Ирина Котова - Королевская кровь. Темное наследие

Инляндец так увлекся, что сам снял пиджак, двигал руками, требуя повторять за собой и с любопытством ожидая: сможет? Нет? Спрашивал определения и велел выводить решетки и вязи, хмыкал, когда она задумывалась, морщился, когда поглядывала на него почти умоляюще. Веснушки на бледной коже стали ярче, и пряди прилипли к вискам, а он всё не останавливался.

И, конечно, она ошиблась. Не могла не ошибиться. Вздохнула, опустила дрожащие руки и как-то тускло посмотрела на него.

– Я приду на пересдачу, профессор.

Он, поморщившись, поставил отметку в ведомость, передал ей.

– Что у вас с глазами?

– Зрение восстановилось, – устало ответила принцесса. – Сегодня.

– Понятно. – Макс встал, взял пиджак.

– Профессор, – тихо и немного испуганно позвала она и осторожно коснулась его плеча. – У вас кровь.

Он посмотрел на ее напряженное бледное лицо и только потом – на свою руку. Там, под ее пальцами, на месте вчерашней импликации по рубашке расплывалось красное пятно. Жар снова стал пульсацией пробивать его щиты – Макс сглотнул, отступил, и теплая ладонь скользнула по плечу и упала вниз.

– Ничего страшного, – сухо ответил он. – До свидания, Богуславская.

Алинка подождала, пока Тротт уйдет в Зеркало, присела на парту и опустила голову. Устала невозможно. Даже злиться и плакать сил не было.

И только на выходе из аудитории, взглянув на ведомость, она увидела, что там ровным острым почерком написано «зачтено».

Камены встретили ее с оживлением.

– Птенчик, да ты молодец! – заорал Ипполит на весь коридор. – Утерла нос паразиту энтому!

– Показала, что неча малявок задирать! – поддержал его Аристарх.

Алина рассеянно улыбалась, поглаживая Аристарха по лбу. Он смешно крутил носом.

– Тяжело было? – заговорщическим тоном спросил Аристарх.

– Да нет, – со вздохом призналась Алинка. – Интересно.

– Интересно ей, – недовольно пробурчал Аристарх и клацнул каменными зубами. – Любите вы, девки, злыдней разных. Валил ведь он тебя, ой валил!

– Мы уж думали снова воспитательные меры применять, – прошамкал Ипполит грозно.

– Это какие такие воспитательные меры? – строго поинтересовалась Алинка.

– Да заговаривается он, – заюлил Аристарх и тут же сменил тему: – А ты, козюлечка, нам рассказать ничего не хочешь? Например, что это у тебя с аурой, что аж меня прошибает?

Алина покраснела и по привычке дернулась поправить очки.

– Да-да, – обиженно проворчал Ипполит, – и почемусь энто ты без очков? И что энто ты нам раньше не сказала? Мы все ждем, ждем, пока признаешься… у ректора нашего подслушали еще когда…

По коридору ходили студенты, и Алинка взмолилась шепотом:

– Тише!

Камены насупились.

– Не ругайтесь, – попросила принцесса и погладила Аристарха по лбу, – мне же тут не дадут спокойно учиться, если я скажу, кто я.

– Это да, – пробормотал еще насупленный Аристарх. – Вот ведь диво.

– А папка-то у тебя кто? – заорал Ипполит, воспользовавшись тем, что коридор на время опустел. – Что там вторым тоном-то полыхает?

– Что полыхает? – удивилась Алина.

– Так ведь…

– Полик! – рявкнул Аристарх. – Глаза настрой! Полыхает там у него!

Принцесса с подозрением смотрела на друзей.

– Ты иди, покушай, малышка, – льстиво проговорил Аристарх. – Восстанови силы. Выпил все аспид этот.

– Что вы там увидели? – Алина не обратила на его слова внимания.

– Полик! – предупреждающим тоном рявкнул Аристарх.

– Да ничего, – заныл Ипполит, – старенький я, показалось мне.

– Что показалось? – не отступала Алинка с похвальной въедливостью, и, будь у камена ноги, он бы предпочел сбежать. Но ног не было, и он решил сделать вид, что заснул. Захрапел очень натурально, даже рот приоткрыл. Принцесса покачала головой и повернулась к Аристарху, вопросительно подняв брови.

– Что ж ты дотошная такая, – пробурчал хранитель университета. – У тебя в ауре не только красные родовые знаки видны.

– А какие?

– Да разные, – протянул Аристарх, – сколько твоих предков из разных домов жен-мужей брали? Вот и отсвечивают.

Алина с сомнением глядела на него, он отвечал честным взглядом.

– Булочки сегодня вкусные-е-е, – напомнил камен, – и кавалер там твой уже сидит, место греет. Он хоть и громадный, но правильный, не то что злодеи всякие. Так что беги, радуй великана своего.

Принцесса вздохнула и побрела в сторону столовой. В коридоре некоторое время висело молчание. И хорошо, что не слышала она последовавший разговор.

– Да уж, – пробормотал открывший глаза Ипполит, – что делается-то, Арик, что делается-то! И прятать ведь не умеет еще…

– Оно само получится, болтун ты эдакий, – беззлобно пожурил его каменный коллега.

– Да я думал, она знает, – попытался оправдаться старый хранитель. – Папка-то непростой.

– Папка у ней, – менторским тоном сказал Аристарх, – муж королевы. А ты про темных в консортах слыхал? Вот то-то же. Думалку включай, каменная башка, прежде чем болтать, – сколько раз говорил!

емьян Бермонт спешно наверстывал дела, накопившиеся в его отсутствие. График оказался жестким, на сантименты времени не было. И если подчиненные и раньше знали, что король сух, требователен и жёсток, то сейчас он часто замечал в их глазах не просто опасение – откровенный страх. Что он сорвется и порвет кого-нибудь.

В глаза ему осмеливались смотреть лишь матушка да Свенсен с Леверхофтом – и еще жена Хиля, Тарья, которая, видимо, была абсолютно уверена, что муж ее защитит от кого угодно – и от короля тоже. А еще она его откровенно жалела. И даже когда уехала в их со Свенсеном дом, с пониманием выносила долгое отсутствие мужа, которого излеченный монарх втянул в свой ритм, как и других подчиненных.

Демьян видел этот страх, чувствовал его запах – и усилием воли возвращал себя в прежнее равновесное состояние. А раздражающих элементов было много.

В замок Бермонт стали приезжать младшие дети линдморов, а за неимением оных – племянники и внуки. И подавляющее большинство из них составляли юные прекрасные девы.

Прибывающих быстро распределяли: прекрасных дев – на помощь замковому лекарю и в королевский госпиталь, в приюты и на уход за стариками Ренсинфорса, молодых людей – в гвардейское подразделение. Там за три-четыре года муштры и общения со взрослыми товарищами мозги встанут на место. Школьников – в королевский пансион на обучение.