Ирина Фуллер - Эксплеты. Лебединая башня

– Ничего, я что-нибудь придумаю, – сказала она сама себе, хотя и не чувствовала необходимой уверенности.

Просто когда некому поддержать, приходится поддерживать себя самостоятельно. Слезами делу уж точно не поможешь.

Пропустить собеседование с директором она никак не могла. Это был ее единственный шанс. Разумеется, для получения желаемого опыта Омарейл могла выбрать и другую школу. Но ей всем сердцем хотелось попасть именно в Астардар.

Значит, следовало изменить время встречи с Патером. Омарейл вызвала к себе Бериота, но тот был непреклонен.

– Его поезд прибудет в Астрар только в одиннадцать. Полдень – это самое раннее время, когда он сможет посетить вас.

– Тогда что насчет двух часов дня? Это совсем немного. Он же не уезжает тут же?

– Нет, насколько мне известно, господин Сапи отправляется обратно ночным поездом.

– Прекрасно! – Омарейл хлопнула в ладоши.

По ту сторону стены царила тишина.

– Прошу прощения за вопрос, Ваше Высочество, – начал Бериот, и сердце Омарейл упало в пятки.

Она знала этот тон. Обычно такие разговоры заканчивались тем, что она чувствовала себя очень виноватой или очень глупой. Или и то и другое одновременно.

– …но скажите, чем вызвано ваше желание изменить время встречи, которое мы обговорили с вами почти месяц назад и о котором я напоминал вам на прошлой неделе? Время, которое, по словам Патера, было бы ему особенно важно, в связи с чем он назначал встречу именно на ту дату, когда полдень был бы удобен для вас?

Бериот говорил совершенно бесстрастно, будто бы не пытался пристыдить ее, а лишь констатировал факт. Задавал вопрос, ответ на который был ему практически неинтересен.

Омарейл знала, что это лишь игра, и он прекрасно осознавал, какие эмоции вызывал у принцессы.

– Что за глупое желание встречаться именно в полдень? – воскликнула Омарейл. – Мы могли бы давным-давно поговорить с ним, если бы не это условие.

– Насколько я помню, вы уже задавали мне этот вопрос, Ваше Высочество. Ответ останется прежним: в нашей культуре полдень считается наиболее благоприятным временем для любого рода важных дел, так как Солнце, почитаемое нами за источник жизни, находится в зените.

– Я знаю, знаю! Предрассудки!

– Я сделаю вид, что не слышал этого, Ваше Высочество, – невозмутимо отозвался Бериот. – И все же, в чем причина того, что вы хотите перенести время?

– Вам она не покажется серьезной, поэтому и упоминать о ней не стоит, – бросила Омарейл по возможности безразлично.

– И все же? Я заинтригован.

– Если мы не можем перенести, то это не имеет значения.

Повисла пауза.

– Даже если бы я хотел…

– …а вы не хотите…

– Патер выезжает из Лебрихана ночью. Мое письмо не застанет его дома.

– Отправьте зашифрованное послание.

– Я не уполномочен использовать секретные каналы передачи информации без веской причины.

Омарейл сжала зубы от досады. Вздохнув, она сказала:

– Ладно. Я понимаю, даже вы иногда бессильны, Бериот, – еще один вздох. – Тогда, раз у нас нет другого выхода, встреча состоится, как договаривались.

Бериот некоторое время молчал, затем произнес:

– Я посмотрю, что можно сделать, Ваше Высочество. И напомните принести вам на этой неделе книгу «Психология влияния». Она поможет вам отточить мастерство манипуляции и сделать этот навык более изящным.

– Ваша настольная книга, я полагаю, – пробормотала Омарейл и услышала мягкий смешок.

Вечером того же дня ей принесли записку. Бериот сообщал о том, что поезд Патера Лебрихана сломался в пути. Господин Сапи застрял в Фостордоре как минимум до утра. С извинениями и сожалениями Советник просил перенести встречу на следующий день.

Если бы могла, Омарейл расцеловала бы Бериота, хотя ей было неприятно думать, что сломанный поезд – его рук дело.

Уже ложась спать, она подумала о том, насколько на самом деле влиятельным был, казалось бы, тихий, занудный Бериот, раз смог в такое короткое время организовать поломку поезда в другом уголке Ордора.

На следующий день, вместе с завтраком Омарейл принесли записку от Севастьяны. Та просила встретиться с ней в три часа дня. Рассудив, что собеседование не займет более двух часов, Омарейл ответила согласием.

Вновь одевшись и причесавшись со всей тщательностью, она покинула замок. До школы она добралась на конном трамвае, на этот раз мысленно отметив, что дорога заняла полчаса. Поездка оказалась приятной: день набирал обороты, солнечные улицы, казалось, были наполнены теплом и счастьем. Столица была красива. Омарейл слышала мнение, что Астрар был старомоден, а стремление сохранить его центр в том виде, в котором он существовал пять столетий, считалось антипрогрессивным и излишне консервативным. Но она была заворожена простой красотой улочек с каменными домами, маленькими скверами и перекрестками с круглыми лужайками в центре. Их обычно украшали фонтаны или скульптуры. Ей нравилось, что город был холмистый, благодаря этому порой перед взором открывались удивительные виды. Здесь много зелени, всюду можно увидеть клумбы с цветами, кусты и стройные деревья. Время от времени конный трамвай выезжал на просторные площади с красивыми архитектурными ансамблями, прекрасными старинными зданиями и уютными киосками с мороженым и газетами. В тот день, сидя в полупустом салоне и щурясь от солнца, Омарейл думала о том, что, когда станет Королевой, не позволит поменять в Астраре и камня.

Оказавшись в приемной директора за десять минут до полудня, она вопросительно взглянула на Туттерверк.

– Жди, пока позовут, – услышала она и покорно села.

Без пяти она снова подошла к столу секретаря.

– Простите, госпожа Туттерверк, вы могли бы все же сообщить директору, что я пришла. Чтобы он знал, что…

– Жди, пока позовут, – на этот раз громче повторила женщина и уткнулась в газету.

Омарейл скрипнула зубами, но села. Ровно в двенадцать она встала и прошла к двери Дольвейна.

– Куда?! – закричала Туттерверк, но Омарейл уже постучала.

– Войдите, – раздалось по ту сторону.

– Я сказала ей ждать! – заявила секретарь, залетев в кабинет вслед за Омарейл.

Дольвейн смотрел на девушку чуть насмешливо. Кивнув Туттерверк, он жестом предложил Омарейл присесть. Секретарь, гневно сверкнув глазами, вышла. Дверь громко стукнулась о косяк.

Директор приступил сразу к делу. Он задал несколько вопросов из разных сфер: проверил знания в области точных наук, литературы и истории. Омарейл, по ее мнению, отлично справилась.

– Впечатляет, – сказал Дольвейн, когда она ответила на особенно сложный вопрос.

– Надеюсь, вашей школе есть что мне дать, – заявила Омарейл, опьяненная успехом.

Дольвейн поднял бровь, заставив Омарейл смутиться. Она представила, как Бериот так же порой поднимал бровь, слыша от принцессы что-нибудь немыслимое, вроде «мы можем перенести встречу с Патером Лебрихана на другое время?».