Наталия Осояну - Дети Великого Шторма

– Не дергайся.

Крейн сплюнул кровь и снова припал ртом к ее щиколотке. Пальцы магуса сжимали ее ногу так крепко, что, казалось, вот-вот проткнут плоть и достанут до кости – не пальцы, а железные клещи. Вверх от раны растекалась боль – но вялая, совсем не страшная.

– Рану полагается прижечь… – пробормотала Эсме. – Надо быстрее в поселок…

– Я не люблю оставлять на потом то, что можно сделать сразу, – отозвался Крейн с хмурым видом. – Шторм иной раз подбрасывает нам сюрпризы в самый неожиданный момент.

Она с трудом нашла в себе силы кивнуть. «И что же вы будете делать, капитан?..»

Магус на мгновение замер, потом произнес с иронией:

– Никогда бы не подумал, что целители не могут лечить самих себя.

Девушка покачала головой:

– Вы, магусы, направляете силу на то, чтобы совершенствовать собственные тела. Мы же совершенствуем… исправляем… улучшаем чужие. Излечить свое тело для целителя так же просто, как заглянуть внутрь собственного черепа или укусить себя за локоть.

– Некоторые так могут. – Крейн сбросил куртку. – Я о локте.

Ему понадобилась секунда, чтобы снять рубашку, и еще одна – чтобы оторвать от нее длинный лоскут. Эсме даже не заметила, как мелькнули его руки. Смысл происходящего оставался для нее в тайне, но потом железные пальцы магуса вновь стиснули ее щиколотку, и Крейн сказал:

– Будет больно.

Пальцы его свободной правой руки изогнулись, между ними мелькнула искра. Миг – и она разрослась, превратилась в сияющий огонек размером чуть больше вишневой косточки. Эсме зажмурилась и стиснула зубы.

Вот и ответ на один из ее вопросов…

Когда все закончилось, она пробормотала:

– Почему «Крейн»? – От пульсирующей боли перехватывало дыхание. – Кристобаль Фейра… звучит красивее.

– Семейства Фейра нет на свете уже сорок лет, – ровным голосом произнес пират. – Не надо тревожить мертвых.

– Не надо, – согласилась Эсме и осторожно приоткрыла глаза.

Магус на нее не смотрел, его лицо было мрачным и… чужим. Сейчас никто бы не усомнился, что капитан «Невесты ветра» из детей неба, а не земли. Целительница ощутила, как подступает волна паники, – такие секреты не доверяют тем, кому суждено долго жить, – но Крейн-Фейра, вновь сделавшись похожим на себя прежнего, умело перевязал ей ногу лоскутом от своей рубашки, а потом встал и подобрал с земли куртку. Хотя оделся магус быстро, Эсме все-таки успела разглядеть на его спине татуировку: две танцующие птицы, два феникса с черно-красным оперением.

События приняли странный оборот…

– Нам пора. – Он поднял Эсме на руки. – Говорящая~с~волнами не любит ждать.

Там, куда вскоре принес ее магус, росли все те же высокие деревья и лепились друг к другу небольшие хижины с тростниковыми крышами. У ствола громадного дерева, чья крона простиралась, кажется, до самого горизонта, располагалась хижина, выглядевшая внушительнее остальных, – наверное, в ней и жила Говорящая-с-волнами.

Но вокруг не было ни одной живой души.

Кристобаль Крейн – или теперь его стоило называть Фейрой? – настороженно оглядывался по сторонам, все еще держа Эсме на руках. Даже ее целительское чутье не могло подсказать, что происходит, но хватало обычной интуиции, чтобы встревожиться. Она моргнула несколько раз, однако в голове, одурманенной змеиным ядом, по-прежнему клубился туман. И в этом тумане появилась тень, превратившаяся в высокого человека, одетого в черное.

– Приветствую тебя, Кристобаль!

Незнакомец производил очень странное впечатление: он казался крепким и сильным, но вместе с тем очень старым, даже старше Эрдана. Его лицо, от возраста покрывшееся пятнами, избороздили многочисленные морщины, редкие волосы были белее снега. Эсме посмотрела на него и поймала мыслеобраз: древняя сосна на самом краю обрыва, способная выдержать любой шторм, держась за жизнь при помощи одного-единственного корня. Таким он себя видел. Еще его волевое лицо с прозрачными, льдисто-голубыми глазами чем-то напоминало морду кархадона. Вероятно, он был столь же стремителен и безжалостен. Но больше всего удивило Эсме то, что она его узнала .

Неведомый имперский художник изобразил Звездочета вполне правдоподобно.

– Что за совпадение! – Зубы у старого пирата были ровными и белыми. – Я заглянул к нашей общей знакомой, чтобы поговорить с ней об одной старой-престарой легенде, – и вдруг ты тоже оказался здесь. Правда, я узнал все, что хотел, и уже собирался уходить. Что же мне теперь делать? Может, взять тебя с собой? Тебя и эту милую девушку, чтобы вы погостили у меня какое-то время…

– Не советую, – ровным голосом произнес Крейн-Фейра, аккуратно опуская Эсме на землю. Целительница с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть, наступив на раненую ногу, и Звездочет тут же устремил на нее холодный взгляд. – Я, знаешь ли, дурно воспитан и не умею вести себя в гостях.

Звездочет хмыкнул:

– Я в курсе. Ты приходишь и уходишь, когда тебе в голову взбредет, и никакие замки́ и стены тебя не могут удержать. Ну, хорошо, Кристобаль. Последняя наша встреча получилась немного странной – ты мог бы воспользоваться моментом, когда кракен напал на мой корабль, но не стал, и даже в какой-то степени помог, засадив гарпун твари прямо в бок. Я чувствую себя твоим должником, и мне это не нравится. Вот что мы сделаем: в прошлый раз ты меня не убил, и сегодня я поступлю так же. Но если наши пути снова пересекутся…

Он замолчал, глядя на Крейна. Тот кивнул:

– Я все понял. Весьма любезно с твоей стороны. Может, прикажешь своим людям не держать меня под прицелом? Это раздражает.

Эсме огляделась и словно прозрела. Дрогнула ветка, шевельнулась дверь, промелькнула тень за ветхой занавеской. С чего они взяли, что в поселке никого нет? Правда, те, кто целился в них с капитаном из укрытий, явно не были рыбаками.

– Есть еще кое-что, – сказал Звездочет своим до жути спокойным голосом. – Еще один человек хочет с тобой рассчитаться. Он тебе должен… хм… если я не ошибаюсь, два сломанных ребра, одну сломанную ногу и один разбитый нос. И еще несколько ушибов, ну это так, мелочь.

Словно по незаметному сигналу, рядом со стариком возникло новое действующее лицо – худощавый мужчина с заряженным арбалетом в руках. Нижнюю часть его лица скрывал черный платок или шарф, так что были видны только глаза.

И смотрели они с ненавистью.

– А-а, Змееныш, – Магус криво улыбнулся. – Как нога?

– Срослась, слава Зас-с-ступнице.

Голос Змееныша – тихий свистящий шепот – вполне соответствовал прозвищу. Он отложил оружие и приблизился, хромая. Стало заметно, что он молод, немногим старше Эсме. Она прислушалась к своему целительскому чутью: этот странный человек постоянно испытывал сильную боль, только вот она никак не была связана с недавно залеченными переломами, хотя те и ощущались достаточно отчетливо. Болезнь? Эсме не знала. В этом незнакомце было что-то неправильное.