Олег Качалов - Чернокнижники

– То есть, ты самый слабый в семье? – удивился я.

– Да. Моя мать была обычной секретаршей – ни магии, ни выдающихся интеллектуальных способностей. Отец спас её, и она увлеклась им, как увлекаются супергероями. Хотя сама она не отличалась ни красотой, ни умом, её упорство и постоянная занятость отца, который вёл войну в одиночку, сделали своё дело.

– Ты любил её? Наверное, больше всех… Я тоже любил маму. Она была доброй. Отец мало обращал на меня внимания. Он всё время говорил об Алисе. Какое она выиграла соревнование, что о ней сказал тренер. Меня он любил, но ей он гордился. А мама… понимаешь, ей было неважно, сколько у сестры медалей. Ей было неважно, что она может в будущем войти в Олимпийскую сборную! Ей был важен я. Она спрашивала, что я читаю. И в детстве за каждую прочитанную книгу давала овсяное печенье. Оно было такое большое… – я показал руками размер. Пётр улыбнулся мне и потрепал по голове. – Ты так и не ответил на мой вопрос, – заметил я.

– Я любил мать. Любил и ненавидел. Так же, как и отца. Так же, как и… – он замолчал и нахмурился. Видимо, он настолько расслабился, что сболтнул то, чего не хотел говорить.

– Так же как кого? Меня?

– Нет, не тебя. Так же, как тех, с кем мы воюем, – он вновь надел холодную, бесстрастную маску. А крысы в его ногах, которые только задремали, проснулись и оскалили зубы.

– За что ты ненавидел мать? – поинтересовался я, понимая, что перехожу некую незримую грань.

– Она была серой мышкой, если можно так выразиться, – просто пояснил он, взглядом заставляя одну из крыс скорчиться от боли и запищать. – Зачем ты пришёл?

– Я кое-что нашёл для тебя. Помнишь, ты рассказывал о магии, которая является чем-то вроде приготовления зелья и которая доступна всем.

– Пентаграммы? – с любопытством уточнил Пётр.

Маска бесстрастия спала с его лица, а глаза зажглись живым интересом.

– Вот эти книги. Здесь есть несколько упоминаний.

Кузен бережно принял чёрные бархатистые книжонки и ласково погладил их по обложкам.

– Я крайне благодарен тебе, братец. Ты помог мне с моей научной работой.

– Зачем ты вскрываешь тела и убиваешь крыс?

– Видишь ли, не всё было изучено до войны заклинателями и владыками стихий. Мы не знаем всех аспектов нашей призывной магии. А после того, как дед прихлопнул всех из нашего вида, ещё больше знаний кануло в лету. Эти книги – единственная информация о способностях, которыми мы владеем.

– Почему они из чёрного шёлка, а надписи делаются кровью?

– Магией обладают лишь кровь и плоть. Мы пишем кровью потому, что одним из условий языка чар является кровь. Эти тексты не могут быть написаны ничем иным. А чёрный цвет – это официальный наш цвет. У зачарователей – серебряные книги. А у повелителей стихий – красные, синие, зелёные, серые и жёлтые соответственно. По крайне мере, такие правила были до начала войны, когда мы существовали в мире.

– Почему их так приятно держать в руках? Я испытываю наслаждение, когда касаюсь страниц.

– Это в нас генетически заложено. Именно по этой причине ты наверняка предпочитал обычную книгу интернет-источнику.

– Классно! – я взял камень и кинул его в озеро. – Когда я буду готов отправиться за артефактом?

Пётр не ответил, он перелистывал книги, а затем решил.

– Мы можем поехать за нашим супероружием хоть сейчас.

– Правда?!

– Да, ты мне очень помог. Так что я твой должник, и если это твоё желание, мы могли бы съездить в Москву в вашу квартиру.

– Да, я хочу поскорее отправиться хоть куда, а то мне скучно.

– Может, вам с Алисой начать ходить в школу? Я могу перевести вас с домашнего обучения.

– Нет, давай просто поедем и развеемся! Заодно заглянем в супермаркет и купим мороженое! – я даже вспотел от мысли, что он отправит меня назад в это скучное заведение, где толпы лентяев прикладывают все усилия, чтобы ничего не делать. Вновь учиться у зануд-учителей математике, физике и всему остальному бреду, который по жизни мне вряд ли пригодится. А вот изучение классов демонов с пояснениями, каких можно призывать, а каких нужно опасаться, было поистине полезно. Здесь, в этом доме, я чувствовал себя на своём месте. Впервые в жизни я был там, где должен быть, и мне это нравилось. Как будто прежде я не жил, а лишь существовал. Единственное, чего мне не хватало, так это родителей. Они снились мне по ночам. Я видел, как мы живём вместе, общаемся, занимаемся повседневными делами, и когда я просыпался, моя подушка была мокрой от слёз, а рядом уже сидела Алиса.

– Ты ведь понимаешь, что мы едем на опасное задание? Какое мороженое?

– Карамельное!

– Мои снадобья только очистили твоё лицо и сделали кожу вновь чистой и гладкой. А ты сладким хочешь вызвать обратную реакцию и… – он вздохнул. – Ладно, будет тебе карамельное мороженое. Мне и самому что-то клубничного захотелось.

– А если Алиса скажет, что я должен остаться?

– Не ей решать, – заверил Петр и снова взъерошил мне волосы. – Идём, найдём шумную часть нашей семьи и поясним, что от них требуется.

– Его нужно было оставить! – в который раз повторила Алиса.

– Я за него отвечаю. И он достаточно взрослый, чтобы ехать с нами, – заметил брат.

Холодный и пренебрежительный голос Петра всю дорогу, подобно ледяной стене, противостоял яростным словесным нападкам Алисы.

– Если идёт война, то он теперь в зоне боевых действий.

– С нами ему безопаснее, чем под защитой какого-то животного.

– Не какого-то! – вмешался я.

– Заткнись! – приказали мне оба одновременно, и я решил сделать рок в наушниках ещё громче. Но громче было просто некуда. Их препирания резали мне сердце, подобно ножу в руках жестокой суккубки.

– Какой смысл спорить, он и так едет! – вновь не выдержал я.

– Именно! – заметил, поправляя очки, Андрюша. Вообще, в отличие от сестры, я его за эту неделю так и не узнал. Он был тихим и спокойным, всегда всё держал в себе. Он напоминал Петра, если бы брат в детстве был добрым мальчиком, который выказывал эмоции.

– Давайте лучше поговорим о кузнечиках. Они зелёные и скачут! – заверил всех я, надеясь, что это их точно отвлечёт.

В машине наступила гробовая тишина, видимо, все осмысливали новую информацию.

– Как скажешь, брат, – в итоге решил Пётр.

– Что-то здесь не так, – я вдруг напрягся. Я нутром чуял, что надвигается нечто страшное.

– В кузнечиках? – не понял Андрей.

– Нет, на дороге, – я указал вперёд.

– Мы въехали в тучу, и что? – мой старший брат подобрался, видимо, и он что-то ощутил. Что-то, что поймём мы не скоро.

– Ты чувствуешь? Воздух как будто наэлектризован! – я начал оглядываться.