в Обетованном.

Шун-Ди всё-таки сложил руки и поклонился в пояс – как другу. Плащ мешал, но он понадеялся, что капитан и так поймёт, сколько в его жесте почтения и признательности.

– Как и я отныне, Сар-Ту… Но тебя я больше не втяну в это. Обещаю. Едва ли мы встретимся – если только не в Минши.

Сар-Ту моргнул и коснулся чёток – они висели у него на поясе, рядом с кинжалами.

– Прощай, Шун-Ди-Сан. Да хранит тебя милость Прародителя. Тебя и память о твоём отце.

ГЛАВА XIII

Альсунг, наместничество Ти’арг. Замок Кинбралан

Сдавленное бормотание нараспев доносилось из-за двери:

– Аллунуэ. Са ’ аллунуэ, Индрис, тэ ’ арви?

Индрис что-то ответила (Уна смутно слышала её мягкое, размеренное мурлыканье), но слов нельзя было разобрать. Плеск воды и ледяные капли, время от времени попадавшие Уне на лицо и забиравшиеся под капюшон плаща, тоже этому не способствовали.